Геннадий Петров
Трабант и Берлинская стена – то, что когда-то ненавидели, теперь вспоминают с ностальгией. Фото Reuters
Недавние выборы в Тюрингии, Саксонии и Бранденбурге вновь напомнили Германии печальный факт: по историческим меркам не так уж давно на месте единой страны были два государства-антипода, две противоположности, два полюса немецкой души – ГДР и ФРГ. Снова германские газеты, журналы и телевидение полнятся рассуждениями, опросами и статьями на тему, что есть весси, а что есть осси (западные и восточные немцы соответственно) и сойдутся ли они когда-нибудь в единое целое.
А как же иначе? В трех землях очень успешно выступили те, кто на западе страны считаются нерукопожатыми маргиналами: «Альтернатива для Германии» и «Альянс Сары Вагенкнехт». К первому обычно добавляется эпитет «ультраправые», ко второму – «ультралевые», хотя есть и те, кто считает, что, по сути, они одно и то же. Просто те, кто стесняется голосовать, скажем, за сторонников Бьорна Хёкке (лидера тюрингской АдГ, даже более радикальной, чем вся партия), голосует за последователей Сары Вагенкнехт. Ведь хотя между их программами, конечно, есть разница, но, в сущности, и те и другие любы избирателям, потому что они – то, что именуется антисистемной силой. Фига в кармане, которую можно достать и показать федеральному правительству, федеральным СМИ и вообще всему федеральному. Вопрос: зачем осси ее показывать? Почему они не могут жить «как все» в Германии, в реалии которой, как известно, гармонично вписываются выходцы порой из самых экзотических стран? А тут не эмигранты, не пришельцы, а самые что ни на есть немцы. В чем же дело? Как так получилось, что наследие ГДР, существовавшей 40 лет, не переварено единой Германией за 34 года?
Есть, конечно, оптимистический ответ на все эти вопросы: никакого раскола нет, привычная политическая палитра надоела всей стране, а в трех восточных землях, где и раньше голосовали как-то по-особенному, запрос на новые лица так реализуется. Местная специфика, не более. Против оптимистов весьма много аргументов. Восток и запад Германии отличаются друг от друга слишком по многим параметрам, а не только по политическим предпочтениям. Их не объяснишь просто тем, что осси, несмотря огромные усилия федеральных властей, по-прежнему беднее весси. Как, например, объяснить материальным фактором, почему Восточная Германия по сравнению с Западной тотально безрелигиозна? Осси при опросах реже себя называют верующими, реже посещают службы в храмах, не так сильно интересуются религиозными вопросами, как их западные соотечественники, на востоке менее распространена практика воскресных школ. Там вообще менее склонны идентифицировать себя с христианством. Это обстоятельство не мешает восточным немцам бояться исламизации Германии – даром что мигрантов из мусульманских стран, да и мигрантов вообще на востоке сравнительно мало. По меркам ФРГ можно сказать, что их и нет почти.
Исчерпывающих объяснений всем этим парадоксам, конечно, никто не даст. Скорее есть много объяснений, в комбинации которых, наверное, и спрятана истина.
Популярность ультраправых и их антипода, ультралевых, к примеру, можно объяснить тем, что жители Восточной Германии не проделали после Второй мировой войны ту же эволюцию взглядов, что в свое время проделали на западе. Вопреки все еще сохраняющемуся историческому стереотипу, вторая половина 1940-х и 1950-е были для западных немцев не временем раскаяния и переосмысления прошлого, а время его забвения. У власти остались те же люди, что правили страной при Гитлере: функционеров режима, отправившихся за решетку, было меньшинство. Многие историки не без оснований считают, что, сложись политическая обстановка в мире иначе, германский милитаризм возродился бы. Задумываться о темных страницах прошлого общество стало только лет 30 спустя после окончания Второй мировой, когда в достатке и благополучии, при власти, сменяемой демократическим путем, выросло целое поколение немцев. Причем переосмысление страшного наследия стало долгим и отнюдь не мирным процессом. «Свинцовые 70-е» – так с легкой руки режиссера Маргареты фон Тротта назвали в ФРГ 1970-е годы – время действия ультралевых террористических организаций, чьи идеологи вдохновлялись тем, что нацисты от власти не ушли, а лишь сменили риторику и костюмы. Еще точнее определение «свинцовые 70-е» подходит для Италии. Там террор неофашистов и леваков достиг таких масштабов, что иногда историки говорят, что в стране шла гражданская война, пусть и малой интенсивности. Опыт «свинцовых 70-х» окончательно убедил западных немцев, что любые рецепты улучшения общества, исходящие от радикалов, ни к чему хорошему не приведут. А у восточных немцев такого пройденного пути не было. Поэтому та, вторая Германия будто застряла в 20-х годах прошлого века, когда альтернативой властям предержащим считались либо коммунисты, либо нацисты.
Среди объясняющих феномен осси есть те, кто обращается к совсем давнему прошлому. ГДР – бывшая территория Пруссии, сверхцентрализованной бюрократической державы. Там, дескать, веками считали, что государство – это как армия: начальник во главе, все остальные беспрекословно подчиняются. Начальник назначает начальников поменьше и следит, чтобы подданные были сыты, одеты и доверяли ему, а не друг другу. Когда на местных жителей свалилась демократия, они стали голосовать за тех, кто ассоциировался, может, не с самой устраивающей их, но привычной и понятной системой власти. Не было у восточных немцев опыта самоорганизации, который на западе впитывают буквально с пеленок или уж с первых классов обычной школы. Возможно, поэтому восточные немцы нерелигиозны. Христианские общины в ФРГ, в том числе школы демократии, где прихожане много кого избирают, вплоть до священников. В ГДР же церковь, как и любая другая массовая организация, была лишь еще одним всевидящим оком начальства.
Но есть объяснение и попроще и обиднее для жителей востока страны. Оно гласит, что общество осси – это общество стариков и неудачников. Потому, мол, они всем недовольны и вечно жалуются. Ведь кто помоложе и предприимчивее, уехал на запад. Может, и тут дело в смене поколений? Вот пройдет время, вырастут и вступят во взрослую жизнь немцы, которым не нужны политики, ищущие врагов, из-за которых деревья меньше, небо не такое голубое, а мир не так прекрасен, как был или мог быть. Все бы в этом объяснении хорошо, да вспоминается наша пресса начала 90-х.Тогда тоже писалось, что стоит вырасти новому поколению, и в России наступит всеобщее счастье. Увы, поколение выросло – а счастья нет. Может, и в экс-ГДР дело в чем-то другом?
