Сокровища Агрбы

В Патриаршем соборе есть историко-археологический музей, здесь же проводят концерты органной музыки. Фото РИА Новости

Этим летом я впервые отправилась в Страну души, Апсны, то есть в Абхазию, точнее – в город Пицунду, до того имея об этих краях поверхностное представление. Хотя прежде, из Москвы, мне удалось записать ряд душераздирающих интервью с людьми, в спешке бежавшими из Сухуми, бросившими свои квартиры со всем содержимым с началом грузино-абхазского конфликта. Но их рассказы касались в основном абхазской столицы.

В аэропорту Сочи нам попался веселый, энергичный водитель, ростом под два метра, эдакий «горный орел» по имени Азамас. Начитавшись пугающих историй о трудном и долгом прохождении российско-абхазской границы, я была морально готова, что стоять в пробке, на ее переходе, придется несколько часов. Но благодаря смекалке, ловкости и выработанному опыту нашего нового знакомого мы проскочили за полчаса.

По дороге выяснилось, что этот относительно молодой человек – армянин, родившийся и выросший в Абхазии, прошедший местную армию. Именно сюда много лет назад бежали его предки. Как и все армяне, он помнит о геноциде своей нации, многое может рассказать об истории своего рода, а соплеменников признает не по внешним признакам или фамилии, а, как он сам выразился, «по армянскому акценту». Это уже потом я поняла, что армяне составляют значительную часть жителей Страны души. Они обосновались здесь с давних времен, будучи вторым по численности народом после абхазов, ведя свою летопись от амшенских армян, вынужденных с середины XIX века покидать родину в Западной Армении, захваченную турками. Недаром в Гаграх красуется роскошный армянский храм.

Когда машина приблизилась к Пицунде, мы увидели, как прямо по обочинам проезжей части сами по себе, без всякого надзора, никуда не спеша, паслись многочисленные лошади, коровы, телята. В тот момент, когда корова или теленок переходили дорогу, водители тормозили и пропускали их.

– Где же их хозяин? Почему он не смотрит за ними, они же могут потеряться, попасть под машину? – спросила я.

– А хозяин – дома, гонит чачу... – рассмеялся Азамас. По тому удивлению, которое вызвал мой вопрос, стало понятно, что подобные свободные прогулки крупного рогатого скота здесь – норма. Затем, в Пицунде, лично убедилась, что коровы и лошади самостоятельно бродят по всему городу, оставляя на земле заметные, красноречивые «следы». Пасутся на помойках, где также ищут пропитание, у подъездов жилых домов, во дворах, обрывая всю замеченную ими растительность.

– Хозяйка, встречай! Я гостей привез! – наконец крикнул наш водитель девушке, высунувшейся из окна старого, потрепанного четырехэтажного видавшего виды дома, стоящего на улице с удивительно трудно выговариваемым названием – Агрба. И легко, словно дамские сумочки, подцепив мои тяжелейшие чемоданы, впорхнул в подъезд без дверей, на третий этаж, где нас уже ждала владелица заветной «двушки в десяти минутах от моря» – вожделенной мечты неприхотливого туриста.

А дальше потянулись недели отдыха. Здесь были зеленые густые заросли целебной пицундской сосны, с протоптанными туристами дорожками и кое-где брошенным мусором, дикий, полупустой пляж, без туалетов, каких-либо кафе и раздевалок, но с платными топчанами и гамаками, острая прибрежная галька и хвойные иголки.

По дороге к пляжу отдыхающим встречаются руины храма VI века. Это раннехристианская двойная (бинарная) церковь в Пицунде. Люди оставляют здесь на память о себе раскрашенные камни со своими авторскими записями, пожеланиями, датами пребывания в Абхазии, рисунками, названиями городов, откуда они приехали.

Дремать у воды периодически мешали шумные армянские торговцы с картофельными чипсами, соленой рыбой, сладкой выпечкой и вареной кукурузой, прочно захватившие этот рынок услуг, с утра до вечера снующие вдоль моря с громкими криками: «Кому еще?» В отличие от остальных жителей они оказались открытыми и улыбчивыми.

Отдельного внимания путешественников заслуживает пицундский Патриарший собор, заметный издалека, с очень интересным, содержательным историко-археологическим музеем, рассказывающим о далеком прошлом Абхазии. Храм – одна из главных достопримечательностей города, где в советский период любили бывать высокие гости. В начале 1970-х годов в его стенах был открыт концертный зал органной и камерной музыки. Концерты тут идут до сих пор почти каждый вечер, они пользуются большой популярностью у гостей города.

