Барселонские были и небылицы

На крыше Дома Мила: некоторые башни люди не могут увидеть ни с одного ракурса. Только ангелы. Фото Кайла Тейлора

Мы сидим в кафе на берегу моря, изнуренные пешей ходьбой и великолепием модерна. Я, моя подруга Марина и наш одноклассник Дима, обосновавшийся в Испании еще лет десять назад.  

– Все-таки в домах Гауди есть что-то непристойное, – говорит Марина. – Он слишком анатомичен. Она любит производить впечатление экстравагантными сентенциями. И ей это в очередной раз удается.

– А если б тебе предложили пожить в Доме Мила? – с издевкой спрашивает Дима. – Ты бы отказалась?

– Конечно. Это ж свихнуться можно. Все эти наросты на стенах, обнаженные кости, окна-глазницы… Как будто находишься внутри живого организма. 

Мы пьем сангрию, молчим и смотрим на море.

– А знаете, – вдруг говорит Дима. – Была у меня с Гауди одна совершенно мистическая история. Я только переехал в Валенсию, открыл агентство недвижимости для русских. Дело было еще до падения курса, квартиры на побережье разлетались, как горячие пирожки, так что и дела наши шли неплохо. В общем, выкроил я недельку в начале весны и поехал тусить в Барселону. 

А у меня клиент был виповый – одну виллу уже купил, насчет другой соображал.

– Привези, – говорит, – мне из Барсы что-нибудь для интерьера на свой вкус. Только желательно антикварное, и чтоб с Гауди было связано – у меня жена от него заходится.  

Ну я напрягаться не стал, зашел в первый же магазинчик с винтажным барахлом и купил гравюру с Саградой Фамилией – вроде как рисунок Гауди, ну и оформлено красиво – стекло, там, рамка под старину. Положил внутрь куртки и забыл. Съездил в Дом Мила, впечатлился... И как только, думаю, такие гении рождаются, что за химия у них в голове? А вечером в клубе подвис, шикарный был клуб, с джазом и устрицами – в общем, накидался я там неплохо и решил пешочком по ночному городу пройтись, освежиться. То есть я вроде знал, что Барселона – воровской город номер один, но как-то захорошело мне, расслабился, страха совершенно не было. А эти румыны меня, видно, от самого клуба пасли, может, даже сказал им кто, что я при деньгах. Молодые такие, лет по восемнадцать, не больше. 

– Эй, кабальеро, хочешь марихуаны? – спрашивают. Тут я как-то резко протрезвел и понял, что дело не к добру. 

– Нет, – говорю, – не хочу. – И иду дальше в быстром темпе. А они за мной. Нагнали, набросились, один в стенку вжал, показал ножик. Другой по карманам шарит. А у меня в кошельке около 600 евро было. Жалко мне стало свои кровные, вывернулся я как-то, вмазал первому, а пока со вторым разобрался, первый снова подскочил и ножом прямо под сердце засадил. Тут, к счастью, менты на моциках проезжали – может, шум услышали, а может, просто свезло. В общем, румыны моментально слились. Достаю я из куртки свою Саграду – а у нее стекло от удара ножом треснуло. Прямо в том месте, где крест на башне Иисуса – эту башню еще не построили, она только в проекте была.

Менты что-то у меня спрашивают, про румынских воров объясняют... А я ничего не слышу, адреналин в голове стучит, смотрю на гравюру и думаю: если бы не Гауди – не было бы меня в живых.

Дима замолкает и делает несколько больших глотков сангрии.

– Потрясающая история, – говорю я.

– У меня даже мурашки пошли, – говорит Марина. 

– Это только прелюдия была. Самое интересное впереди, – продолжает Дима. – В общем, вернулся я домой, то есть в Валенсию. Описал эту самую историю у себя в Фейсбуке. А через несколько дней получаю сообщение от некоего Хосе. Так, мол, и так, я член Ассоциации по беатификации Антонио Гауди...

– Бефити... что? – переспрашивает Марина.

– Беатификация. Так у католиков называется процесс причисления к лику блаженных. А если причислят к блаженным, то потом уже и канонизировать можно. В общем, пишет Хосе: «Мы хотим Гауди сделать святым. Но для этого нам нужны свидетельства людей, с которыми произошли чудеса. Мы их по всему свету ищем и в Интернете тоже. Ваша история нас заинтересовала. Это ведь не выдумка?» – «Нет, – отвечаю, – изложено все как было». – «Очень хорошо, мы бы хотели с вами встретиться. Можете приехать в Барселону? Все дорожные расходы вам компенсируем».

В общем, назначили мне встречу прямо в Саграде Фамилии – наверное, для большего эффекта. Встречает меня этот Хосе – очень хорошее у него было лицо, мягкое такое, в очках, а рядом с ним священник, уже пожилой. Оба, как меня увидели, чуть не засветились от счастья. Мне даже неловко стало – как будто кардинала встречают. Сначала внутри везде поводили – по подвалам, мастерским и башням, которые для туристов закрыты. И все время рассказывали про Гауди, конечно. Я спросил:

– Когда же все-таки достроят собор?

