Владимир Мухин
При форсировании Днепра в 1943-м войска использовали любые доступные плавсредства.
Фото РИА Новости
День Великой Победы для большинства людей нашей страны – очень памятная дата. Для меня она важна вдвойне. Мой отец Георгий Иванович Мухин был фронтовиком, в боях с фашистами получил ранение и контузию, но остался жив. У папы именно 9 мая был день рождения, а в этом году ему исполнилось бы 100 лет.
Отец родился в семье сельского учителя и колхозницы, потомственной семиреченской казачки. Их многодетная семья жила недалеко от границы с Китаем, в станице Березовка, расположенной в западных предгорьях Алтая. Село основали воины Семиреченского казацкого войска (в основном из Сибири) около 170 лет назад для защиты казахских племен от врагов с юга. Во времена СССР эта местность называлась Бухтарминским районом Восточно-Казахстанской области. Мой прадед, как утверждала бабушка Агафья, был георгиевским кавалером, участником Первой мировой войны.
Видимо, казацкие традиции служения Отечеству передались и моему отцу, и его близким. На фронт добровольцами ушли его старший брат Иван и старшая сестра папы, тетя Мария, которая почти всю войну прослужила в ремонтно-восстановительном железнодорожном батальоне. Папа еще в мае 1941 года, после окончания школы, поступил на военный факультет Московского гидрометеорологического института. В 1943-м курс, на котором учился отец, сократили, и всех слушателей института перевели в Алма-Атинское пехотное училище (АПУ), где из них по ускоренной программе начали готовить командиров стрелковых взводов. Но окончить пехотное училище отцу не пришлось. В составе курсантской маршевой роты расчетов противотанковых ружей он добровольцем ушел на фронт.
Свой боевой путь начал в боях за Днепр. Летом 1943 года курсантская рота из Алма-Аты была включена в состав одной из дивизий сформированной тогда 37-й армии (резерв Ставки Верховного главнокомандующего) Степного фронта. В сентябре–октябре 1943-го она участвовала в боях при форсировании Днепра, на острие главного удара в районе села Куцеволовка Онуфриевского района Кировоградской области. Отца определили рядовым в противотанковый расчет. На вооружении расчета было однозарядное ручное противотанковое ружье системы Дегтярева (ПТРД) калибром 14,5 мм. Из него можно было пробить 30 мм броню танка или бронемашины с расстояния до 300 м. За свою боевую биографию отец так и не «подстрелил» ни одного танка. Их не так много было там, где действовал его расчет ПТРД.
Отец участвовал в форсировании Днепра, причем накануне за три дня – с 24 по 27 сентября 1943 года – его рота «пропёхала» из-под Полтавы в западном направлении к району боевых действий около 70 км. Не отдыхая после марша, за несколько часов солдаты смастерили самодельные плоты. В вещмешки кроме всего скарба набили солому, чтобы превратить их в поплавки. В реку они бросились со своими плотами и ПТРД, крича «Ура!» под пулеметные трели и грохот минометно-артиллерийского огня противника с правого берега. Плыть в обозначенной им полосе форсирования пришлось около 300 м. Почти половина роты осталась тогда в Днепре. Папе и его товарищу повезло – остались живы. Они выбрались на песчаный берег и, взяв противотанковое ружье и боеприпасы, побежали вперед, на возвышенность. Потом, обнаружив вблизи овраг, спрятались в него. Оттуда по возможности и вели стрельбу. Стреляли по вражеским самолетам, по увиденным впереди разрушенным сараям и домам, за которыми, возможно, прятались фашисты. Но противник, видимо, под натиском армии отошел на запасные позиции. После артналета фашисты на время замолчали. Папа с товарищем выбрались по оврагу к селу Куцеволовка, где остались только печки от домов. Первое, что он тогда сделал, – полез в огород одного из домов, где наткнулся на грядки морковки и буряка (свеклы). Накопал их, сложил в плащ-палатку и поволок к товарищу, который оборудовал позицию для стрельбы. Ведь сухпай им дали еще под Полтавой на сутки, и все давно было съедено…
Я спрашивал отца, было ли ему страшно форсировать Днепр. Тот сказал, что нет. Плавать он умел, еще в речке Бухтарме на родине научился. Страшно стало, когда наводчика его ПТРД убили во время очередного артналета – как раз в тот момент, когда отец добывал морковку. Самого же папу просто ранило и контузило. Так же страшно было ему писать письмо матери погибшего товарища-москвича. Его маму звали Евгения Васильевна. В 1970 году, мы, будучи в столице, заходили к ней. Именно тогда я, семиклассник, ощутил, что означает слово «страшно» и что такое слово «война». Мать есть, а ее сына давно уже нет.
|
|
Майор Георгий Иванович Мухин, 1973 год, перед увольнением с военной службы в запас. Фото из архива автора |
По рассказам отца, 37-я армия, в составе которой действовали курсанты-алмаатинцы, наступала и успешно в течение двух-трех дней форсировала Днепр на Кировоградском направлении на фронте 29 км. Ее численность составляла более 53 тыс. штыков. При этом танков было всего 30 единиц. Наступала в основном пехота. «Я все думал, почему нас, курсантов, элиту, Генштаб РККА послал штурмовать с помощью ПТРД позиции на Украине, как пушечное мясо, – вспоминал мой отец. – Потом понял, что это было не так – мы не были мясом. Хорошо подготовленные расчеты противотанковых ружей, которые придали пехоте, должны были сыграть важную роль в отражении возможных бронированных контратак противника, которые он регулярно и почти всегда успешно применял в начале войны. Многие наши артиллерийские части и подразделения ПВО из-за отсутствия горюче-смазочных материалов при наступлении на Днепр сильно отстали. А мы, пешие противотанковые расчеты, в начале форсирования как раз оказались кстати – били по блиндажам, дотам, домам, где засели фрицы, помогая пехоте продвигаться вперед».
Сравнивать тогдашние действия 37-й армии с нынешней ситуацией в зоне спецоперации (СВО), конечно, некорректно. Но сходство есть. Ведь сейчас, спустя более года после начала СВО, наши войска от противника, как и в Великую Отечественную войну, на большом протяжении линии боевого соприкосновения разделяет Днепр. Будут ли противоборствующие стороны форсировать эту реку – вопрос открытый. Российские силы, что называется, замерли, ожидая контратак украинской армии, кое-где пытаясь наступать.
Первое воинское звание – младший лейтенант – отец получил в феврале 1945 года. А войну закончил в Праге. Я как-то в юности, начитавшись «запрещенной литературы», спросил папу, были ли в его боевой биографии, в том числе при наступлении на Кировоград, заградотряды? Отец сказал, что не было. «У народа была мотивация идти вперед. А наш командир роты и так грозился любого за трусость или другую провинность расстрелять. Но мы шли в атаку не из-за страха быть застреленными… Мы просто любили Отечество и хотели его защищать», – так отвечал мне отец.
