Михаил Лысенко В 1990-е гг. на пространстве ОБСЕ сформировался устойчивый режим разнообразных мер укрепления доверия и безопасности, охватывающий военную деятельность государств - участников этой организации. Все они сведены в Венский документ переговоров по мерам укрепления доверия и безопасности, действующая редакция которого была принята на Стамбульском саммите ОБСЕ в ноябре 1999 г.
Содержащиеся в Венском документе меры распространяются на деятельность сухопутных сил и авиации. Для обеспечения безопасности и стабильности на Европейском континенте это, конечно, имеет первостепенное значение. Однако не вызывает сомнений тот факт, что в последнее десятилетие неуклонно возрастает стратегическая и особенно военно-политическая роль флотов. В значительной степени это вызвано тем, что флоты благодаря своей мобильности, высокой автономности и мощному вооружению хорошо приспособлены для применения в региональных вооруженных конфликтах, число которых увеличивается. Опыт действий военно-морских сил государств НАТО в ряде кризисных ситуаций последних лет подтверждает это. С учетом данных факторов государства - участники ОБСЕ неоднократно обсуждали тему охвата мерами доверия флотской деятельности. Российская Федерация инициативно продвигала эту идею в ходе последней модернизации Венского документа, но из-за несовпадения взглядов государств-участников "море" так и осталось вне режима доверия.
Сложности на общеевропейском пространстве побудили заинтересованные государства подступиться к проблеме с регионального угла - черноморского. После длительных предварительных консультаций шесть прибрежных государств - Россия, Болгария, Грузия, Румыния, Турция и Украина - начали в июне 1998 г. переговоры по мерам укрепления доверия и безопасности (МДБ) в военно-морской области на Черном море.
Понадобилось десять раундов, растянувшихся почти на четыре года, чтобы разработать и согласовать текст итогового документа. Складывались переговоры крайне непросто, часто пробуксовывали, а порой заходили в тупик. Главная проблема состояла в том, что фактически с третьего раунда две делегации вопреки утвержденному на политическом уровне мандату переговоров неожиданно взяли линию на то, чтобы свести будущий документ исключительно к вопросам флотского сотрудничества без каких-либо мер доверия. Мотивировалась такая позиция тем, что МДБ образца Венского документа в их классическом понимании - будто бы отголосок блокового противостояния и взаимного недоверия. Эта эпоха завершилась, и теперь, мол, на смену мерам доверия должно прийти сотрудничество, якобы отражающее новый, более высокий уровень взаимодействия и взаимопонимания.
Иной точки зрения придерживалась российская сторона. Наше видение состояло в том, что документ, ограниченный лишь рутинными контактами, не внесет ничего нового, поскольку между моряками-черноморцами наших стран уже давно налажены и успешно развиваются весьма разнообразные формы сотрудничества. Важно было придать флотскому взаимодействию новое, дополнительное качество в виде МДБ. И дело здесь не в подозрительности, а в том, что МДБ не просто обеспечивают определенный уровень транспарентности военной деятельности, но и повышают общую культуру военно-морского сотрудничества, придают ему обязательность, строгую ритмичность и постоянство.
Разумеется, большинство участников не было готово к внедрению углубленных мер доверия и тем более мер контроля и проверки (инспекционная деятельность). Не могло, конечно, идти речи и об ограничительных положениях, устанавливающих пороговые лимиты военно-морской деятельности. Но минимальный набор достаточно "мягких" МДБ все-таки необходимо было включить в будущий режим. Эта цель в итоге была достигнута.
В документ вошли следующие три меры доверия: ежегодный обмен военно-морской информацией, обмен ежегодными планами военно-морской деятельности и предварительные уведомления о двух наиболее крупных в году учениях. Эти меры носят политически обязательный характер.
Наряду с МДБ в документе содержится широкий спектр добровольных форм сотрудничества. Среди них имеются как традиционные контакты: совместные учения, заходы кораблей, обмены всевозможными делегациями и др., так и новые, более продвинутые формы: взаимные посещения на основе ежегодной ротации военно-морских баз, "ежегодные учения доверия" (приглашение партнеров на одно из национальных учений для участия в нем кораблем или наблюдателями по выбору). В документе нашли отражение сотрудничество в борьбе с терроризмом, совместное противодействие силами флотов организованной преступности, торговле наркотиками, незаконным перевозкам оружия, браконьерскому лову рыбы.
Районом применения установленного документом режима является собственно Черное море, включая военно-морские и вспомогательные базы. Режим охватывает деятельность флотов без авиационного и сухопутного компонентов.
25 апреля с.г. итоговый документ был торжественно принят в Киеве. Не умаляя его военно-оперативного значения, все-таки можно утверждать, что его политическая значимость, наверное, перевешивает. Ведь черноморские страны преодолели своего рода политико-психологический барьер, распространив меры доверия и безопасности на военно-морские силы. К документу уже сейчас проявлен интерес со стороны некоторых государств других акваторий региона ОБСЕ. Вполне возможно, что черноморский опыт может оказаться привлекательным для других морей, и другие прибрежные страны извлекут из него что-нибудь полезное для своих региональных условий.
