Она – муза, а он – вечный ребенок

Мы едем прогуляться по парку, посидеть на лавочке, съесть мороженое. Фото РИА Новости

Ее номер высветился внезапно. Не виделись уже несколько лет. Ходили мимо. Звонили редко.

– Ты мне нужен.

Как? Это она Муза. Не я! Это ей никто не нужен. Даже я. Тем более я. Раньше виделись, только когда хотел я. Точнее, когда хотела она, конечно же, но когда она нужна была мне. Я замешкался. Этот звонок явно не предвещал ничего хорошего.

– Когда сможешь приехать?

– Через сорок минут.

Стоял у подъезда где-то в самом центре Вселенной – в центре Москвы. Тут памятник этому Великому, тут другому не менее Великому. Улочки соединяются переулками, ровняя строй домов. Тут живут люди, и в это трудно поверить, вспоминая стоимость квадрата, о которой даже не мечтал юный Малевич. Да, здесь живут люди, ходят в школы и играют на площадках где-то в глубине дети. Там широкие оживленные магистрали и бесконечный трафик, а тут тишина и паутина. Но кто знает толк в этом, тот никогда не променяет. И она живет тут. Сколько я ее помню.

Она прошла к месту встречи, как на подиум. Каждый раз я вижу ее новой. Прическа и туфли. Макияж и маникюр. Платье и белье. Нет... только платье. Оглядываю себя – все это свое ежедневное, случайное. Она иногда спрашивает: «На тебе какой цвет? Кеды или туфли?»

Конечно, кеды. Мы же едем прогуляться по парку, посидеть на лавочке, съесть мороженое. Кеды – это удобнее и практичнее. Я это понимаю. И так скажет любой мужчина. Но я не могу сказать ей так. Я – не могу быть любым.

– Это восхитительно, когда женщина создает гармонию.

Хм. Вырвалось? Что это я такое сказал? Или только подумал? Итак, сосредоточимся. Когда она продолжение меня, а я – продолжение ее мыслей, то она не должна спрашивать меня об этом, потому что у меня «всегда кеды». Кеды это удобнее и практичнее.

Кстати, а она? Она ведь тоже рискует стать моим ежедневным, случайным. Жуть. Нет. Пусть каждый раз я буду видеть ее новой. Пусть каждый раз – как на подиум. Прическа и туфли. Макияж и маникюр. Платье и белье. Нет, только платье.

Пришла. Я ахнул. А потом всю дорогу косился не совсем в зеркало заднего вида. А куда-то между.

– Что случилось?

– Пару дней как рассталась.

– С кем?

– С мужем.

– Так ты была замужем?

Музы могут быть замужем? Жить жизнью простых смертных? Быть с кем-то постоянно? Разве Музы не приходят, когда надо, и уходят, когда хотят? Теперь я понял, что я не знал о ее замужестве. И как оказалось, вообще ничего не знал про нее. И что из этого? Она была и есть Муза. И то, что на ней, – всего лишь рисунок. Здесь визуально подчеркнуть, здесь удлинить, здесь увеличить. Хотя нельзя не признать, что она и обычная женщина. Интересно, у нее есть, к примеру, подмышки?

– Да, я была замужем. Пару лет.

– И что должно было произойти такого, чтобы вы расстались?

– Это сложная история.

– Изменил?

Сказал и сам фыркнул на себя: «Как можно изменить Музе?»

– Нет.

При этом посмотрела на меня так, что я запросто мог и провалиться под землю от такого взгляда.

– Это принцип!

Помолчала.

– Мужчина поступил так, после чего должен собрать вещи и уйти.

Помолчала.

– Если он мужчина. Это не обсуждается. И возврата нет.

Сеппуку, принятая в среде самураев форма самоубийства, совершалось либо по приговору,  либо добровольно – в тех случаях, когда была затронута честь воина. Утагава Куникадзу. Такасаки Саитиро (Из серии «Сказания о доблести  нынешнего времени»). Цветная гравюра на дереве. 1850-е

– Не все это понимают сами, когда надо уйти. И я просто помогла ему. Как обычно. И закрыла за ним дверь. Сама.

Мимо летели минуты, ходили люди. Сад «Эрмитаж» расположился в самом сердце Москвы. Удобные скамейки, многочисленные фонтаны и клумбы, сразу несколько театров и рестораций, раскинувшихся пледами уличных столиков. «Эрмитаж» как портал в вечное. Тут тихо даже тогда, когда многолюдные фестивали и громкозвучные концерты. Сюда приходят коллеги отметить конец рабочего дня, сюда приходят подруги поговорить обо всем – о мужчинах, сюда молодые и не очень мужчины приводят своих или не до конца женщин.

– А кто он?

– Мужчина. Тот, за которым как за стеной. Но это редко.

– А что часто?

– Часто? Это не понимать и не принимать ответственности. Ребенок. Рас... дяй.

– А первым нужна Муза?

– Муза? Нужна. Всем нужна. Кому-то нужен успех, кому-то вдохновение, кому-то что-то еще. И вообще... я им это даю. Хотя... вообще они все разные – женатые и свободные, одинокие и потерянные.

– А каких выбираешь ты сама?

– Ты мой психолог?

– Нет... Тебе не нужен психолог? Тогда скажи, а у тебя есть подмышки, к примеру?

– У меня есть помада. И я ее люблю. Смотри... Она не оставляет следов.

...Тот звонок не предвещал ничего хорошего.