Пришли на время – остаются навсегда?

Американские солдаты на базе "Манас".
Фото Reuters

В ряде российских и американских СМИ недавно появилась информация о планах Пентагона открыть на территории Киргизии вторую военную базу США. По сообщению газеты Washington Post, этот объект должен появиться на юге страны, вблизи города Ош. Однако киргизские власти тут же опровергли эту новость. Как заявил руководитель Информационно-координационного центра администрации президента Киргизии Фарид Ниязов: «Все вопросы по дальнейшему пребыванию американских либо других воинских контингентов иностранных государств на территории Киргизии будет решать новый парламент, выборы которого состоятся 10 октября».

МНОГО ШУМА ИЗ НИЧЕГО?

Министерство обороны страны также не подтвердило информацию о возможности развертывания в Киргизии дополнительных подразделений армии США. По словам заместителя начальника пресс-центра ведомства Айзады Игибаевой, речь может идти только о строительстве на юге страны тренировочного центра для киргизских военнослужащих.

Если обратиться к истории данного вопроса, то здесь следует упомянуть обещание прежнего президента Бакиева Соединенным Штатам о выделении территории для строительства тренировочного центра в Баткенской области и развертывания полигона для тренировки десантников рядом с городом Ош.

Между тем эта новость, имеющая свою относительно давнюю предысторию, появилась не случайно. Дело в том, что данный вопрос активно прорабатывается американской стороной. Об этом свидетельствует тот факт, что за последние три месяца Бишкек посетили несколько высокопоставленных эмиссара Госдепартамента США и Пентагона. Последним побывал в Бишкеке помощник госсекретаря США Джонсон. На переговорах с временным правительством затрагивался вопрос о необходимости укрепления безопасности в регионе. Правда, все пока сводится к получению гарантий от Бишкека дальнейшего существования в аэропорту «Манас» Центра транзитных перевозок американских ВВС.

Все это говорит о том, что Центрально-Азиатский регион продолжает занимать важное место в политике США. Но это не всегда было так. Поначалу в Вашингтоне не придали важности этому региону ввиду его географической изолированности, удаленности от США и отсутствия выхода к открытому морю. Американская администрация обратила пристальное внимание на Центральную Азию (ЦА) только после террористических актов 11 сентября 2001 года и принятия решения на проведение антитеррористической операций в Афганистане. Затем началось формирование военно-стратегического плацдарма на территории государств данного региона. Однако чрезмерная напористость американцев и их поспешность в реализации своих целей привели к ряду грубых ошибок. Главной из них явилось форсирование процессов демократизации в странах ЦА, создание условий для цветных революций с целью изменения политических систем по западному образцу. Но, как показали события в Киргизии 2005 и 2010 годов, модель западной демократии для данного региона оказалась неприемлемой. Одну коррумпированную клановую власть в Киргизии сменял еще более коррумпированный режим другого клана.

В стране обозначилась тенденция передачи власти от одного этноклана к другому, по принципу маятника оформляемая в виде «народного восстания», финансируемого заинтересованной стороной. В то же время вмешательство Вашингтона в дела ЦА вызвало подозрения у руководителей государств этого региона в агрессивных намерениях США. Это позволило России и Китаю сформировать мощный политический потенциал в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и создать эффективное противодействие американской стратегии в данном регионе.

Реализации этого процесса способствовали два события:

1) революция тюльпанов в Киргизии в марте 2005 года, которая не дала Западу ожидаемых результатов;

2) волнения в узбекском городе Андижан, в результате чего произошел кризис в американо-узбекских отношениях с последующим закрытием военной базы США в этой стране.

Как отмечает американский аналитик Ст. Бланк, эти два события означали серьезное поражение американцев, заставившее Белый дом врасплох. Чтобы предотвратить тенденцию к снижению американского влияния в ЦА, американская администрация во второй половине 2005 года занялась «корректировкой» своей региональной политики. Началась дискуссия в американском экспертном сообществе, в ходе которой обозначились основные подходы к этой проблеме при неизменности долговременных стратегических целей Белого дома в Центральной Азии, которые включают региональную безопасность, продвижение демократии и доступ к энергоресурсам региона.

БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ ВАШИНГТОНА

В документе, озаглавленном «Доклад о национальной безопасности» за 2006 год, Центральная Азия для Соединенных Штатов была обозначена как регион, «по-прежнему остающийся приоритетным для нашей внешней политики». Здесь же подчеркивалось, что «в данном регионе в целом пересекаются различные компоненты нашей более широкой стратегии и нам необходимо проводить в жизнь одновременно все эти компоненты: поощрять формирование подлинной демократии; стремиться к расширению реформ, направленных на развитие свободного рынка; добиваться диверсификации источников энергетических ресурсов и путей их транспортировки; укреплять безопасность и добиваться победы в войне против террора». Ариэль Коэн, эксперт фонда «Наследие», занимающийся проблемами ЦА и Каспийского региона, резюмировал американские стратегические императивы в ЦА тремя словами: безопасность, энергоресурсы и демократия.

