Ты историю страны не фальсифицируй...

Всеволод Емелин на церемонии вручения премии «Нонконформизм» (2014). Фото Павла Сарычева

Современная книжка: называется по-английски, на обложке: «18+» и «Содержит нецензурную брань». Хотя нет там никакой брани. Ну, хорошо хоть слова «иноагент» на обложке нет. Кстати, если выходит книга стихов «иностранного агента», как ее оформлять? Хватит ли одного упоминания на обложке или надо на каждой странице писать? Или рядом с каждым стихотворением? А если поэт пишет короткие стихи? Одностишия или двустишия? Сколько вопросов, сколько раздумий!.. В прекрасном и яростном мире мы живем, граждане. С другой стороны, повезло тем поэтам, которые пишут редко и сочиняют к тому же и короткие тексты. Сочинил двадцать четверостиший, вроде даже для тоненького сборничка не хватает, а если у каждого катрена будет громокипящая фраза «Данное сообщение (материал) создано и (или) распространено…» – то вполне себе книжка. Придется, правда, иностранным агентом становиться, но кто будет думать о подобных пустяках, когда речь о книжке идет, правда?

Так вот, книжка.

Всеволод Емелин – поэт, лауреат премии «Нонконформизм», Григорьевской премии, автор множества поэтических сборников, издал, наконец избранное – «GREATEST HITS».

Стихи – начиная с ранних, кончая самыми свежими. Да и дата выхода книги уже 2022 год. Я неоднократно писал о Всеволоде, давно его знаю. Рад сейчас и за него самого, и за всех читателей. Начинается книжка со стихотворения, посвященного незабвенным событиям августа 1991 года:

…Пока я там жизнью

своей рисковал,

Боролся за правое дело,

Супругу мою обнимал-целовал

Ее замначальник отдела.

…

Покуда я смерти смотрелся

в лицо,

Бесстрашно, как узник

у стенки,

С таким вот развратником

и подлецом

Жена задирала коленки.

Я там трое суток стоял,

словно лев,

Не спал и почти не обедал,

Домой проходя мимо

здания СЭВ,

Я принял стакан за победу.

Кончается же стихотворением не менее героическим, не менее оптимистичным и бодрящим:

…Лаковая стенка,

Всюду ДСП.

Лыс я, как коленка,

Стар я и т.п.

Офисное кресло,

У стены кровать.

Хорошо знать место,

Где мне помирать.

Сквозь предсмертный холод

Помнить, где пришлось

Мне кидаться в омут

Бронзовых волос.

…

Где я грустным принцем

По дороге в гроб

Целовал мизинцы

Твоих легких стоп.

Емелин – лирик. Политический лирик, остросоциальный лирик. Обязательно – актуальный лирик. Но именно лирик. Потому и пишет всегда о любви и только о любви.

И я говорю не про любовь к родине или выпивке. Я говорю о той самой любви, плотской и настоящей, где всегда есть место подвигу. Или не всегда, потому что жить негде. Да и сил уже почти не осталось.

Но жить надо, надо писать, потому что читатели ждут, потому что любимая просит, потому что собутыльник лежит на полу и сам сходить за «первою утренней поллитрою» совершенно не в состоянии. Потому что Россия устала вставать с колен, да и сколько можно вообще, говоря о России, вспоминать лишь о позах, а не о чистом, настоящем, возвышенном, духовном?

Емелин всегда пишет только о чистом, настоящем, возвышенном, духовном:

Нынче не до либидо:

Накрывает нас с головой

Загадочного ковида

Второй волной.

Сквозь желтую кожу видны

Кости скелета.

Не все доживут до весны,

Не все доживут до лета.

Над башнями многоэтажными

Расцветает заря.

Зря хрюкаете вы, граждане,

Зря.

Вот уж точно, не время сейчас хрюкать. И все же, граждане, гражданки и те, кто не определился, крепитесь. Держитесь. Я понимаю, что трудно и денег нет, но вы держитесь. Денег у вас, может, и нет, зато Емелин у нас у всех есть.

Всеволод Емелин. GREATEST HITS: (Стихи).– М.: Городец, 2022. – 288 с. (Книжная полка Вадима Левенталя).

Не затыкайте поэта. Но дайте отдохнуть и фонтану. Увы, у нас, как обычно, все наоборот. Поэта все затыкают, а фонтан истошного безумия работает в режиме 24/7.

Пусть лысоватый, близорукий

И плоскостопый ты, поэт,

Но ты слагать умеешь звуки,

Ну так слагай. Исхода нет.

Разнообразные калибры

Имеются в руках твоих,

Веди же в бой свои верлибры,

А также регулярный стих.

Перебирая пальцем струны,

Не пой про пошлую луну,

Стань Алконостом, Гамаюном,

Воспой гибридную войну.

