Свиные ушки и украинский вопрос

Ярмарка встречала лейпцигцев необычно теплой погодой. Фото Алисы Ганиевой

Соперничество двух крупнейших в Германии книжных ярмарок – Лейпцигской и Франкфуртской – после объединения страны поутихло, однако сравнения и аналогии неизбежны как со стороны участников, так и посетителей. Кому-то ближе и интереснее западная выставка, кому-то – восточная. Однако, по свидетельству некоторых участников, в Лейпциге гораздо больше читателей с улицы (не в последнюю очередь за счет школьников), а во Франкфурте лучше делается бизнес: продаются авторские права, продвигаются рукописи, заключаются агентские и издательские контракты.

Простые лейпцигцы и вправду съезжались в огромный, пронизанный светом стеклянный атриум и многочисленные холлы Лейпцигской ярмарки как на праздник. Он начинался еще на главном вокзале и в старом городе с вывесок и билбордов с изображением глазастой желтой книжки и продолжался разноцветными цепочками разряженных поклонников японских комиксов манга, сделавших в последние годы Leipzig Messe излюбленным местом встречи.

Акт самолюбования. Сотрудники «НГ-EL» на германских полках.  Фото Алисы Ганиевой

Девушки-вамп в маскарадных корсетах, юноши с разрисованными лицами и длинными шлейфами черных шарфов, приклеенные звериные хвосты, гигантские носы, свиные ушки, надетые на головы волчьи морды с гигантскими клыками – все это мелькало в трамваях, переулках, у фонтанов, а на самой ярмарке превращалось в большую карнавальную толпу. Участники ярмарки относились к этому буйству фантастических костюмов довольно иронично, дескать, оккупировавшие ярмарку ряженые не имеют отношения к литературе и приходят не столько послушать других, сколько покрасоваться на публике. Тем не менее они здорово украшали пространство.

Кстати, мероприятия и презентации происходили не только на территории ярмарки, но и на разных площадках города. Всеобщее внимание было, разумеется, приковано к украинцам. Юрий Андрухович, Сергей Жадан и другие украинские писатели с утра до вечера отвечали на вопросы по поводу крымского кризиса и майдана. Прессе и слушателям не хватало стульев, люди обступали друг друга, льнули к стенам и ограждениям, лишь бы не пропустить ни слова.

Ну а российский след в Лейпциге был в этот раз крайне нечетким и зыбким. Официально среди участников числились всего два русскоязычных издательства, а российских (по месту «прописки») и вовсе одно – издательство при правительстве Москвы. Возможно, были и другие, но они, наверное, очень хорошо маскировались.

Положение спасали российские авторы. Несколько раз выступали Захар Прилепин и Максим Кронгауз – и по отдельности, и вместе (совместное выступление проходило не на территории лейпцигского выставочного комплекса, где и проходила ярмарка, а в Национальной германской библиотеке). Прилепин, в частности, читал отрывки из своего романа «Санькя» и отвечал на вопросы собравшихся – разумеется, преобладали немцы. Кронгауз прочел лекцию «Что мы думаем о русском языке и что он думает о нас», а также представил два своих последних сборника статей – «Русский язык на грани нервного срыва. 3D» и «Самоучитель олбанского».

На стенде департамента правительства Москвы были представлены первая и вторая книги пятитомника «Поэт в России – больше, чем поэт. Десять веков русской поэзии». Составителем этого труда значится Евгений Евтушенко, а презентацию проводила Оксана Литвиненко. Она же рассказывала об издательской программе столичного правительства. Упомянутый Прилепин присутствовал в качестве почетного гостя. Архитектор и краевед Денис Ромодин на этом же стенде прочел лекции «Архитектурные мечты о Москве в ХХ веке» и «Московский модерн и немецкий Югендстиль».

На стендах книжки можно было пощупать, а в специально отведенном месте – даже купить. Фото Алисы Ганиевой

Однако наиболее интересным мероприятием оказался круглый стол на тему «Германия/Россия: что значит литература для общества и самопозиционирования личности?» В дискуссии принимали участие Клаус-Дитер Леманн (библиотековед, президент Гёте-Института), Георг Освальд – юрист, адвокат, прозаик, а также неоднократный лауреат российских литературных премий Михаил Шишкин, проживающий в Швейцарии. Собравшиеся разговаривали о политическом значении литературы, о том, как она может повлиять на судьбы двух стран и на социальный дискурс, а также о влиянии прочитанных книг на формирование личности в контексте событий XXI века. Впрочем, к официальной «российской» программе дискуссия отношения не имела.

Один из авторов этих строк в связи с выходом собственной книги в немецком издательстве Suhrkamp тоже представлял, вернее, представляла в Лейпциге Россию. И тоже в различных теле- и радиоитервью неизбежно говорила о крымском кризисе, хотя книжка вроде бы про отделение Кавказа. На ее презентацию в Доме книги пришло человек тридцать пять, но и этого в связи с бешеной конкуренцией и обилием культурных мероприятий в дни ярмарки было немало. Спрашивали про параллели между присоединением Крыма и отделением Кавказа, то есть, в общем-то, снова про политику.

Еще один автор из России, который вышел по-немецки (за право публикации рукописи сражалось 12 издателей) и уже имеет ощутимый успех, – Сергей Лебедев. У нас это имя известно мало, а в Европе Лебедев, написавший роман на советско-лагерную тему, про расколотую историей русско-немецкую семью, а теперь готовящий книгу о 90-х в России, довольно востребован. В дни ярмарки он участвовал в нескольких круглых столах. 

Кстати, феномен русского писателя, хорошо узнаваемого только на Западе, – не так уж и редок. Можно вспомнить такие фамилии, как Лилин или Курков. Последний, кстати, тоже выступал в Лейпциге и тоже говорил об Украине.

Яркая дебютантка Катя Петровская, написавшая по-немецки семейный роман о Холокосте и Бабьем Яре и сразу же отмеченная рядом престижных премий, – уроженка Киева, давно живущая в Берлине. В 90-е она работала в Москве филологом и критиком, даже печаталась в «НГ-EL», а теперь – хэдлайнер Лейпцигской книжной ярмарки и многих других литературных событий Германии. Издали ее в том же Suhrkamp.

В общем, если поскрести по сусекам, нашего присутствия было не так уж и мало. И хорошо, что не военного, а интеллектуального. Всегда бы так.

Лейпциг–Москва