– Официальная информация – 2026 год, – говорит Хосе, – к столетию смерти Гауди. Но я думаю, это будет не раньше 2050-х.

– Я не доживу, – сказал я.

Хосе засмеялся.

– Знаете, что отвечал Гауди, когда его спрашивали про сроки? «Мой клиент никуда не торопится».

И Хосе со значением устремил палец в небо.

– Это же искупительный собор, – добавил священник. – Пока он строится, Барселона искупает свои грехи.

Все вздохнули и замолчали.

Наконец меня провели в офис под собором, между музеем и сувенирной лавкой, посадили в кресло, налили кофе. Я чуток разволновался, конечно. Еще и испанский у меня не совсем свободный. То есть я все понимаю, но когда речь зашла о религиозных терминах – мне их с Гуглом переводить пришлось. 

– Я вам уже говорил, – начал Хосе, – что наша ассоциация, отражая желание миллионов католиков, запустила процесс беатификации Гауди…

– Этот человек вел жизнь святого! – с жаром воскликнул священник. – Его творение обратило в католичество многих иноверцев... 

– И мы уже проделали огромную работу, – осторожно перебил его Хосе. – Собрали документацию о праведной жизни Гауди для епархиального суда. Но для успешного исхода дела необходимы чудеса, связанные с именем кандидата. Без чудес ни епископ, ни Ватикан ничего не утвердят... А ваша история – это настоящее чудо. И если бы вы согласились стать свидетелем...

И тут до меня дошло – решение Ватикана в каком-то смысле зависело от меня! Голова слегка закружилась. 

– Я ведь даже не католик, – сказал я.

– Но вы христианин, – заметил священник, выразительно глядя на мою цепь с крестом. – И если перед своим чудесным спасением вы мысленно взывали к Гауди, обращались к нему с молитвой – этого достаточно. 

– Нет, Гауди я точно не молился, – возразил я. 

- Но вы же о нем думали... – снова подсказал священник и посмотрел на меня с такой надеждой, что мне стало не по себе.

Ну если глубоко копнуть – конечно, я о нем думал... Да как о нем в Барселоне можно не думать, когда он на каждом углу? В общем, я совсем растерялся. 

Священник с Хосе переглянулись и, видимо, решили на меня больше не давить, чтобы не спугнуть окончательно. Хосе сказал:

– Мы не просим отвечать прямо сейчас. Но если вы согласитесь дать свидетельство – это будет очень хорошо для дела.

– А других чудес, кроме моего, у вас не было? – спросил я.

– Ну почему же... Строители собора больше ста лет работают на огромной высоте – и ни с кем ничего не случилось, ни одной травмы за всю историю! Есть свидетельство пожилой женщины – она молилась Гауди, и у нее перестали болеть почки...

– И все?

– Не все, конечно. – Мне показалось, Хосе начинал немного раздражаться. – Саграда Фамилия сама по себе – разве она не является чудом? 

– Это молитва, отлитая в камне! – подтвердил священник в своей восторженно-бескомпромиссной манере.

– Конечно, конечно, – согласился я. – Необыкновенно красивый собор. 

– Он строил не только для людей, – сказал Хосе. – Наверное, вы знаете, что у всех его домов очень красивые крыши – с башнями и мозаикой. Некоторые башни люди не могут увидеть ни с одного ракурса. Только ангелы. 

– Он строил дома для ангелов, – мечтательно вздохнул падре.

Потом Хосе проводил меня к выходу и подарил книгу о Гауди. 

– Подумайте обо всем спокойно... Почитайте его биографию. Он был святым человеком. Для всех барселонцев это очевидно, – сказал Хосе и заискивающе улыбнулся. – Просто... нам немного не хватает чудес.

Я потом еще долго их вспоминал. Этого священника и Хосе. Почему-то жалко их было – тоже ведь вроде блаженных, обивают пороги епархии, а может, уже и Ватикана, личное время тратят... И зачем? Гауди ведь и так себя увековечил. 

В общем, думал я, думал, книжку ту изучил, еще приезжал в Барселону – специально все шедевры его объездил, все 14 штук, но почему-то на свидетельство так и не решился. А со временем и случай мой каким-то смешным стал казаться – я ведь пьяный был, может, чего привиделось не так, да и во вмешательство архитектора я не больно верил, а лжесвидетельствовать в таких вопросах нельзя. Я хоть и не особо верующий, но понимаю. И потом – ну мало ли гениев на свете? Мы же Пушкина не канонизируем. Я уж не говорю про Толстого. Тут такая грань тонкая. Лучше не лезть во все эти материи, карму не портить. 

А гравюру я, кстати, себе оставил. Так и висит с битым стеклом – в память о том случае.