Алевтина Волкова В КОНЦЕПЦИИ национальной безопасности РФ определены задачи ядерных сил: "Российская Федерация должна обладать ядерными силами, способными гарантированно обеспечить нанесение заданного ущерба любому государству-агрессору или коалиции государств в любых условиях обстановки". Ясно, что задачу сдерживания агрессора можно решить только стратегическими ядерными силами (СЯС). Хотя в современных условиях значительно возрастет необходимость и в тактическом ядерном оружии.
ВАРИАНТЫ ДЕЙСТВИЙ СЯС
Переведем политические термины на военно-технический язык. Сдерживать любого агрессора - это значит сдерживать наиболее сильного, т.е. НАТО, главным образом США. Понятия "заданный ущерб" и "в любых условиях обстановки" требуют более подробного анализа. Для этого необходимо рассмотреть возможные модели обмена ядерными ударами, без этого нельзя определить требуемый состав СЯС. Итак, возможны несколько способов действий стратегических ядерных сил. Часто путают ответный и ответно-встречный удары, поэтому еще раз приведем известные формулировки.
Упреждающий удар - наши ракеты (межконтинентальные баллистические и баллистические ракеты подводных лодок), а также тяжелые бомбардировщики (ТБ) уходят к территории предполагаемого агрессора до старта его ракет, когда становится ясной неотвратимость его ядерного удара или когда все другие меры оказались неэффективными.
Ответно-встречный удар - наши ракеты и ТБ стартуют после пуска ракет агрессора, но до прихода их боевых блоков на нашу территорию.
Ответный удар - наши носители ядерных зарядов стартуют, когда часть боевых блоков ракет агрессора достигла нашей территории.
Глубокий ответный удар - наши носители стартуют после того, как основные средства первого удара агрессора достигли нашей территории.
Сдерживать агрессора угрозой упреждающего удара ненадежно, так как это лишь подталкивает к опережающим действиям, да и решиться на упреждающий удар, развязывающий мировую ядерную войну, трудно даже при наличии достоверной информации о подготовке удара противной стороной.
Стратегам очень хочется сдерживать агрессора ответно-встречным ударом, однако возможность этого иллюзорна. Ведь за короткое время необходимо засечь пуск ракет противника первым (космическим) эшелоном системы предупреждения о ракетном нападении, получить подтверждение от второго (наземные РЛС) эшелона этой системы, выбрать план удара (страна, цели), сформировать приказ на пуски, получить решение Верховного главнокомандующего, передать приказ до носителей, провести подготовку и пуск ракет (вылет ТБ), отвести их на безопасное расстояние от точек старта (мест прицеливания агрессора).
Специалисты знают, что каждое звено этого сложного процесса имеет разбросы по продолжительности. Поэтому даже к немалому времени при расчетном протекании процесса необходимо добавить еще несколько минут на возможные ошибки, отклонения, чтоб получить гарантированное время проведения ответно-встречного удара.
Каким временем мы располагаем? По сравнительно небольшому числу носителей СЯС США могут назначить первый удар ракетами "Трайдент-2" с подводных лодок, которые могут подойти достаточно близко к нашей территории (Норвежское море, Тихий океан около Японии, Средиземное море в районе Италии, Северное море). Из этих районов территория России накрывается траекториями с дальностью от 1500 до 4500 км. Следовательно, удар по всем нашим носителям может начаться через 10-13 минут после старта ракет, а закончиться через 16-20 минут.
Поскольку вероятность того, что за 10-13 минут удастся провести ответно-встречный удар, мала, такой способ действия нельзя рассматривать как гарантированный способ сдерживания. Ответно-встречный удар может состояться как весьма удачно сложившееся действие, если до него дойдет дело.
Недостаточно надежен как средство сдерживания и ответный удар. Приведенные данные свидетельствуют, что интервал 6-7 минут между приходом первых и последних блоков БРПЛ к районам стартов наших носителей (т.е. время, отведенное на ответный удар) слишком мал. К 16-20-й минуте СЯС окажутся в состоянии глубокого ответного удара (далее просто ответного удара). Только такой способ действия можно рассматривать как гарантию нанесения ущерба агрессору, то есть способ его сдерживания.
Ответный удар можно наносить, находясь в исходном состоянии в повседневной (постоянной) готовности или в повышенной, полной. Эти состояния в основном различаются положением подвижных носителей ядерного оружия.
Соединенные Штаты решают задачу сдерживания по отношению к России и другим ядерным державам повседневным патрулированием четырех подводных лодок (960 боевых блоков) в океане, где ПЛАРБ неуязвимы. При нашем первом ударе по США, кроме этих четырех лодок, выживает небольшая часть МБР, тяжелых бомбардировщиков и ПЛАРБ, находящихся в базах. Таким образом, в глубоком ответном ударе из постоянной готовности США имеют возможность поразить цели на территории России примерно 1500 зарядами.
