Дагестан-1999: итоги событий десятилетней давности

Начало

ФАКТОРЫ УСПЕХА

Безусловно, спасителями России в тот момент стали дагестанцы, а отнюдь не новый премьер. Они не только не остались равнодушными, но оказали активное вооруженное сопротивление агрессии. В чем-то жители Дагестана, пусть и в гораздо меньших масштабах, повторили подвиг красноармейцев и командиров в 1941-м, которые своим сопротивлением показали, что краха не будет, а будет война. Дагестанцы дали остальным россиянам возможность понять, что мы стали жертвой агрессии, коей надо сопротивляться. Это кардинально изменило психологическое отношение к войне в обществе, что позволило армии воевать без оглядки.

Кроме того, в Москве сумели сделать выводы из первой чеченской кампании. В частности, руководство страны поняло, что тогда Россия полностью повторила вьетнамский опыт США, проиграв войну не противнику, а собственным средствам массовой информации. Никогда – ни раньше, ни позже – нашим войскам не приходилось сражаться в атмосфере столь сильного антиармейского морального террора, как в 1994–1996 годах. Отечественные СМИ превратили военных во врагов и варваров или в лучшем случае в жертв «преступной политики».

Поскольку на любой войне важнейшим фактором является моральный, то воевать в таких условиях практически невозможно. Правда, вслед за заключением Хасавюртовского мира «борцы за свободу Ичкерии» продемонстрировали такие своеобразные нравы, что иллюзии по их поводу остались только у совершенно клинических «правозащитников». Это несколько снизило прочеченский пафос ряда ведущих российских печатных изданий, теле- и радиокомпаний. А после начала агрессии боевиков в Дагестане Кремлю удалось взять под контроль освещение конфликта основными СМИ, особенно – телевидением.

Именно эти два фактора – сопротивление населения Дагестана и принципиальное изменение информационной политики – явились залогом победы сначала в Дагестане, а затем и в Чечне. Не произошло психологического слома в обществе, из-за которого была проиграна первая чеченская война. Наоборот, в самый тяжелый начальный период кампании она получила поддержку подавляющего большинства населения РФ.

Что касается боевиков, то они совершили две грубейшие ошибки, которые и привели их к поражению. Сначала они нарвались на отпор со стороны дагестанцев, которого совершенно не ожидали. А затем не осознали изменения отношения к войне со стороны россиян, не сомневаясь в их очередном сломе. Да еще и надеялись на поддержку Запада. Поэтому они начали вести против Российской армии классическую войну (армия против армии), пытаясь удерживать территорию. В такой войне они не имели шансов хотя бы из-за абсолютного господства авиации ВВС РФ в воздухе и подавляющего превосходства российских Вооруженных сил в наземной технике.

Кстати, Запад, в общем, не обманул ожиданий ичкерийских вождей, но вот в российском обществе никакого слома не произошло. Это позволило государственному руководству России игнорировать мнение европейских и заокеанских партнеров (в ноябре 1999 года в Стамбуле президент РФ Борис Ельцин, обращаясь к лидерам основных западных стран, сказал: «Вы не имеете права критиковать Россию за Чечню»).

В итоге боевики понесли огромные потери. К марту 2000 года российские войска заняли всю территорию Чечни, после чего выяснилось, что у противника почти не осталось ресурсов для ведения полноценной партизанской войны. Такая война с атаками относительно больших бандгрупп на колонны и объекты федеральных сил длилась потом всего несколько месяцев, до осени 2000 года. После этого противник иссяк. Он перешел к диверсионно-террористическим методам борьбы, для которых много ресурсов не нужно и которые можно использовать десятилетиями. Однако угрозой для государства такая борьба уже не является.

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ

Путин, разумеется, никоим образом не вдохновлял дагестанцев на сопротивление, они, как и все остальные россияне, понятия не имели в те дни, кто это вообще такой. И информационную политику тоже осуществлял не Владимир Владимирович, он был в тот момент ее объектом, а не субъектом. И внешнеполитическим прикрытием от западных нападок занимался отнюдь не ВВП (просто потому, что не имел тогда ни малейшего веса и авторитета на мировой арене), а переживавший в последние месяцы своего президентства своеобразный «политический ренессанс» Борис Ельцин.

Новый премьер лишь воспользовался ситуацией. Он очень сильно контрастировал со своим предшественником (тоже «силовиком») Степашиным, который безропотно готовился сдать Дагестан. Путин взялся за текущее руководство военной операцией, идеально вписавшись тем самым в ожидания подавляющего большинства граждан России, в том числе, конечно, военнослужащих, которые «долго молча отступали», но тем не менее «боя ждали». Теперь им никто не мешал воевать, никто не крал у них победу, как это случалось в 95-м и 96-м. И они победили.

В военном плане противник у нас был на этот раз гораздо сильнее, чем пятью годами ранее. Боевики, бесспорно, понесли во время первой войны значительные потери, но они компенсировали их мобилизацией новых кадров как в самой Чечне, так и за границей. При этом они приобрели огромный боевой опыт, за межвоенный период получили очень значительную помощь из-за рубежа деньгами и оружием, а в средствах связи и навигации благодаря все той же зарубежной помощи они существенно превосходили Российскую армию, которая, наоборот, лишь деградировала.

Ведь если в первой половине 1990-х годов армия хоть в микроскопических количествах, но все же получала вооружение и технику, то во второй половине 1990-х этого не стало совсем (исключение составили РВСН, которые, увы, в чеченской кампании помочь ничем не могли), практически исчезла и боевая подготовка. Дефолт добил армию окончательно, катастрофически упал и без того невысокий уровень жизни военнослужащих. Образ Вооруженных сил в общественном мнении нисколько не улучшился. Кроме того, у защитников Отечества был сильнейший комплекс поражения.

Однако вторая чеченская подтвердила, что моральный фактор на войне является определяющим. Армию больше не проклинали и не дергали, а поддержали и дали возможность сражаться. Что и стало залогом успеха. Кроме того, определенные уроки из первой кампании извлекло и командование, войска теперь гораздо более грамотно действовали в тактическом плане. Как это бывает всегда, война поспособствовала замене «паркетных полководцев» на тех, кто действительно был способен командовать частями и соединениями в боевой обстановке.

Наконец, как было сказано выше, боевики этого момента не оценили и «подставились», ввязавшись в заведомо проигрышную для себя классическую войну.

Безусловно, события лета–осени 1999 года в Дагестане имели эпохальное значение для России. В результате агрессии чеченских боевиков страна оказалась на краю пропасти, но сумела не сорваться в нее. И даже одержать победу. В этом огромное положительное значение тех событий.

При этом, правда, именно из той войны родилась нынешняя политическая система. Со значительным урезанием демократических принципов, отсутствием возможностей у населения повлиять на свою судьбу. С тотальным контролем власти над СМИ. С колоссальным уровнем коррупции.

Именно при этой системе стала возможна нынешняя «военная реформа», ставшая, по сути, ликвидацией Вооруженных сил. Поскольку государственное руководство сегодня никаким образом не зависит от волеизъявления граждан, а граждане практически не имеют доступа к объективной информации, к различным взглядам на основные проблемы жизни страны, складывается нынешняя сюрреалистическая ситуация, когда армия и флот уничтожаются под лозунгом придания им «нового облика».

Таким вот способом власть «поблагодарила» армию за победу на Кавказе. И в этом очень печальный итог событий 10-летней давности.