Неземные женщины Ху Ёнкая

Все то, чем известен легендарный европеец, житель Китая прилежно скопировал и пересадил на свою почву. Ху Ёнкай. Неизвестная с кошкой. Изображение с сайта www.wanfung.com.hk.

Почему мы любим и одновременно настороженно относимся к китайцам? Они присваивают все интересные идеи, которые видят вокруг себя. Как губка, впитывают все, что создано креативной частью планеты. Анализируют, впитывают, поглощают и трансформируют.

Китайский автор, насколько мы можем судить по современному миру, легко адаптируется, примеряя на себя различные жанры, свободно владея разными техниками и жонглируя стилями. Be like a water – «Будь как вода!» – этот призыв Брюса Ли можно экстраполировать на современное китайское искусство, породившее большое количество художников-хамелеонов.

Будь как вода! – они заполняют собой художественное пространство, демонстрируя миру высочайший уровень адаптивности к изменениям. Нужно красное и квадратное? Пожалуйста! Желаете полосатое и мохнатое? Без проблем. И я даже не знаю – мои слова есть укор, гнев или скорее с точностью до наоборот – признание недостижимого уровня художественной мимикрии?

Вероятно, это естественный процесс художественной эволюции, когда выживают не самые талантливые, а самые адаптивные. Очень сложно конкурировать с противником, который не сражается с тобой, а «зеркалит» любой твой прием. Его невозможно удивить, потому что он не удивляться сюда пришел, а побеждать. Используя каждый наш шаг и анализируя каждый наш штрих. Посмотрите, как за 20 лет прогрессировали китайские спортсмены – словно это и не люди вовсе, а какие-то машины.

Понимаю, что вопрос очень многогранный и надеяться закрыть его в рамках короткой заметки невозможно, но подобные мысли возникли у меня при знакомстве с творчеством китайского художника Ху Ёнкая.

Женский портрет кисти Модильяни – совершенно очевидное сходство. Фото Reuters

Удлиненные пропорции лица и тела модели, плоское лицо с глазами-щелочками, без зрачков. Плоскостное, нарочито двухмерное изображение деталей. Приоритет линии над объемом. И, разумеется, скрытый эротизм изображения. Для того чтобы быть желанной, этой женщине не нужно быть обнаженной.

Автор намеренно уходит от демонстрации общепринятых деталей, отвечающих за сексуальность. Ни линии груди, ни подчеркнутых бедер. Даже губы достаточно условны и даже немного кукольны. Вся фигура решена отрешенно. Словно в авторе умер скульптор, а не живописец.

Мы не чувствуем динамики, да она и не нужна художнику. Эмоции растворены, спрятаны глубоко внутри персонажа. Женщины Ху Ёнкая смотрят на нас, но словно не видят. Смотрят СКВОЗЬ нас. Они погружены в свои мысли, ждут встречи с тем, чье присутствие рядом заставит их сердце биться чаще. А мы – лишь безмолвные зрители. Лишь безымянные пешеходы, мелькнувшие за окном машины.

Женщины Ху Ёнкая смотрят на нас, но никуда с собой не зовут. Даже если мы захотим присоединиться к ним в их безмолвном уединении, они едва ли заметят нас.

Мой текст начался с, условно говоря, обличения, а и завершается подлинным восхищением. Возможно, моя непоследовательность по отношению к этому китайскому импрессионисту пришлась не всем по нраву. Но как иначе передать смешанный букет чувств, который я испытываю к подобным произведениям, в которых смешана ДНК разных авторов?

Нравятся ли мне эти холодные и отрешенные женщины, смотрящие на меня со стены? Скорее да. Они – не про эмоцию. Они про… Про что? Написал и задумался, загнав самого себя в угол. Но не хочу стирать эти слова, потому что заданный мной вопрос – ключевой в понимании автора.

Его работы – про тишину. Про грусть, наверное. Про капли дождя, лениво барабанящие по крыше. Про ожидание. И про разочарование, наверное, тоже. Про то, что мы любим не за красоту. И, бывает, за нее не любим вовсе. Его картины – о том, как приятно никуда не спешить.

И о том, что одно прикосновение к ее запястью может пронзить так же сильно, как и ночь, проведенная вместе.

Разумеется, это истории не про открытые эмоции. В качестве антитезы я бы предложил кустодиевскую красавицу в бане – один из самых ярких «открытых» женских образов в мировом искусстве, которая пришла мне на ум.

Его истории – не про то, что сказали, а о том, о чем молчат. Поэмы недоговоренности. Они молчат не потому, что нечего сказать, а потому, что может быть сказано слишком многое. Его женщины – словно персонажи лент Вонга Кар-Вая. Когда даже не нужно поднимать взор и положение подрагивающих ресниц рассказывает больше, чем два тома подробной биографии.

Чем больше смотрю на них, тем отчетливее понимаю, что обличительный пафос, переполнявший меня в начале этого повествования, выглядит теперь смешным и глупым.

Мне нравятся женщины Ху Ёнкая.

Таинственные. Зовущие и отталкивающие одновременно. И есть ощущение, что глава не закончена. Знакомство с его удивительной вселенной только началось.

А вы? О чем для вас молчат женщины Ху Ёнкая?