По нашим оценкам, такой потенциал ответного удара слишком велик. Автор этих строк еще в 1993 г. предлагал ограничить его применительно к отечественным СЯС возможностью доставки на территорию Соединенных Штатов 250-300 боевых зарядов среднего класса, что в 5-6 раз меньше, чем планируют американцы для сдерживания России. Отметим, что любому здравомыслящему человеку ясно: РФ не может инициировать крупномасштабную войну с США (НАТО), тем более ядерную.
Вспомним, что Андрей Сахаров оценивал необходимый потенциал сдерживания как способность доставить на территорию Америки 500 зарядов мегатонного класса, что эквивалентно действию примерно 800 зарядов среднего класса. Бывший министр обороны США Роберт Макнамара в 1967 г. предлагал ограничить потенциал возмездия 500 зарядами средней мощности.
Наши возможности нанести ответный удар по США из постоянной готовности сегодня весьма ограничены, так как только малая часть подвижных носителей (ПЛАРБ и МБР) находятся на маршрутах патрулирования, где они малоуязвимы. Недостаточное финансирование СЯС подрывает потенциал ответного удара из постоянной готовности. Стратегические ядерные силы России могут выполнить поставленные задачи из полной готовности, переход в которую из постоянной займет от нескольких часов до нескольких суток.
Состав СЯС будет определяться процессами старения оружия, заменой устаревших новыми образцами, а также сокращением количества боевых зарядов в соответствии с условиями договоров СНВ-1, СНВ-2, возможно, и СНВ-3, если он будет заключен. Потенциал стратегических ядерных сил будет зависеть от соотношения ядерных сил США (НАТО) при соблюдении или разрушении Договора по ПРО 1972 г.
ЕСЛИ ПРОТИВОРАКЕТНОЙ ОБОРОНЫ НЕТ...
Сохранение необходимого потенциала ответного удара СЯС на ближайшие десятилетия XXI века можно считать одной из важнейших не только чисто военных, но и военно-политических задач государства, так как у России не будет других военных средств защитить свой суверенитет и территориальную целостность. Соответственно финансирование развития и поддержания готовности СЯС должно быть суперприоритетным.
Однако в первое десятилетие следующего века нельзя ожидать значительных улучшений в финансировании Вооруженных сил. Если общество с учетом уроков кавказского кризиса, приближения НАТО к границам России, стремлением альянса действовать силой, минуя санкции ООН, наконец займется перевооружением своей армии, то максимум, на что может рассчитывать Минобороны, - это 3,5-4% ВВП. Сам наш ВВП скуден. Даже при его бурном росте на 6-8% в год, что весьма проблематично, Россия сумеет достигнуть уровня 1989 г. только через 12-16 лет.
Пусть до 40% бюджета Министерства обороны будет использовано на оборонный заказ, а половина его - тратиться на СЯС. Но и в этом крайнем случае сумма, идущая на закупки вооружения и техники для стратегических ядерных сил, не превысит 0,5-0,7% ВВП.
Как разумно использовать эти средства? Можно, конечно, действовать просто: "всем сестрам по серьгам", т.е. немного на систему боевого управления, на СПРН, космос, МБР, морскую и авиационную составляющие. Зияющих дыр, реальных потребностей - хоть отбавляй, да и лоббисты найдутся. Однако если жестко расходовать средства только на то, что обеспечивает потенциал ответного удара, при этом минимизируя затраты, то можно выстроить определенные приоритеты исходя из критерия минимума стоимости поражения типовой цели в ответном ударе:
1. Обеспечение живучести и надежности системы боевого управления СЯС в условиях ответного удара. Вероятность доведения приказа до носителей, как известно, прямо пропорциональна числу сохранившихся боевых зарядов. Например, если поднять вероятность доведения сигнала на пуск с 0,5 до 0,7, то из четырехсот сохранившихся боевых зарядов в среднем стартуют уже не 200, а 280. С учетом живучести в ответном ударе такая прибавка эквивалентна примерно трем-четырем дополнительным ракетным дивизиям с ракетами "Тополь-М" подвижного базирования или четырем-пяти ПЛАРБ.
