Андрей Гордиенко Год спустя после террористических атак на Нью-Йорк и Вашингтон президент Буш одобрил Стратегию национальной безопасности США. Чтобы завершить столь масштабный труд, американской администрации понадобилось 20 месяцев, это вполне понятно: осмысление современных мировых процессов и выработка адекватных мер в современных условиях - отнюдь не простой процесс, "кавалерийским" наскоком тут не обойтись, если, конечно, не заняться примитивной компиляцией старых проектов.
Что же является лейтмотивом новой Стратегии национальной безопасности США? Соединенные Штаты, их союзники и друзья сталкиваются с совершенно новыми угрозами, которые исходят от государств-изгоев и террористов. Те и другие в документе разделены, но предполагается, что они тесно сотрудничают и помогают друг другу.
Подчеркивается, что Америка должна более активно действовать в современном мире, что нельзя себе позволить только реагировать на события: США необходимо их предупреждать, не бороться с уже проявившимися угрозами своей безопасности, а предотвращать их появление. Почти в каждом из разделов стратегии говорится о превентивных действиях. Данная идея - одна из центральных в документе и потому можно сказать, что Вашингтон намерен как бы "играть на опережение". И это во многом оправданно: слишком велика цена войны в современном мире, и слишком уязвимы современные общества для ударов террористов.
Стратегия идет дальше констатации необходимости превентивных (preemption) ударов. Под превентивным ударом в американской военной науке традиционно понимается боевая операция, проводимая в ограниченный промежуток времени, на ограниченной территории, с четко сформулированными задачами и в условиях, когда избежать удара невозможно. Другими словами - вы точно знаете, что на вас нападут, и бьете первым. Стратегия Буша, допуская применение силы в такой форме, на самом деле ставит вопрос шире - применение военной силы возможно не только тогда, когда угроза уже сформировалась, но и до того, как она проявилась, с целью предотвратить ее превращение в подлинную и опасную реальность.
Именно такое понимание превентивных действий (по-английски уже preventive) преобладает в американской стратегии, хотя и порождает немало вопросов: опережающий удар (когда уже есть четкая угроза) и то не бесспорен в части соблюдения норм международного права и элементарной справедливости, превентивные же действия в широком смысле слова (для предотвращения появления угрозы) всегда будут вызывать много противоречий. Даже в самих США после утверждения Стратегии национальной безопасности начались интенсивные дискуссии о видах и формах превентивных действий и о том, как же понимать положения документа на этот счет.
Кстати, по всей видимости, предвидя, что другие страны могут последовать американскому примеру, в стратегии есть оговорка, что концепция превентивных действий не может служить оправданием для агрессивной политики со стороны других стран. Но каким образом возможно определить, кто берет на вооружение концепцию превентивных ударов ради благих целей, а кто - чтобы оправдать агрессию, не вполне ясно. Скорее всего просто невозможно.
Впрочем, США не отказываются и от концепции сдерживания. Стратегия предусматривает следующую шкалу действий: разубеждать потенциальных противников, затем сдерживать их и только если сдерживание не работает, то наносить им поражение - конечно, с помощью превентивных мер. Грани между этими стадиями нечеткие, собственно, документ их не прописывает. К тому же несколько раз в стратегии говорится, что сдерживание в отношении диктаторских режимов, а именно они попадают в разряд потенциальных противников, малоэффективно. И тем не менее скорее надо говорить о новом соотношении сдерживания и превентивных действий, а не об отказе от одного в пользу другого. Однако в этом новом соотношении чаша весов сильно склоняется в сторону превентивных действий.
Концепция превентивных действий, хотя и является центральной идеей, проходящей через весь документ, все-таки не исчерпывает все его содержание. Вообще надо отметить, что документ хорошо сбалансирован и менее "ястребиный", чем ожидалось.
Так, в нем очень много внимания уделено необходимости международного сотрудничества. Правда, делается оговорка, что в случае необходимости Вашингтон может действовать и самостоятельно. Соединенные Штаты декларируют свое желание тесно взаимодействовать со своими союзниками, друзьями и партнерами. Конечно, первостепенное внимание уделено НАТО, Европейскому союзу, двусторонним соглашениям в области безопасности между США и Австралией, США и Японией, США и Южной Кореей. Вместе с тем ООН упоминается только один раз, скорее для проформы. Отношение к России, Индии и Китаю более уважительное и серьезное. Признается положительная роль этих стран в современном мире.
По отношению к России документ максимально корректен. Отмечается большой прогресс в российско-американских отношениях. Приветствуются совместные усилия в области борьбы с терроризмом. Но говорится и об остающихся проблемах. Точно подмечено, что Москва не вполне верит в добрые намерения и мотивы политики США. Подчеркнуто, что в России не до конца приняли идеалы рыночной экономики и демократии. В общем, документ и констатирует, и одновременно иллюстрирует, что в двух странах сохраняется некоторая подозрительность по отношению друг к другу.
Американская стратегия пытается добраться до сути современных мировых проблем, бороться не с последствиями, а с первопричинами новых мировых вызовов. Но этот порыв приводит опять к выводу о том, что в мире мало демократии, слабо развиты ценности открытого общества, не работает рыночная экономика. Все это называется первопричинами. Вывод же сводится к тому, что надо продвигать демократию, рыночную экономику, ценности свободного общества. Невольно напрашивается замечание, что именно навязывание всех этих ценностей в отдельных районах мира приводит к появлению или по крайней мере проявлению террористических угроз.
