Без любви к животным не может быть любви к ближнему

В бездомных кошках есть что-то духовное. Фото Pixabay

Пандемия разлучила меня с моими любимыми бездомными кошками, которым, приезжая на Кипр, я давал счастье три-четыре недели жить полноценной жизнью, имея крышу над головой и любящего их хозяина. Прошло почти два года, как братья и сестры умершей бедной Лизы, которых она завещала мне, прощались со мной, выстроившись в линейку у такси, приехавшего за мной, и перевернувшись несколько раз в знак благодарности за мою заботу.

Я убежден, что кошки и, наверное, собаки куда более благодарные существа, чем человек. Покормишь бездомную кошку – и она, прежде чем уйти, обязательно подойдет к тебе и ударит своим телом твою ногу. И так почти всегда. На этот раз я мечтал вообще посвятить счастью близких мне бездомных кошек целых 40 дней. Но человек предполагает, а Бог располагает. Ани уже, наверное, нет в живых. Я искал ее во всем поселке, но не нашел. Скорее всего она, как и многие другие бездомные кошки, рожденные и живущие в нашем поселке, умерла. Поселок сейчас заселен на одну треть, и самое страшное, что не приезжают норвежцы, которые с энтузиазмом кормят бездомных кошек.

И вообще это судьба всех добрых существ – умереть раньше других. Аня была очень доброй, она приходила к пище, которую раздавали кошкам, в последнюю очередь, и у нее легко было отобрать даже ту еду, которую она начинала есть. Но меня поразило другое. Барин, мой красавец, любимый кот с добрыми глазами, пришел ко мне первым. Он поел из пакетика «Вискаса», который я привез из Москвы, и вместо того, чтобы пойти, как я рассчитывал, в сторону дивана, на котором он любил лежать, устремился к двери. Не было уже того Барина! Доброта в глазах осталась, но появилась какая-то растерянность, в глазах живет страх. Стоило мне включить кондиционер, появился посторонний звук, и он устремился окончательно к двери, начал мяукать и просить, чтобы его выпустили на улицу. Барин, который чуть не погиб, спрятавшись в прошлый мой отъезд в комоде среди белья – так он не хотел покидать квартиру, – на этот раз даже не посмотрел в сторону спальни, где он обычно спал со мной рядом на стуле. Все 40 дней он приходил ко мне, когда я его звал (он жил в эти дни рядом с моей квартирой на подоконниках первого этажа), но ни разу не захотел остаться хотя бы на час. Уже перед моим отъездом он все-таки несколько раз ложился на диване (я сидел рядом на стуле и смотрел телевизор) и даже играл, но всего несколько минут, а потом уходил.

Больше всего меня поразила мудрая Катя. Я нашел ее на следующий день после приезда в зарослях по дороге на пляж. Стоило позвать ее: «Катя!» – и она вышла. В ее глазах не было ничего нового – та же мудрость, достоинство. Я сказал ей: «Идем» – и она пошла за мной, сохраняя расстояние. Вошла за мной в квартиру, как мне кажется, она была более голодна, чем Барин, долго ела, а потом – та же история: вместо того чтобы хотя бы лечь на пол, не говоря о том, чтобы пойти в спальню, где она раньше спала со мной, она тоже пошла к двери, не глядя по сторонам. Но, остановившись у двери, Катя начала как-то по кошачьи рычать, высказывая свое недовольство, и это было очень долго и нарочито. И я понял, что она ругала меня за то, что я, получив свое удовольствие от общения с ними, выбрасываю их на улицу, и они возвращаются к своей голодной жизни. Она права: это счастье на несколько недель ничего не меняет в их жизни.

Самое интересное: всегда, когда я возвращался после моря, я звал ее, она выходила из кустов, медленно шла за мной, обедала, ужинала, но никогда, ни разу сама не приходила к двери и не просилась в квартиру. Так было 30 дней. На 30-й день мы пришли с моря, я ее накормил, устал и хотел ложиться отдыхать. Но на этот раз она не пошла к двери, а, опередив меня, пошла в спальню и легла на постель. Я лег рядом с ней, она прижалась к моему правому боку, потом подтянулась вверх, долго лизала мою правую руку, потом еще подтянулась, полизала мне ухо и, чего раньше никогда не было, ударила меня несколько раз своей мордочкой в щеку и замурлыкала. А потом свернулась клубком, заснула и беспробудно спала так уже до самого вечера. Я занялся своими вечерними делами, а когда пришел к ней, она встала и ушла на улицу. Потом в течение трех дней она после ужина уже оставалась в квартире, ждала, когда я лягу спать, правда, без особых сцен любви, и лежала со мной. Но уже перед моим отъездом она по-прежнему ела и сразу уходила.