2. Увеличение количества подвижных пусковых установок с ракетами "Тополь-М", так как стоимость поражения типовой цели в ответном ударе комплексом "Тополь-М", находящемся на маршруте патрулирования, минимальна для всей триады СЯС. При примерно одинаковой живучести подвижных МБР и ПЛАРБ боеголовки ракет "Тополь-М" имеют большую надежность доставки к цели, в два-три раза мощнее и в два-три раза точнее, чем боевые блоки БРПЛ, располагают комплексом средств преодоления ПРО, значительно более стойки к действию радиации.
3. Ввод в группировку новых подводных лодок с баллистическими ракетами. Расходы на поражение одной типовой цели боевыми блоками БРПЛ в ответном ударе с учетом работы системы боевого управления значительно больше, чем для ракет "Тополь-М". Однако возможности наращивания подвижной группировки РВСН ограничены.
Вложение средств в авиационную составляющую СЯС нерационально из-за ее крайне низкой живучести в ответном ударе, малой вероятности преодоления системы ПВО Североамериканского континента. Хотя наличие такой компоненты СЯС расширяет оперативные возможности ядерных сил.
Также неразумно вложение средств в стационарные пусковые установки РВСН. При достигнутой на ракетах США "Трайдент-2" и "Пискипер" (MX) точности и существующей степени защиты шахтных пусковых установок наши ракеты поражаются одним боевым блоком с вероятностью, близкой к единице. Это означает, что стационарные пусковые установки, в том числе и с тяжелыми ракетами Р36М и Р36М2, усиливают лишь потенциал упреждающего и ответно-встречного ударов, которые не могут служить надежным средством сдерживания, как было показано выше.
Некоторые специалисты предлагают сохранять тяжелые ракеты, если США создадут национальную систему ПРО, так как эти ракеты могут легко ее преодолевать. Преодолевать то ее они действительно могут, но только при упреждающем (ответно-встречном) ударе. Для повышения потенциала ответного удара они непригодны: через 10-20 минут после старта БРПЛ США их уже не будет. Мало того, размен боевыми зарядами не эквивалентен: один боевой блок "Трайдент-2" поражает 10 мощных зарядов тяжелой ракеты. "Сатана" (так в США называют нашу тяжелую ракету) - это оружие упреждающих действий, в том числе и в условиях преодоления ПРО.
Для поддержания необходимого потенциала ответного удара в условиях действия договоров СНВ-1 и СНВ-2 и сохранения Договора по ПРО было бы достаточным к 2007 г. ввести в группировку 200-250 подвижных (но не стационарных) пусковых установок "Тополь-М", сохранить примерно столько же старых подвижных комплексов с ракетами "Тополь", а также создать на Северном флоте группировку из 8-10 сохранившихся и вновь введенных ПЛАРБ с современной системой боевого управления ("Северный бастион").
В составе таких СЯС из 1500-2000 боевых зарядов можно было бы иметь 1000-1200 единиц на подвижных носителях (без ТБ). Эти 1000-1200 зарядов могли бы в дальнейшем успешно выполнять задачу ответного удара, если бы в США по Договору СНВ-2 осталось 3000-3500 зарядов (и еще около 700-800 у Великобритании и Франции). Если бы удалось заключить Договор СНВ-З, по которому потенциал СНВ США ограничен 1500-2000 зарядами, то в дальнейшем можно было бы в СЯС оставить только подвижные пусковые установки МБР и ПЛАРБ на Северном флоте. Постепенное, целенаправленное сокращение компонент СЯС, не влияющих на потенциал ответного удара, дало бы возможность полнее финансировать реальные силы сдерживания.
ЕСЛИ ПРОТИВОРАКЕТНАЯ ОБОРОНА ПОЯВИТСЯ...
Создание национальной системы ПРО разрушает весь налаженный процесс сокращения ядерного оружия, взаимного контроля и доверия. Такая система может лишить Россию потенциала ответного удара. Но сохранившийся потенциал упреждающих действий лишь усилит опасность развязывания ядерной войны, т.е. сделает мир опаснее и для США. Создание американской противоракетной обороны подтолкнет не только Россию, но и другие страны к гонке сооружений, созданию оружия массового поражения. Так что надежды Соединенных Штатов защитить страну, создав национальную систему ПРО, иллюзорны.
Скорее всего, за этим стоят амбиции мирового господства, стремление монополий получить огромные заказы, что мешает трезво оценить все плюсы и минусы принимаемого решения.
Почему так опасна система, призванная, казалось, защитить страну? Конечно, национальная система ПРО проектируется не для борьбы с ракетами Северной Кореи и Ирана, которые еще очень долго не смогут долететь до Америки. Это подрыв нашего потенциала сдерживания. Приведем несколько весьма ориентировочных оценок влияния ПРО США.
