Геннадий Борзенков СОБЫТИЯ на Северном Кавказе 1994-1997 гг. и лета 1999 г., спровоцированные радикальными националистами под видом стремления реализовать предоставленную им возможность "взять суверенитета, кто сколько может", и сопровождающиеся массовым вооруженным насилием, помимо всего прочего, породили много явлений, которые в корне противоречат существующим понятиям и нормам права, в том числе и международного права.
Глава государства, председатель правительства РФ, не говоря уже о других должностных лицах - министрах, депутатах, представителях средств массовой информации, свободно оперируют такими понятиями, как война, мобилизация, операция, фронт, внутренние войска субъекта федерации и федералы, полевые командиры и т.д. Примечательно, что это продолжается не день и не два, а систематически, и никто их не поправит и не подскажет, что они допускают вопиющие ошибки в терминах и действиях.
Из уст руководителей государства, общественных и военных деятелей, политиков и работников прессы звучит "война": "Чеченская война", "война в Дагестане". Правомерны вопросы: кто агрессор, а кто жертва агрессии и была ли агрессия против России? С кем находилась Россия в состоянии войны? Если на территории нашей страны идет война, то почему не вводилось, хотя бы в отдельных регионах Российской Федерации, военное положение и не проводилась частичная мобилизация? Почему Россия, став жертвой некой агрессии, не заявила об этом в Совет Безопасности ООН? Кто победитель в войне, кто выплачивает контрибуцию и т.д.?
События на Северном Кавказе не вписываются в существующую классификацию войн и военных конфликтов.
Все происходящее в Чеченской Республике и в Дагестане следует именовать не войной, а боевыми действиями, поскольку их вела оперативно-тактическая группировка ВС РФ и внутренних войск МВД России против доморощенных незаконных вооруженных формирований, а точнее, сборища бандитов и наемников.
Да и о какой войне можно говорить, когда речь идет об одном из субъектов Федерации, где федеральные власти стараются обеспечить защиту основ конституционного строя государства с применением военной силы против сепаратистов.
Председатель правительства РФ утверждает, что войну против России ведет международный терроризм. Тогда где центр этого терроризма и кто его конкретно возглавляет? Вот по нему и нужно нанести удар всех антитеррористических сил международного сообщества.
В период событий в Дагестане руководство субъекта Федерации самостоятельно, без санкции Центра, принимает решение об объявлении мобилизации и создании ополчения, иными словами - формирований, имеющих военную организацию (взвода, роты, батальоны) и вооружение (автоматы, пулеметы, гранатометы, гранаты). Оба решения прямо противоречат положениям Федерального закона "Об обороне" (ст. 1, п. 9) и Федерального закона "О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации" (ст. 4, п. 8).
Слух режут слова "федералы". Кто это такие? На сегодняшний день, согласно действующему Федеральному закону "Об обороне", в стране есть Вооруженные силы, другие войска, воинские формирования и органы. В военное время создаются специальные формирования. Значит, нужно говорить конкретно о соединениях и воинских частях Вооруженных сил РФ, внутренних войск МВД РФ и т.д.
В репортажах из Дагестана велась речь о внутренних войсках республики. Таковых войск, которые находились бы в подчинении органов государственной власти субъектов РФ, нет. Внутренние войска МВД РФ входят в систему МВД РФ, а не в систему МВД какого-либо субъекта РФ. Такие сообщения вводят общественность в заблуждение.
В прессе, по радио и телевидению можно часто слышать выражение "полевые командиры". В такой ранг возведены обыкновенные главари бандитских формирований. Это название создает вокруг них в глазах несведущего человека какой-то особый ореол. При этом как бы подчеркивается некое превосходство над истинными командирами подразделений воинский частей и соединений, противостоящих этим бандитам. Бандита, кем бы он ни был - рядовой член банды или главарь, нужно называть так, как он этого заслуживает.
Официальные лица государства, в том числе и военное руководство, говоря о происходящем в Чечне или в Дагестане, часто употребляют слово "операция". При этом словно не замечают, что осуществляемые действия войск по своему масштабу не тянут даже на корпусную операцию, так как ведутся они отдельными, небольшими группировками войск на самостоятельных направлениях разновременно, не объединенными единым замыслом и единым руководством. Сохранение такого подхода может привести к искаженному представлению о масштабах боевых действий, их характере и составе войск, сил, участвующих в них.
Нередко можно было слышать о действующих на территории Чеченской республики нескольких фронтах и командующих ими. Людям военным или знакомым с военной историей известно, что фронт - объединение, предназначенное для решения оперативно-стратегических задач на одном стратегическом направлении или нескольких операционных направлениях континентального театра военных действий. Но нельзя же называть бандформирования, пусть даже численностью в 5-10 тыс. человек, фронтовым объединением. Так можно девальвировать все общепринятые в военной науке термины, понятия и определения.
Терминология должна быть корректной, а законодатели и Генеральная прокуратура РФ должны пристально следить за соблюдением действующего законодательства в области обороны и безопасности и решительно пресекать всякие нарушения его, совершаемые любым должностным лицом государства, даже тогда, когда оно руководствуется благими намерениями.