Хочется отметить и наши поздние пешие прогулки по Кипарисовой аллее в дыму шашлыка, смешанном с запахом моря и сосен, и изящную скульптуру «Ныряльщики за жемчугом» – визитную карточку Пицунды, и высоченные здания отелей в советском стиле, как в старом фильме, без реставрации и ремонта, навечно замершие в давно ушедшей эпохе. В одном из них, под названием «Бзыбь», случился наш подъем на лифте на самый верхний, 15-й, этаж одноименного кафе. С его балкона открывается просто потрясающий вид на море, пляж и горы. Именно из-за этой возможности сделать уникальные снимки я туда и отправилась.

Однако по морально устаревшему антуражу, или «по общему фасону», как говорила моя бабушка, по поведению уставших, напряженных официанток, на лицах которых давно не появлялась улыбка, «Бзыбь», претендующая на звание ресторана, невольно перенесла меня на тридцать лет назад. «Просто так ходить и фотографировать у нас нельзя! Если хотите выйти на балкон и снимать, надо обязательно что-то купить!» – выпалила одна из снующих с подносами женщин.

Коровы в Абхазии хоть и не священные, но очень самостоятельные.  Фото PhotoXPress.ru

– А почему у нашего подъезда вообще нет никакой двери? Я уже молчу про кодовый замок. Нет ли у вас из-за этого краж, не выносят ли зимой отсюда, к примеру, телевизоры, дорогие шубы? – спросила я как-то пожилую соседку, каждый вечер сидящую во дворе. Выяснилось, что она всю жизнь работала в ресторане, а теперь вышла на пенсию и «отдыхает», деля часть законных квадратных метров с меняющимися отпускниками.

– Нам так удобнее жить – без двери в подъезде, – вздохнула она. – Никаких краж у нас никогда не было и нет. Как и шуб… Их здесь тоже нет.

Похоже, в Пицунде нет еще и общественного транспорта. Почти за месяц своего пребывания в этом городе ни разу его не видела, хотя автобусные остановки встречала, и на них даже иногда кто-то сидел. Передвигаться по окрестностям приходилось пешком.

Запомнилось и то, что все любят наличный расчет или банковские переводы по номеру телефона, а если где-то можно оплатить покупки по карточке – вам крупно повезло.

Местный шумный рынок, куда по утрам, до моря, обычно спешат отдыхающие, тоже заслуживает отдельного повествования. Расположенный на окраине города, рядом с многоэтажными домами, он наполнен южными яствами, ароматами терпких приправ, специй, сладостями, диковинными фруктами, бутылками свежевыжатого гранатового сока и грустными, замкнутыми, неулыбчивыми продавщицами, как правило в темном одеянии, резко контрастирующими со своими пестрыми прилавками. Как и официантки в пицундских кафе, они так же печальны, неприветливы, замучены, неразговорчивы. Да и торговаться с ними бесполезно, они не готовы уступить ни копейки. Например, только в Пицунде я узнала о существовании вяленой хурмы.

Словно маленькие серенькие трупики мышек, некогда сочные оранжевые фрукты, которые зимой приятно брать в руки, подвешены на рынке на веревках, в таком виде выглядят устрашающе. Уже потом я прочитала, что в этой стране созревает огромное количество хурмы, которую в свежем виде просто не успевают продать или съесть.

– Здесь повсюду продают вяленую хурму. Это вкусно?

– Очень...

– А скидку сделаете?

– У вас что, ушей нет? Я же назвала цену. Дешевле все равно не найдете…

Но несмотря ни на что, отдыхать в Пицунде мне понравилось. Думаю, что многие просто боятся ехать в Страну души из-за разных мифов, подогреваемых новостями, о якобы напряженном положении, митингах, криминале и стычках, об огромных очередях на границе, отсутствии здесь малейших удобств, – но это далеко не так.

Недели отпуска пронеслись незаметно. А когда на исходе августа ранним утром, в полутьме на пороге опять показался Азамас и, как и в первый раз, подхватив мои объемные чемоданы, будто пушинки, побежал с ними вниз, я не сильно огорчилась из-за отъезда, понимая, что «хорошего – понемножку».

Пицунда – Москва