Расчеты с использованием математических моделей показывают, что применительно к 2005-2007 гг. в первом ядерном ударе стран НАТО по России при группировках, отвечающих условиям Договора СНВ-2, в среднем сохранится около 20% наших ядерных средств. Далее можно полагать, что при применении комплекса преодоления ПРО на уничтожение одного боевого блока потребуются две противоракеты. Исходя из таких, весьма приближенных оценок получим следующий результат. Ввод 200 противоракет ПРО США, которые смогут уничтожить 100 наших боевых блоков, может быть компенсирован с учетом живучести в ответном ударе вводом в группировку дополнительно 500 боевых зарядов.
Такова цена развертывания США ограниченной (200 противоракет) национальной системы ПРО. Однако увеличение численности боевых зарядов одной стороной вызовет ответное увеличение группировки ядерных сил другой стороной. Результатом станут или неуправляемая гонка вооружений, которая сегодня уже может оказаться не по силам России, или потеря потенциала сдерживания ответным ударом. Последнее и является, по-видимому, целью Соединенных Штатов, стремящихся разрушить Договор по ПРО 1972 г.
Россия сможет сохранить необходимый потенциал ответного удара и в условиях развертывания ПРО США, но для этого потребуются дополнительные средства на развитие СЯС. Для такого варианта можно предложить следующие действия:
- выход России из договоров СНВ-1 и СНВ-2;
- размещение на группировке подвижных комплексов с ракетами "Тополь-М" по три боевых блока вместо одного;
- сохранение группировки железнодорожных комплексов, которые не выработали основного ресурса, так как практически все время находились в пунктах постоянной дислокации;
- разработка унифицированной для ПЛАРБ и железнодорожного комплекса новой МБР с разделяющейся головной частью;
- перевооружение новой МБР с РГЧ железнодорожных комплексов и вводимых ПЛАРБ.
Таковы наши возможные асимметричные меры на ввод в строй районов ПРО США. Это относительно недорого. Потребуются опытная отработка ракеты "Тополь-М" с тремя боевыми блоками (два-три опытных пуска) и производство блоков для подвижных пусковых установок; проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по новой МБР, переоснащение железнодорожных комплексов новой ракетой. Такие затраты весьма чувствительны для России, но во много раз меньше, чем затраты американцев на создание ПРО. Кроме того, наши расходы могут быть растянуты по времени, адаптированы к процессу развития системы национальной противоракетной обороны в Соединенных Штатах.
Совершенно ясно, что Россия не должна пытаться построить собственную систему ПРО или участвовать в создании каких-либо наднациональных (глобальных) систем оповещения и защиты от ракет. Это было бы неразумным расходованием средств.
УНИВЕРСАЛЬНЫЕ МЕРЫ
Сравнение планов развития СЯС как при сохранении Договора по ПРО, так и при создании в США национальной противоракетной обороны позволяет найти ядро, отвечающее обоим вариантам развития обстановки. Речь идет о следующих мерах:
1. Совершенствовать систему боевого управления СЯС.
2. Форсированно ввести в строй группировку подвижных комплексов с ракетами "Тополь-М" (по 30 пусковых установок в год).
3. Ввести до 2007 г. две-три новые ПЛАРБ с новой унифицированной ракетой с разделяющейся головной частью.
4. С учетом продвинутости программы создания ПРО в США провести начальные стадии НИОКР по перевооружению ракет "Тополь-М" на три блока, а также предусмотреть возможность переоборудования железнодорожных комплексов под новую унифицированную ракету.
5. Максимально долго сохранять железнодорожные комплексы в группировке СЯС.
В зависимости от принимаемых решений по развертыванию национальной ПРО можно наметить два сценария наших действий.
Первый: в ответ на выход США из Договора по ПРО и развертывание ими районов национальной системы - разрыв договоров СНВ-1 и СНВ-2, наращивание вооружений СЯС по плану, рассмотренному выше.
Второй: попытаться найти переговорные решения, ограничив систему ПРО США двумя районами (200 противоракет), что будет в какой-то степени соответствовать Договору по ПРО 1972 г. при отмене Протокола 1974 г., разрешавшего только один район (100 противоракет). Такая уступка России опасна, так как созданная инфраструктура системы ПРО, в особенности радиолокационные поля, в дальнейшем позволяет легко нарастить число противоракет.
Взамен можно оговорить выгодные для России условия Договора СНВ-3 (1500 боевых зарядов), возможность сохранения (размена на число противоракет) железнодорожных комплексов и переоснащения ракет "Тополь-М". Памятуя, что переговоры всегда лучше, чем окончательный разрыв договоров, второй путь кажется предпочтительным, тем более что от него всегда можно перейти к первому варианту.
Дарья Гармоненко 
