0
351
Газета Стиль жизни Интернет-версия

10.07.2025 18:27:00

Магия белого. Любопытные истории из серии "Однажды на уроке изобразительного искусства"

Тэги: любопытные истории, уроки изобрательного искусства, детское восприятие, белый цвет, вольные рисунки, китайская философия, китайская живопись


любопытные истории, уроки изобрательного искусства, детское восприятие, белый цвет, вольные рисунки, китайская философия, китайская живопись «Пятна жизни» в изображении шестиклассницы Алины Арефьевой.

Твоя жизнь – путешествие, в котором никто едет в никуда.

Рам Цзы «Нет пути...»

Поговорим о непорочном белом фоне, славной сущности бумаги.

На просторном поле искусства белеет квадрат Малевича. Да, у знаменитого Казимира был не только черный и красный квадраты, но и воистину белый. А еще до Малевича мрачноватый шутник конца ХIХ века, фармацевт по образованию, эксцентричный художник-любитель, к тому же философ, писатель, поэт и композитор Альфонс Алле эпатировал и веселил зрителя серией одноцветных работ прямоугольного формата. Это были: работа черная – «Битва чернокожих в глубокой пещере темной ночью»; красная – «Сбор помидоров апоплексичными кардиналами на берегу Красного моря»; желтая – «Желтушные азиаты, пьющие анисовый аперитив на пшеничном поле»; и просто белый лист с названием «Первое причастие анемичных девиц в пургу». Чудесный пример того, как условно белую пустоту можно наполнить любым смыслом.

У детей любого возраста, специально не обучавшихся живописи, есть особенность: упрямое пристрастие к белому фону. Изменить это можно лишь с большим трудом. Так же сложно убедить не рисовать предметы и фигуры в нижнем крае листа. Для детей это не просто край, а некое начало начал – не линия, но пространство, с которого все и начинается, вся жизнь, проецируемая в рисунке. Нижний край листа как нитка, на которую нанизываются бусинки существующего – происходящего или воображаемого.

Прозрачность воздуха дети воспринимают как белый цвет. И попытка объяснить-научить, что воздух – не белый, что вокруг – цветная среда, воспринимается далеко не сразу. Думаю, это происходит оттого, что детское воображение, их творческое мышление сродни философии китайских художников прошлых веков. Они «ставили интуицию и воображение выше разума и эмпирического знания» (здесь и далее цитаты из уникальной книги-исследования Джорджа Роули «Принципы китайской живописи»).

Китайские художники «интересовались больше идеями вещей, чем их видимостью». Сопоставляя их творчество с западным искусством, Роули отмечает: «...наш интерес к действительности заставил нас обращать внимание больше на существующее, чем на не-существующее, так что небо для нас было пределом физического пространства, а не средством внушить ощущение бесконечности». У китайских художников давних времен существовало понятие пустóт (кун), в значении таинства пустоты, или наполненной пустоты. Нередко она была носителем духа (ци). Пустóты с качеством ци «внушали ощущение недостижимого и таинственного». И наряду с неуловимым побуждали ценить у художника в большей степени воображение и интуицию, нежели стремление к реалистичности.

Дети не видят резкости белого фона по очень простой причине: они живут в этом белом, и оно для них по-китайски таинственно, а значит – заполнено. Образами, самóй жизнью. А незапятнанность, незамутненность листа – главное условие Творения, почти как для Бога – отсутствие всего.

– Ну, посмотри вокруг, – говорит учитель. – Много ли ты видишь белого? Белого фона, белых предметов? Ведь сейчас не зима, снега нет. Да и снег не всегда видится художнику белым.

126-8-2480.jpg
Шестиклассник Валера Котенков назвал
свою работу «Чудо-птица».
Чудо – для тех, кто понимает. 
Ребенок смотрит вокруг. И все же – очень часто остается при своем, упрямом: «Я так хочу!» Или: «Мне так надо!» И совсем не просто перестроить именно не внешнее, но внутреннее зрение ребенка – его желание жить в этом белом, пустом, магическом пространстве. Получается, внутреннее зрение и потенциально наполненная мыслеобразами пустота порою важнее некой обыденной правильности, важнее того, как надо и как принято. Маленький ребенок может закапризничать или даже заплакать, если предложить ему для рисования грязный или чуть испачканный лист. А более взрослый поморщится и тоже попросит (нет – потребует!) чистый.

Дети любого возраста, особенно без опыта, не очень погруженные в изобразительное творчество, понимают, что не нарисуют предмет в точности реалистично, да и не стремятся к этому. И действительно, дети чаще увлечены не видимостью вещи, которую трудно передать достоверно-точно, а именно самой идеей вещи, красотой или чувствами, которые она вызывает, ее эмоциональной составляющей.

И китайский принцип «наименьшего количества предметов» в картине (в отличие от избыточного европейского: не стая птиц, а две-три; не заросли бамбука, а два-три стебля) близок детям. Его цель: передать суть вещи, «сказать многое посредством немногого, выразить смысл картины в нескольких образах».

