Олег Аронсон ПЕРВЫЙ канал не выдержал. Еще до начала нового телевизионного сезона он обзавелся (так и хочется сказать "наконец-то") своим ток-шоу на "общечеловеческие" темы. Представление называется "Большая стирка" и идет в течение часа каждый будний день. "Моя семья" получила достойного конкурента. Сюжеты не новы: курортные романы, случайные, но незабываемые половые связи, разлучницы, проникающие в счастливые семьи под видом нянек, провинциалы, "завоевывающие" столицу, тещи и свекрови, блондинки и брюнетки┘ Теперь интригами о печалях и радостях богатства, а также о непреходящем значении женской груди зритель будет обеспечен сполна.
Конечно, если эта программа удержится в сетке. Но что может этому помешать? Похоже, что "Большая стирка" обречена на популярность, и даже сходство с другими подобными передачами не может этому помешать. Домохозяйки счастливы, снобы в ужасе, рекламодатели уже на подходе. Радость обывателя, ставшего героем программы, пошлости ведущего, убогость суждений, произносимых "звездными" гостями студии, примитивность во всем - это не в счет. Любой телевизионщик легко отмахнется от подобных претензий: у ТВ свои законы. Напротив, все это именно то, что необходимо для рейтинга, ибо подобные составляющие успеха давно опробованы и необходимы. Но это верно лишь отчасти.
Итак, первый канал, который претендует на роль главного канала страны, а потому в соответствии с этой претензией не позволявший себе ранее излишнего заигрывания с "низким" жанром, не выдержал. Он пошел на поводу у тенденции, которая за последние годы все более и более обнаруживает себя на наших телеэкранах и становится чуть ли не одной из главных. Помимо уже упомянутой "Моей семьи" можно вспомнить такие передачи Российского канала, как "Чего хочет женщина?", "Мужчина и женщина", ток-шоу (еще недавно бывшее лицом ТВ-6) "Я сама", а также "Женский взгляд" (НТВ) и "Женские истории" (ОРТ).
Все эти передачи в большей или меньшей степени эксплуатируют интерес зрителя к таким "историям из жизни", которые обычно не принято выносить на суд общественности, которые принадлежат не общественному, а частному существованию. И в этом своем частном существовании знаменитости из "Мужчины и женщины" или "Женских историй" оказываются такими же людьми (всего лишь людьми), как анонимные гости "Моей семьи" или "Большой стирки". Они влюбляются, страдают, пьют, плачут, их бросают, унижают, спасают, любят. Они где-то такие же, как мы, только мы испытываем неловкость, когда на нас направлены софиты, мы волнуемся и выглядим нелепо, когда не можем отгадать нужную букву в "Поле чудес", а они держатся уверенно и хорошо знают, как себя надо вести на публике и перед камерой.
Но телевидение вовсе не пытается стереть границу между "звездами" и "обычными людьми", даже если их и сажают рядом на сцене. Скорее здесь присутствует иное намерение: заставить известного персонажа раскрыться, быть откровенным, быть прежде всего обычным человеком, успех которого оказывается своего рода случаем, случаем, который может произойти с каждым. В отличие, скажем, от свойственного американцам акцентирования усилия по достижению цели (путь) здесь доминантой неявно становится случай, выбирающий личность из безликой массы людей, объединенных некоторой общностью существования. Достаточно посмотреть несколько интервью (из перечисленных передач или с каких-либо других) с женщинами, добившимися успеха, чтобы заметить, что даже если речь идет о карьере, то рассказ ведется через встречи, знакомства, любови, разлуки, и почти никогда не касается собственно содержания той работы, которая привела к успеху.
И в этом свете вовсе не случайным кажется то, что передачи, о которых идет речь, имеют столь явный "женский" уклон. Хотя "Женские взгляд" и попытался ввести персонажей-мужчин в подобные рамки, но все-таки приходится признать: распределение телеролей таково, что женщину неизбежно ведут по жизни мужчины (и даже псевдофеминистическая "Я сама" целиком и полностью находится в рамках этого шаблона), мужчина же - тот, кто "занимается делом", и в этом смысле самодостаточен и менее интересен как персонаж обыденной жизни. Фактически получается так, что к успеху ведет не путь труда или творчества, а серия радостей и невзгод, в которых ты проявляешь себя как обычный человек и твое соответствие норме оказывается чем-то вроде необходимого условия успеха.
И вот в рамках вполне обозначившейся тенденции, когда на телевидении в культ возводятся якобы "простые человеческие ценности", когда любая история, рассказываемая с экрана, подверстывается под готовые схемы ходульной морали (и все это определяется как "то, что хочет видеть зритель") - в этот самый момент и появляется "Большая стирка". Появляется словно для того, чтобы не столько еще раз продемонстрировать формулу телевизионного успеха, сколько дать нам возможность задуматься о самом общественном интересе и насколько вообще связаны с ним "простые ценности" обычной жизни.
На телевидении рядовой зритель постоянно встречается лицом к лицу с собственными пристрастиями (вкусами и ценностями), то есть в каком-то смысле с собственной моралью, которая утверждается и через рекламу, и через сериалы, а также через все перипетии рассказываемых историй в названных нами программах, отчего почти все они в разной степени, но неминуемо отдают ханжеством. Однако эффект популярности телевидения не только в этом. Оно еще обладает свойством заставать жизнь врасплох, ловить событие в момент его свершения или в момент его непререкаемой достоверности. Можно сказать, что это развитие кинематографического эффекта, который утилизируется телевидением. Новости, репортажи с места событий, хроника происшествий базируются именно на нем. В этом же и сильная сторона прямого эфира.
Подобный эффект используют и некоторые постановочные программы (приснопамятная "От всей души" и нынешняя "Жди меня"). В "Большой стирке" аттракцион "жизни врасплох" носит зачастую совсем иной характер. Закулисно организуется встреча людей, которая ставит их в неловкое положение. Например, подстраивается встреча жены и любовницы или вскрывается обман в отношении мужчины к своей возлюбленной. Этот трюк выводит передачу из разряда сусально-моральных, под которые она рядится, неявно демонстрируя нам экономическую подоплеку телевизионных задушевных рассказов.
"Все на продажу" - такова хорошо известная модификация лозунга "Рейтинг решает все". Можно сказать, что не пошлость и не безвкусица являются непристойными на телевидении (они-то, возможно, как раз неизбежны), непристойность возникает тогда, когда продажность и желание успеха любой ценой оказываются неприкрытыми. Но это именно та непристойность, которая требует для собственного сокрытия бесконечного разговора о вечности "простых человеческих ценностей".
