Виктор Гаврилов усть тоже участвуют
Как показывает опыт, в СНГ миротворческие силы (МС) и КСПМ предпочтительнее формировать на коалиционной основе не только из воинских контингентов, военных или гражданских наблюдателей (либо иного гражданского персонала) государств Содружества, но и привлекать вооруженные формирования конфликтующих. Практика свидетельствует, что участие в миротворческих операциях на основе взаимной договоренности равных по численности воинских контингентов противоборствующих сторон в значительной мере способствует стабилизации обстановки, поскольку, во-первых, дает необходимую уверенность участникам конфликта в своих силах, а во-вторых, заставляет их рассматривать посреднический миротворческий контингент как естественный и единственный стабилизирующий фактор. При этом обязательным условием является создание демилитаризованной зоны и отвод или разоружение всех прочих враждебных по отношению друг к другу формирований.
Эффективность подобных шагов доказана в Приднестровье, где было создано по одному миротворческому батальону от Молдавии и Приднестровской Республики; в Южной Осетии, где российский компонент миротворческих сил (500 человек) был численно примерно равен грузинскому и осетинскому батальонам (по 450 человек). Этот способ с определенными модификациями был также применен в Таджикистане, где отряды вооруженной оппозиции были частично интегрированы в силовые структуры Республики Таджикистан.
Необходимо, правда, признать, что данные действия не полностью соответствуют нормам ООН и ОБСЕ. Однако, по мнению российских военных экспертов, такой путь решения был практически неизбежен ввиду отказа мирового сообщества придать российским МС и КСПМ статус миротворческих сил ООН или ОБСЕ. Но главное - этот способ доказал свою эффективность в условиях стойкого недоверия между противоборствующими сторонами и может явиться важным дополнением к международной практике урегулирования застарелых конфликтов во всех горячих точках нашей планеты. Кроме того, в условиях фактически одностороннего участия России в миротворческих операциях на территории СНГ только так возможно обеспечить в определенной степени коалиционный характер миротворческих миссий и снизить морально-психологическую нагрузку на российские миротворческие контингенты.
Здесь следует сделать одно небольшое отступление. Основным заблуждением, в том числе и некоторой части российских специалистов в области миротворчества, является мнение, получившее распространение после миссий ИФОР/СФОР в Боснии: якобы можно добиться успеха с помощью так называемого принуждения к миру - путем применения достаточно мощной военной силы. При этом не учитывается, что успех США и их союзников по НАТО в Боснии был во многом обеспечен предшествующей ооновской операцией. Вдобавок воюющие просто устали сражаться и осознали, что ситуация зашла в тупик.
Российский опыт участия в операциях по принуждению к миру, в частности, военнослужащих из состава 201-й мотострелковой дивизии ВС РФ в Таджикистане в боевых действиях на стороне правительственных войск в 1992-1993 гг., также свидетельствует о том, что простое применение военной силы без предварительно созданных условий успеха не принесет и способно только еще туже затянуть узел конфликта.
Москва - региональный полицейский?
По мнению некоторых авторитетных зарубежных исследователей, ограниченные экономические и военные возможности России и продолжающаяся переориентация внешней политики большинства стран - членов СНГ лишат Москву в ближайшей перспективе роли главного миротворца на территории бывшего СССР. Как считают отдельные эксперты, это ведет к появлению новых структур и механизмов для осуществления миротворческих миссий, что коренным образом изменяет политический ландшафт постсоветского пространства.
Западные аналитики в большинстве своем полагают, что Россия по-прежнему с подозрением относится к использованию иностранных войск и продолжает считать Содружество Независимых Государств наиболее подходящей структурой и организацией, обладающей необходимыми полномочиями, чтобы принимать решения о миротворческих мандатах в СНГ. На Западе же считают, что большинство стран - членов СНГ не хотят отдавать такую прерогативу Содружеству и ставят под вопрос как эффективность, так и легитимность миротворческих операций России. Для них СБ ООН остается наиболее влиятельным органом, дающим мандат на миротворческие операции. Они также обращаются к новым организациям по международному сотрудничеству в области миротворчества - "Партнерство во имя мира", или субрегиональным объединениям типа Центрально-Азиатский союз и ГУAM.
Признавая в определенной степени справедливость этих замечаний, необходимо, чтобы в миротворческой политике России на территории СНГ в настоящее время соблюдать следующие основные принципы:
- меньший упор на применение военной силы;
- стремление находить политическое решение на основе компромисса между конфликтующими сторонами;
- привлечение к участию в миротворческих миссиях международных организаций;
- обеспечение контроля со стороны ООН и ОБСЕ за миротворческими операциями, посредничеством и гуманитарной помощью.
Между тем в современных условиях со стороны развитых стран Запада все больше просматривается тенденция использовать миротворческие процессы в своих узко понимаемых эгоистических интересах. При этом в основном делается попытка реализовать два пути:
- открытое силовое принуждение со стороны военно-политических блоков и соответствующих региональных командований;
- деление мира на "зоны ответственности", ставка на "верные" режимы и подготовка их к выполнению операций в интересах поддержания "нового мирового порядка" (так называемые coalitions of the willing - коалиции по желанию).
Практика показывает, что реализация подобного подхода к миротворчеству ставит под сомнение традиционно сложившиеся принципы обеспечения международной безопасности, неминуемо ведет к дискредитации самой идеи миротворчества вообще, разделу мира на зоны влияния и закреплению права силы в международных делах. Этот подход отводит России роль регионального полицейского в рамках СНГ, причем, как предполагается, под давлением со стороны ведущих мировых держав значение РФ как регионального миротворца будет неуклонно уменьшаться. Это наглядно видно на примере происходящего в настоящее время военного проникновения США в Центральную Азию, в частности в Узбекистан, а также в Грузию.
Вот почему в интересах России жестко отстаивать следующий подход к региональным соглашениям: региональным соглашением может быть документ, не обязательно подписанный всеми государствами одного географического региона, но касающийся проблем и затрагивающий интересы всех расположенных здесь стран. При этом так называемые заинтересованные государства, то есть имеющие интересы в зоне конфликта, самостоятельно организуют и проводят миротворческие операции в пределах зоны ответственности региональной организации в соответствии с уставом ООН и региональными соглашениями. В рамках такого подхода целесообразно наращивать усилия по созданию региональных коллективных миротворческих сил и группировок сил быстрого развертывания.
Одновременно для России важно добиваться повышения роли ООН и региональных политических объединений (СНГ, ОБСЕ и др.) как единственных органов, правомочных учреждать и проводить миротворческие миссии.