…

Поэт, стой твердо,

словно репер

Среди реальности свирепой,

В твоих руках духовный

степлер,

Вбивай духовные им скрепы.

Кстати, «репер» здесь – совсем не то, что некоторые из вас могли подумать. Емелин – геодезист. И для него репер – не певец (хотя какой репер певец? Да и вообще он, кажется, рэпер), а, цитирую википедию, «знак, который находится в определенной точке земной поверхности с известной абсолютной высотой». Я хоть и учился когда-то тоже в техническом вузе, но не понял ничего в вышеприведенном определении репера.

А вот Емелин – понятен.

Открыт всем ветрам и доступен каждому, кто способен читать и видеть. Конечно, не всякому сейчас очевидны емелинские аллюзии и отсылки, скрытые и раскавыченные цитаты и пр. Ну вот, например, только что процитированное стихотворение. Оно называется «Приказ по армии искусств». Не каждый сейчас узнает здесь Владимира Маяковского. Кстати, у Владимира Владимировича стихотворение называется «Приказ по армии искусства». Он имел в виду скорее живопись (он ведь художник), вот что пишет Маяковский:

Довольно грошовых истин.

Из сердца старое вытри.

Улицы – наши кисти.

Площади – наши палитры.

Хотя у него, конечно, там речь идет и о музыкантах, и о поэтах. Кстати, можно ли сравнить Емелина с тем же Маяковским? По уровню таланта – да, разумеется. Но Емелину скорее ближе Александр Галич. Потому что сатира. Служба родине, а не служба власти. Да, не борьба до победного конца, как у Александра Солженицына, непримиримая и беспощадная (а зачастую и бессмысленная). Но и не сервильность, не лояльность без страха и упрека – ни в коем случае.

Недаром же Емелин так часто пишет про Захара Прилепина. Вот, скажем, из стихотворения с длинным названием «Веду тут одностороннюю полемику с Захаром Прилепиным о месте поэта в рабочем строю»:

Поэт, Прилепина не слушай

И не ходи ты на войну.

Касается, кстати, не только поэта. Не надо на войну, не идите туда, ребятки, во всяком случае добровольно.

Емелин – поэт насквозь литературный. Ценители купаются в уже упомянутых мною аллюзиях и цитатах. Что не мешает Емелину быть поэтом народным. Каждый его текст имеет не один, не два и даже не три, а больше уровней понимания и восприятия. Хочешь понимать и читать «в лоб» – дело твое. Хочешь видеть иронию, самоиронию, пародию, что угодно – дело опять же твое. Красота в глазах смотрящего. Правда у каждого своя. Что Емелин написал – то и написал. А вы уж интерпретируйте как хотите.

А он…

А он идет своей единственной, одному ему известной дорогою, не мешайте ему, ему и так нелегко:

Заметает метелью

Пустыри и столбы,

Наступает похмелье

От вчерашней гульбы.

Заметает равнины,

Заметает гробы,

Заметает руины

Моей горькой судьбы.

…

Под свисток паровоза,

Меж обшарпанных стен

Обонял я не розы,

А пары ГСМ.

…

Средь свободной Рассеи

Я стою на снегу,

Никого не имею,

Ничего не могу…

Да, Всеволод Олегович частенько «жалуется» в стихах. Обращается и к мэру, и к Богу, сетует на то и на се. Ничего удивительного, другого оружия у поэта нет, стреляет, из чего может. Другое дело, что Всеволод Емелин ничего ни у кого не просит. Он говорит читателю всегда примерно вот что: я понимаю тебя, мне тоже плохо, мы из одного мира, я такой же.

Хотя он, конечно, не такой же. Он разный.

Если вам хочется немного «взгрустнуть» – у него есть такие строки.

Если вы скорее в приподнятом настроении, чем в невеселом, – и такие найдутся.

Он может и ласкать, и корябать. Он пишет так смешно, что не веришь: неужели вокруг все действительно именно такое? Да, такое. Мы просто не всегда замечаем абсурда происходящего вокруг. А Емелин видит:

Говорила мама мне,

Как белуга выла,

Чтоб я правду о войне

Не фальсифицировал.

…

Убеждали пацаны

Даже грубой силой,

Ты историю страны

Не фальсифицируй

…

Съем соленый огурец,

Подойду к сортиру я,

И сижу себе, подлец,

Все фальсифицирую.

Вот сейчас набирал текст на компьютере, не удержался – рассмеялся. И сижу себе, подлец, все фальсифицирую…

Господи, в каком же прекрасном, абсурдном, диком и странном мире мы живем!

Избранное – удивительная штука.

Читаешь ранние вещи Емелина, вспоминаешь то время, вспоминаешь себя в то время. Продвинешься дальше – другие воспоминания накатили. Ближе ко дню сегодняшнему – вообще оно все где-то тут рядом. Как там у Владимира Высоцкого? «Про нас про всех, какие, к черту, волки?»

Вот и я говорю.