Уж если кто благочестив – то это библиофилы

Михаил Сеславинский вспоминает свои годы в пионерии и комсомоле.

Сам автор предваряет свой альбом так:

«Говоря о своем собрании, хочу пояснить следующее. Оно действительно весьма масштабное и разностороннее. Активно формировалось на протяжении последних 30 лет. Мне повезло с тем, что многие старые книжники охотно расставались со своими богатствами, уступая их в мою пользу, ибо понимали, что волнующие их экземпляры не уйдут на перепродажу на аукционы или в другие руки, а будут долгие годы бережно сохраняться, описываться и экспонироваться».

И далее, о краеведческой стороне издания:

«Во все времена своей собирательской деятельности я отчетливо тяготел к истории родного края. Старался не пропускать редкие книги, автографы писателей-нижегородцев, различный изобразительный материал. Часть этих предметов уже была представлена в моих книгах и статьях прошлых лет. Но, когда появилась возможность консолидировать основную часть материала и собрать ее в один альбом, я с энтузиазмом взялся за работу».

Нижегородские мотивы в собрании Михаила Сеславинского. Альбом-каталог.– Н. Новгород: ООО «БегемотНН», 2022. – 464 с.

Перед нами, конечно, прежде всего альбом, коллекция. Но за каждым элементом этой коллекции – целая эпоха, целая судьба, буря и натиск страстей. И поэзия, и проза жизни. Вот автор цитирует Василия Розанова: «Уж если кто благочестив – то это библиофилы. На том свете, я воображаю, будет заготовлена особая комнатка – «Библиографическое отделение», где седые, я думаю, толстенькие из себя (от постоянного сидения) старички, нахмурив ужасно лоб, будут перелистывать книги в переплете maroquin, с золотыми когда-то и теперь, то есть уже в то «райское время», почерневшими обрезами, с местами порванными страничками и со вздохом над каждым таким порванным местом...»

Восхитительные строки, что и говорить. Сеславинский соглашается с философом, пишет: «Конечно же, вера в существование такой комнаты на небесах значительно облегчает «земную юдоль» и поддерживает в часы раздумий о неизбежной кончине бренного пути. Да и переход к небесной жизни в нашей среде может происходить не так прозаически, как у обычных людей. Неплохую болезнь описал Шарль Нодье в повести «Библиоман», вышедшей в свет в 1831 году. Ее герой Теодор заболевает «марокенной манией», или «горячкой библиомана», от которой и умирает, в последние минуты прижимая к груди переплеты известного парижского мастера Тувенена... Нынешние библиофилы и коллекционеры в 90% случаев – это состоявшиеся люди, за плечами которых успешная трудовая деятельность... Но эти чудаки воистину спасают мир».

По писательским автографам сейчас изучают историю.

Знаете, все не процитируешь, обо всем не расскажешь. Поэтому мы выхватываем – на лету и часто наугад – жемчужины. Не только и не столько библиофильские, а исторические, литературоведческие. Сеславинский цитирует эпиграмму Саши Черного:

Пролетарский буревестник,

Укатив от людоеда,

Издает в Берлине вестник

С кроткой вывеской «Беседа».

Анекдотцы, бормотанье –

(Буревестник, знать, зачах!) –

И лояльное молчанье

О советских палачах…

И пишет: «Эпиграмма впервые опубликована в парижской «Русской газете» 2 ноября 1924 года. Драматизм публикации в том, что ранее отношения Горького и С. Черного были доброжелательными... Литературно-научный журнал «Беседа» выпускался Горьким в Берлине в издательстве «Эпоха» с июня 1923-го по март 1925 года. Горький привлек к журналу и европейских писателей (в том числе Р. Роллана и Г. Уэллса). Стараниями Горького журнал занимал умеренно-академическую позицию и все-таки не был пропущен в советскую Россию».

А что вы хотели? Сто лет почти прошло. Но ничего не меняется и никогда не изменится: люди остаются людьми, власти остаются властями…

Вот так увидела «Библиофильский рай» художница Ирина Дмитренко.    Иллюстрации из книги

Вторая глава посвящена автографам. В ней воспроизводятся подписи Гайдара и Горького, Леонида Андреева и Бориса Корнилова, Мариенгофа и Мельникова-Печерского… Здесь есть не только весьма фривольные рисунки Эдуарда Лимонова, но даже выкройки брюк клеш, которые будущий писатель шил во времена своей юности.

Отдельные главы книги посвящены художникам русской эмиграции, редким тематическим изданиям, ну и, конечно, Александру Сергеевичу Пушкину. И все это, повторимся, пропущено через судьбу библиофила Михаила Сеславинского и проиллюстрировано экспонатами из его коллекции…

Новая книга тесно связана с предыдущими изданиями Сеславинского, такими как «Искусство автографа» и «Мой друг Осип Мандельштам». Да что там – все в книжном мире связано. Вот так история оказывается неотрывна от книжной индустрии, а судьба – от книги.