И для меня возник вопрос: что за этим стоит? Ведь вряд ли бездомный человек откажется от предложенной ему возможности 30–40 дней пожить в уютной квартире на всем готовом. А она отказывалась, показывала свое достоинство, показывала, что ей это временное счастье ничего не дает, а только в тягость. Да, в отличие от Барина она в конце концов сломалась, и четыре часа, которые она спала с улыбкой на мордочке, говорят о том, что она не утратила мечту о нормальной кошачьей жизни. Но ее достоинство и сила воли говорят, что есть в этом маленьком двухкилограммовом существе с маленькой головкой какая-то необъятная духовная сила.

Зачем я об этом говорю? Проблема в том, что чем больше я погружаюсь в мир страданий бездомных кошек, чем больше начинаю видеть в этих существах что-то духовное, тем больше я поражаюсь нашему христианскому равнодушию к проблеме животного мира. Николай Бердяев мечтал о том, чтобы, когда Бог наградит его раем и вечной жизнью, рядом с ним был его кот Мури. Но Бердяев почему-то не учел, что христианство не обещает награждать животных – кошек, собак – за их страдания на земле каким-то счастьем после смерти. Вообще поражает, что в заповедях Христа есть все, кроме призыва сострадать болям живущих рядом с нами животных. В Евангелии от Марка в отличие от других есть слово «пожалей». Марк не говорит о предмете этой жалости, ведь как легко было сюда добавить: пожалей человека, всех тварей божьих. Но этого в христианстве нет.

Библия говорит: «Блаженны плачущие ныне, ибо восмеются потом». Но Библия ничего не обещает голодному, умирающему бедному животному. Библия не обещает «великой награды на небесах» тому, кто проявит любовь к этим живущим рядом с нами несчастным животным. И поэтому не чувствует греха герой стихотворения Некрасова, погонщик, бьющий поленом лошадь по «плачущим, кротким глазам». И ничего особенно русского в этом жестоком обращении с животными нет. Ницше, призывающий «сверхчеловека» растоптать христианскую мораль, потерял сознание, разум от созерцания подобной сцены у себя в Германии.

Чему удивляться? Когда я прочитал в Евангелии от Марка, как Иисус Христос, доказывая свое божественное происхождение, избавлял людей от духов нечистых, вселяя их в свиней, а потом, создав двухтысячное стадо нечистых, сбросил их с «крутизны в море», и как они потонули, я начал что-то терять от своей религиозности. Как же это можно? Ведь свиньи, которых человечество приспособило для изготовления мяса, тоже твари божьи. Какой смысл мучить их, заставляя тонуть в море во имя того, чтобы доказать свою власть над бесами? Я много раз в жизни, начиная со студенческих лет, читал Евангелие и никогда не обращал внимания на то, что сегодня меня поражает: призывая человека любить ближнего, Христос забывает, что таким же ближним является – допустим, для меня – моя бедная Катя или кот Барин, в душу которого вселился страх.

Правда, Августин Блаженный еще в IV веке предупреждал нас, верящих в Христа, что, читая текст Евангелия, надо учитывать: слово божье нам передает человек своего времени – всего лишь рыбак Петр. Надо отдавать дань тому времени и тем людям.

Тот же Николай Бердяев считал, что Бог создал человека, ибо никто, кроме человека, не мог рассказать миру истину божью. Но, как выяснилось, человек не только рассказал истину божью, но и подвел весь мир божий к красной черте, после которой начинается конец света, всемирная катастрофа. Мне скажут, что я потерял разум, что нельзя требовать от современного человека сострадания к животным, когда, к примеру, тот же русский человек не испытывает никакого сострадания к миллионам своих соотечественников, сострадания даже к своим близким, родственникам. Но я убежден: не появится у человека никогда любви к ближнему, если у него нет любви к тому миру, который рядом с ним, не появится любви к тварям божьим, к тем же кошкам и собакам.

И все-таки за несколько минут до моего отъезда рано утром (еще только светало) и Катя, и Барин сами пришли ко мне попрощаться. Что неожиданно, они легли на пол и, как когда-то в детстве, начали играть и друг друга покусывать. Как видно, они тем самым хотели сказать, чтобы я приезжал к ним, звал их и был вместе с ними. Желание настоящей, полноценной жизни побеждает их глубинное разочарование в своей судьбе бездомных кошек.