Александр Умнов
В Ираке много желающих получить власть.
Фото Reuters
На фоне ежедневных кровопролитных взрывов в Ираке многие утверждают, что США в Ираке втянулись в такую же длительную, бесперспективную войну, какую в свое время они вели во Вьетнаме, а СССР в Афганистане. Но сейчас совершенно иная обстановка, и вряд ли она дает основания для аналогий. Сейчас нет ни Советского Союза, ни глобальной советско-американской конфронтации. К тому же, когда Вашингтон ушел из Вьетнама, взявшие там верх силы перестали видеть в нем врага. После ухода CCCР из Афганистана местные союзники еще три года самостоятельно контролировали все крупные города и значительную часть сельской местности. И не прекратись им помощь после распада СССР, ключевые позиции в стране поныне находились бы в их руках.
Такой альтернативы в Ираке у Вашингтона нет. Уйди американцы сегодня, власть тут же перейдет к союзникам их смертельного врага – апеллирующего к исламу международного терроризма. Сам Саддам, финансируя теракты в Палестине, поддерживал с этой силой лишь косвенные отношения. Те же, кто сейчас бросает вызов американцам в Ираке, связаны с ней напрямую: в страну активно стекаются экстремисты из других мусульманских стран. Ситуация, в которой оказались Соединенные Штаты, имеет мало общего с Вьетнамом и Афганистаном времен советско-американской конфронтации, но очень напоминает нынешние афганские проблемы США.
И Ирак, и Афганистан принадлежат к цивилизации Ближнего и Среднего Востока. Основа социальной структуры региона – санкционированные исламом прочные объединения многочисленных родственников – кланы. Переплетаясь этническими и религиозными связями, именно они – главная база местной государственности. Но гораздо более пестрое в этническом отношении афганское население, несмотря на все внутренние противоречия, все же более едино, чем иракское.
Афганистан, которому англичанам в прошлом удалось навязать внешнеполитическую опеку, фактически всегда оставался независимым. И его границы, хотя и несут на себе отпечаток соперничества Великобритании и России в XIX веке, сложились главным образом под давлением сил внутренних. Ирак же находился в составе сначала Османской, а потом Британской империи. В наследство он получил нынешние границы, которые повторяют одновременно как внешние, так и внутриимперские рубежи.
Ситуация радикально изменилась, когда в ходе распада Британской империи Ирак получил независимость. Соотношение внутренних сил в его границах, лишившись прежних противовесов, порождало дестабилизацию. Стремление найти внешние опоры для укрепления позиций внутри страны не было чуждо и правителям Афганистана. Однако в Ираке эта тенденция приняла гипертрофированные формы. Именно здесь корень не только развязанных Багдадом войн против Ирана и Кувейта, но и его на первый взгляд малопонятный поиск постоянных конфликтов с США.
При талибах Афганистан превратился в пристанище террористов. Но это скорее следствие не столько внутренних факторов, сколько международной ситуации, в которой он оказался после коммунистического переворота и особенно ввода советских войск. В Ираке же агрессивность режима Саддама вызывалась прежде всего противоречиями именно внутреннего развития. И создать там стабильную и никому не угрожающую власть гораздо сложнее. К тому же в иракском вопросе США серьезно расходятся с Францией, Германией и Россией. Но это, с одной стороны, осложняет положение американцев, с другой – может оказать им и серьезную помощь. Ведь стабилизация в Ираке объективно очень нуждается в опоре на разные центры силы за рубежом.
Россия, давно столкнувшись с международным терроризмом, безусловно, заинтересована в уничтожении его баз и плацдармов где бы то ни было. Тем более что на ее южных границах существуют реальные и потенциальные очаги этой угрозы. Сложности в Ираке – серьезная проблема не только американской, но и российской внешней политики.
