Как я попала из стройотряда в рай

Урочище Малое Семидворье. Студенческий лагерь Московского энергетического института. Рай! Фото из архива автора

Первокурсникам было непросто попасть в стройотряд. Меня взяли. Правда, это было озеленение в Москве, «зеленка», а не «дальний» сибирский отряд. Но после первого курса и это казалось редкой удачей. 

«Озеленение» – это звучало легко. Тем не менее по утрам я не могла разогнуть сжатые в кулаки пальцы, а потом на ладонях долго не проходили следы от впившихся ногтей. Лопата и грабли, гравий и большие комья мокрой земли. Работа была тяжелой. Однако только следующим летом я узнала, что такое в действительности адский труд и экстремально длинный рабочий день, когда поехала отделочницей в «дальний» стройотряд на одну из сибирских строек.

А тогда, солнечным летом 1981 года, меня неожиданно вызвали к начальству. 

Командир и комиссар стройотряда казались мне взрослыми, хотя в реальности были старшекурсниками с моего факультета.

– Тебя наградили путевкой в Алушту, – сказали мне. – Вот тебе аванс в счет зарплаты. Завтра уезжаешь. Встретишься на вокзале со Светланой, она отдаст тебе путевку и билет на поезд, а ты ей – деньги.

Откуда взялась путевка, я в тот момент не задумывалась. Почему она досталась именно мне, тоже вопроса не возникло. Кому же еще?

С чемоданом и среднего размера сумкой я приехала к поезду. 

Багаж был тяжелый, к тому же все приходилось носить в руках, о чемоданах на колесах мы даже не слышали. Непонятно, зачем мне понадобилось везти из стройотряда на море все вещи... Могла оставить большую часть в общежитии...

Со Светланой мы были до этого почти не знакомы. Она училась на курс старше и тем летом работала в другом, подмосковном стройотряде.

– Желаю хорошо отдохнуть, – мрачно сказала она, отдавая путевку и билет на поезд. – На самую лучшую смену едешь.

Поехать в студенческий лагерь Московского энергетического института в Алуште было непросто в принципе, первокурсникам – очень сложно. А мне досталась третья смена, в августе, которая считалась самой престижной – путевки на нее давали студентам не ранее третьего курса. 

Светлане хотелось высказаться.

– Это моя путевка, – сообщила она. – Я вчера сказала начальству, что мне надо уехать. Думала, отпустят, никуда не денутся... А комиссар ответил, что я, конечно, могу ехать, если готова получить выговор по комсомольской линии. Или могу сдать путевку, если согласна, что не имела права в последний момент ставить всех перед фактом.

Светлана усмехнулась.

– Ну да, заранее! Если б они знали, что у меня путевка на третью смену, в стройотряд бы не взяли. Конкурс был, как при поступлении в институт.

Я никогда не осмелилась бы действовать так, как Светлана... Размышляя об этом, я села в поезд и даже не заглянула в документы, которые получила. На железной дороге паспорта в то время не проверяли, а изучить путевку мне в голову не пришло.

Алушта-1981. Дикари празднуют вовсю. Фото из архива автора

В дороге до урочища Малое Семидворье, где находился лагерь, я разговорилась с парнем, высоким и очень красивым.

– Я вообще-то не учусь в МЭИ, мне друг путевку купил, – доверительно сообщил он мне. – Ни разу не был на море, вот решил съездить недорого...

В автобусе нашелся еще один парень с чужой путевкой. Я слушала их разговор и только диву давалась, как люди могут ехать вот так, наобум.

Дотащившись со своим багажом до дирекции лагеря, я уже думала о скором обеде. 

Но услышала тот же вердикт, что и два моих отчаянных спутника:

– Я не могу вас принять. В путевке не ваше имя. Автобус отвезет вас назад в Алушту.

Несмотря на вопиющую очевидность и предсказуемость ситуации, отказ меня шокировал. 

Я покорно вернулась в автобус и вместе с парнями поехала в город, совершенно не понимая, что буду делать дальше.

– Завтра разберемся, – успокоил меня красивый. – Сейчас надо найти жилье.

Я осталась сторожить вещи, а они пошли на квартирную биржу и вскоре вернулись в сопровождении тетки, которая согласилась сдать нам жилье. 

После очередного марш-броска с чемоданом и сумкой в руках выяснилось, что в комнате только две полуторные кровати. Мои попутчики были ребятами крупными, значительно старше меня, но ситуация, в которой я оказалась, по-прежнему не вызывала у меня никаких опасений. 

Вечером мы гуляли по набережной, в складчину покупали где-то еду.

– Вот оно, море! – говорил сам себе красивый, вдыхая ветер. – Ты же хотел его увидеть! Смотри!

Когда пришло время ложиться спать, я, не задумываясь, заняла одну из кроватей, а парни, кряхтя и переругиваясь, умостились вдвоем на второй. Не знаю, как им спалось на продавленной панцирной сетке, а я после такого длинного и нервного дня спала как убитая. 

– Несправедливо, – только и сказал утром красивый, бросив на меня выразительный взгляд. 

Думаю, меня охраняла чистота моих собственных помыслов. Годы спустя, вспомнив этот эпизод, я вдруг поняла, почему квартирная хозяйка так нехорошо на меня смотрела. Сказывался ее многолетний опыт сдачи жилья в курортном городе.

Все закончилось благополучно. 

На следующий день, отстояв огромную очередь на переговорном пункте, я позвонила в Москву, в институт. Там мне дали телефон моего стройотряда. Пришлось снова вставать в очередь.

– Наконец-то! – закричал в трубку комиссар, не дав мне договорить первую фразу. – Немедленно поезжай в лагерь!

Я готова была разрыдаться:

– Меня не принимают по чужой путевке!

– Сегодня примут, все уже в курсе, – заверил он. – Мы просто забыли им сообщить.

В лагере было здорово – Праздник дикарей, карнавал, концерты в Зеленом театре... Море, пляж, ночные прогулки в обход правил. Всё, чем был замечателен лагерь МЭИ в те годы. 

Красивого парня я еще долго вспоминала, но больше никогда не встречала. 

А может быть, встретила, только не узнала.