Детям близок еще один китайский принцип – «подвижного ракурса», когда на одной картине может быть несколько видов самых разных мест или событий. У китайских художников научную (диагональную) перспективу заменял «принцип трех глубин» – пространство в картине делилось «на передний, средний и задний планы... взгляд зрителя переходил от одного к другому, странствуя через пустóты в пространстве». Роули утверждает, что «этот метод возникал в каждой культуре». И дети нередко повторяют этот путь.

Китайские художники не проявляли интереса и к реальному масштабу, что характерно и для детского творчества. В композиции предметы (люди или элементы пейзажа, вещи) передаются не в реальной перспективе, а по степени значимости: кто-что важней – тот и больше-выше.

Интересно, что известный графический тест для детей «Я и моя семья» рисуется, а затем трактуется психологами по схожему принципу. Ребенок может нарисовать кота или собаку больше дедушки или старшую сестру меньше всех – в зависимости от испытываемых чувств, значимости для него. То же самое нередко происходит и в детских рисунках, когда на одном листе – несколько образов, ситуаций или идей, а масштабность предметов выражает отношение автора к ним.

Но вернемся к пустоте у китайцев. Она была не просто воздушным пространством, а носителем духа «ци», то есть одухотворенной пустотой. Пустота обладала таинством: «Пустота должна быть живой... И сама живопись являла собой неповторимую связь знания и незнания».

126-8-11480.jpg
«Роза мира» первоклассницы
Тани Котенковой.  Рисунки из архива автора
Что же остается делать нам, взрослым?

Не мешать, отступить. Пусть даже и оступиться. Самим вместе с ними, детьми, выпасть в осадок! Туда, в белое, которое и влечет, и страшит своей пустотой. Там, в белом, живут и чудовища, и радуги, причем цветные! Живут даже в черно-белой гризайли в картине «Радужные брызги» у Софии из второго класса. А мы сумели бы в серо-черно-белом увидеть радугу? А вот ее же «Лама на горах». Сложно разглядеть ламу, написанную белой гуашью на белом фоне – она крылата, как Пегас! А почему крылья черные? – одному Богу известно. Или автору, умеющему видеть невидимое или неведомое. Уверена, она не задумывалась – просто так сложилось на картинке.

У художника Михаила Шульгина есть версия о черных крыльях и других загадочных черных пятнах в рисунке Софии: «Существуют прозрения мистиков о том, что по мере восхождения к Божеству свет становится таким ярким, что воспринимается как мрак… Дионисий говорил о божественном мраке, алхимики и герметики – о Черном Солнце. Так это изображается и на иконах, чьи авторы обладали духовным зрением». А писатель Вардван Варжапетян считает, что этот рисунок, как и многие другие детские рисунки, являются иллюстрацией, ключом к сложной, непостижимой, неисследованной метафизике детства, откуда, по словам Сент-Экзюпери, мы все родом. И добавляет: «Рисунки детей иногда похожи на сны».

После таких комментариев невольно задумаешься не о том, чего дети не знают, а том, что они знают. Или ведают – не сознавая, что и выражается в рисунках, если смотреть на них без присущей порою взрослым невнимательности или снисходительности.

У детей свои взаимоотношения: и с просто (просто ли?!) белым, и – с белым по белому. Это – одна из загадок.

Если невозможно постичь белое, то хорошо бы дотронуться, а лучше – окунуться, как в сказочное молодильное молоко. Да и молочные реки не зря текут в сказках. Молоко дает жизнь. Чарующая белизна листа дает жизнь образам художнику любого возраста.

«Мы должны научиться видеть в породившей эту живопись традиции некую первичную правду человека, нечто самоценное... а для этого должны научиться ценить ее язык – не объективных истин, «позитивных начал» или догматов, а мерцающий всеми оттенками смысла (и чувства! – О.Д.), податливый и текучий, как говорили в Китае, «ветер и волны»; язык неизбывной мимолетности... Художник в китайской традиции – прямая противоположность Фаусту или Дон Жуану. Он ничего не покоряет, ни к чему не стремится, ни от чего не бежит, а лишь питается... полнотой бытия или, говоря языком китайской традиции «берет жизнь от Неба». Мне кажется, эти слова переводчика Владимира Малявина из его послесловия к книге Джорджа Роули в полной мере относятся и к вольным рисункам детей. 


Читайте также


Зачем человеку баян

Зачем человеку баян

Вардван Варжапетян

Любопытные истории о неспетой песне, удивительном имени, невообразимых красках и буквах

0
3066
Порция макарон бесплатно

Порция макарон бесплатно

Вардван Варжапетян

Истории о помятом электрочайнике, счастливо потерянном сервизе и необычном саде

0
8758
Вырастить сад, как на открытке

Вырастить сад, как на открытке

Маргарита Васильева

Пионы с запахом рыбы, дуб в форме "Ч" и "рокамболь" из французского романа

0
9396
Живой череп и сюрреалистический цветок

Живой череп и сюрреалистический цветок

Ольга Добрицына

Любопытные истории из серии "Однажды на уроке изобразительного искусства"

0
9464

Другие новости