О любви к земле, апорту и белому наливу

Белый налив во всей красе

Хорошо помню: в апреле 1966 года в Ташкенте, где мы тогда жили, произошло сильное землетрясение, и мамина сестра тетя Полина в мае отвезла нас на Алтай в село Большая Шелковка, что под Рубцовском. Там, на родине мамы, мы с сестрой впервые и получили земледельческий опыт – приобщились к посадке картошки, помидоров, огурцов, капусты, тыквы, арбузов, дынь.

Бабушка Матрена и дедушка Никита были пенсионерами-колхозниками, а тетя Полина – сельской учительницей. Они, как все, жившие в деревнях в то послехрущевское время, имели «натуральное хозяйство», которое власти уже не запрещали и не конфисковывали. Ели то, что росло в огороде и что было из живности на их скотном дворе (куры, утки, свиньи, телки, бычки, бараны и коровы).

Весной 1966 года из-за землетрясения 1-й класс я окончил досрочно. В школе мне нравилось заниматься в кружке «Юный натуралист». Там бабушка одной из учениц (биолог по образованию) рассказывала нам о растениях – комнатных и тех, что растут на улице. Помню, она нарезала черенков вьющейся розы и раздала нам, чтобы мы сами их посадили. Показала, где у черенка верх, где низ. Я закопал несколько черенков в землю, оставив наверху одну почку, и ждал, когда она распустится. Поскольку был нетерпелив, подкапывал черенок и смотрел, как в земле набухают почки, превращаясь в корни, а сверху прорезываются листики.

Опыт размножения роз в Ташкенте прервала поездка на Алтай, где природа только начинала просыпаться после зимней спячки.

Мы с сестрой наравне со взрослыми работали на огородах. Помню, бабушка попросила: «Покажи указательный пальчик. Вот им будешь в землю тыкать на расстоянии в ладошку». «А ты, Лена, – обратилась бабушка к сестре, – туда будешь класть семечку и присыпать землей». Так мы сажали в огороде овощи, и нам было интересно.

Я обратил внимание на то, что на Алтае в деревне, да и вообще в округе, в отличие от ташкентского оазиса, фруктовых деревьев было мало. В палисадниках росли малюсенькие дикие яблони – ранетки. Помню множество кустов красной смородины, а крыжовник встречался гораздо реже.

Из ранеток и ягод, собранных в лесу, – черной смородины, земляники, костяники – варили компоты. Меня тогда удивляло, что за ягодами и другими растениями ходили в лес. Там же в мае мы собирали щавель и лук-слизун, которые бабушка сразу пускала в щи или, добавив яйца, готовила начинку для пирожков. Из ягод не только варили компоты и варенье. Смородину и землянику бабушка сушила. Помню густой аромат, который заполнял всю избу… От садовых ягод, что растут на даче, такого аромата нет.

Зато сейчас мой подмосковный дачный дом периодически летом наполняется ароматом яблок. Особенно хорошо пахнет, вызывая ностальгию, белый налив. Этот сорт я знаю давно. У бабушки Агафьи (потомственной семиреченской казачки, которая в 1955 году, покинув Бухтарму в Восточном Казахстане, переехала в Узбекистан под Ташкент) рос белый налив. Он был невзрачный, плоды небольшие и порой червивые. Но это был мой самый любимый сорт. Бабушка нарезала яблоки, удаляла червоточины и сушила на глиняной крыше. В Подмосковье у меня белый налив почти не червивый. Плоды намного больше, чем под Ташкентом, и такие же ароматные.

Тыква – не яблоко, но тоже радует. Фото из архива автора

Я ничем не обрабатываю деревья, при этом червей в яблоках почти не бывает. Очень люблю настоящие, природные яблоки – они всегда удивительно ароматные!

Люблю местные подмосковные сливы, землянику, малину. В основном старых сортов, которые стараюсь выращивать сам. Я не Мичурин, но на своем участке прививаю к старым деревьям черенки. В основном сажаю забытые с советских времен фруктовые деревья, например привил и посадил знаменитый апорт.

К сливе привил абрикос и собрал урожай – целое ведро плодов. Выращиваю виноград, землянику, их мне привезли по заказу из Сибири и с Урала. Выращиваю для себя, детей и внуков. Все довольны! Никакого коммерческого интереса нет.

Конечно, хотелось бы, чтобы все это имелось и в магазинах или хотя бы на базарах. Впрочем, таких базаров, какие бывали раньше, почти не осталось – уже не встретишь стариков, торгующих саженцами, или бабушек, продающих яблоки из своего сада.

Иногда думаю: если засадить всю Московскую область такими яблонями, можно не только всю Россию, но и всю Европу яблоками завалить. А потом иду в супермаркет и вижу совсем другие яблоки – безвкусные и без запаха. Ни мельбы, ни белого налива, ни штрифеля… Это скороспелые сорта, долго не лежат, быстро портятся. Точно знаю, что многие москвичи купили бы такие яблоки!

Недавно зашел в магазин: лежат яблоки гольден, гренни-смит. Это старые европейские сорта. Яблоки сортов, похожих на гольден, в Средней Азии и на юге России созревают в сентябре – начале октября. А собирают их порой в начале ноября. В это время яблоко самое вкусное, пахучее. В Ташкенте в августе была популярна лимонка – яблоко, похожее на гольден, но более ароматное. Кстати, наряду с белым наливом очень вкусными считались яблоки сорта розмарин. И розмарин, и Симиренко (это лежкие, долгохранящиеся сорта) росли у моей бабушки возле ее глинобитного дома под Ташкентом. Розмарин – дерево не очень урожайное, а яблоня Симиренко давала по 200–300 кг за сезон! Плоды сохраняли до весны. Полусозревшие яблоки (каждое!) заворачивали в газету и клали в картонные или фанерные ящики. Таким же способом я и сейчас сохраняю поздние яблоки в Подмосковье.

Для нашего региона идеален апорт. Этот сорт завезен в Центральную Азию в основном русскими переселенцами в начале ХХ века. И уже там, насколько мне известно, его модифицировали, акклиматизировали в горах Казахстана под Алма-Атой (бывший город семиреченских казаков Верный). В Подмосковье я увидел такое дерево у соседей по даче. Весной отрезал у них без спроса черенок (так полагается – чтобы черенок привился, надо его как бы украсть). Привил на подвой погибшего штрифеля, и дерево пошло в рост, дает урожай через год – яблоки крупные и ароматные.

Недавно на базаре продавщица, торговавшая всем – от узбекских «лысых» персиков (в Москве их называют нектаринами) до садовой голубики, кричала: «Белый налив! Белый налив!»

Я понюхал яблоки, попросил попробовать. Это был не белый налив, а кисло-сладкая пародия. Я так и сказал продавщице. А она принялась голосить, что я ничего не понимаю в яблоках, мол, у нее все берут и «никто носом не крутит». Скандалить я не стал. Продавщица, по сути, права – люди в столице приходят на базары и в супермаркеты, берут, что им предлагают, – часто невкусное и для меня почти несъедобное. Значит, мне повезло, что я знаю другие яблоки – с удовольствием ем их сам и с радостью делюсь с людьми.