При этом в американском экспертном сообществе понимали, что одновременное достижение указанных стратегические целей невозможно, да это и не требовалось. Поэтому стал вопрос о приоритетности целей и решаемых задач, обсуждение которых обозначило несколько подходов к решению проблемы формирования Центрально-Азиатской политики Вашингтона:

1) сбалансированное укрепление позиций;

2) приоритет продвижения демократии;

3) приоритет обеспечения безопасности.

Судя по публикациям в американской печати, принцип «сбалансированного укрепления позиций» предполагает маневрирование на пути одновременного достижения двух следующих целей. Однако, будучи примененным на практике, его реализация неизбежно склоняется к одному из двух других приоритетов – к продвижению демократии или к укреплению безопасности.

Оценивая соотношение мнений сторонников той или иной концепции в американском экспертном сообществе, следует отметить, что в настоящее время перевес находится на стороне приверженцев принципа безопасности. Они признают значение демократических реформ для обеспечения стабильности Центрально-Азиатского региона для реализации американских интересов, но не считают, что США должны сосредотачивать основные усилия и ресурсы на этом направлении. Напротив, они призывают американской руководство умерить риторику о демократии, постараться понять ситуацию в странах региона и начать сотрудничать с ними в борьбе против терроризма. При этом Соединенные Штаты должны учитывать множество объективных ограничений. В их число входит резкое неприятие крупными игроками на центральноазиатской арене усиления Вашингтона, а также специфика местных условий, выражающаяся в клановом построении общества, государственных институтов и бизнеса, а также коррупции, пронизывающей всю общественную структуру этих стран.

Сторонники принципа безопасности полагают, что настойчивые усилия США по продвижению западных либеральных ценностей в регионе вызывают у лидеров государств решимость удерживать всеми доступными способами свои позиции и развивать сотрудничество с Россией и Китаем в противовес росту американского влияния. А это неизбежно ведет к ослаблению влияния в странах ЦА политических партий и неправительственных организаций, придерживающихся западной ориентации и финансируемых Западом. В целом географическая удаленность США серьезно мешает Вашингтону контролировать политическую ситуацию в странах Центральной Азии, как это делают граничащие с ними Россия и Китай, использующие мощные рычаги политического, экономического и военно-технического сотрудничества.

Вышеперечисленные факторы сделали политику американского руководства в ЦА прагматичной. Был сделан акцент на военно-политические методы решения задач, которые, по мнению специалистов корпорации РЭНД, включают следующие три базовых компонента.

1. Формирование и поддержание в оперативной готовности всей инфраструктуры военных баз на Ближнем и Среднем Востоке для быстрого наращивания военного присутствия в Центральной Азии.

2. Разработка форм и методов оперативного взаимодействия между военным командованием США и армиями стран-партнеров в условиях возможного осложнения военно-политической обстановки в какой-либо стране региона.

3. Формирование партнерских отношений и военно-технического сотрудничества между военными ведомствами США и государств Центральной Азии.

Практическим шагом в этом направлении является намерение Пентагона разместить в государствах Центральной Азии подразделения войск специального назначения под предлогом борьбы с терроризмом. Об этом стало известно осенью 2009 года из сообщения офицера по связям с общественностью Куэблера. Среди стран, в которых планируется размещение американских войск, фигурируют пять государств: Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан и Туркмения.

Обоснование такого решения изложено в документах, регламентирующих деятельность американских войск специального назначения, которые определяют три условия участия этих частей на территориях иностранных государств:

1) возникновение реальной или потенциальной угрозы национальным интересам США в результате внутренних беспорядков в той или иной стране вследствие действий террористов и экстремистов;

2) возможность государства, подвергшегося опасности, эффективно воспользоваться американской помощью;

3) обращение государства к Соединенным Штатам за этой помощью.

Осуществление этих функций планируется возложить на 3-ю воздушно-десантную группу специального назначения армии США, базирующуюся в Форт-Брэгг (Северная Каролина). С 2002 года она участвует в проведении военных операций на территории Афганистана. В настоящее время 3-я группа состоит из четырех батальонов, которые будут менять друг друга в Центральной Азии одновременно с ротацией войск в Афганистане, где группа уже участвует в боевых и разведывательных операциях.

В Центральной Азии планируется использование 3-й группы для решения задач боевой подготовки национальных армий, обеспечении внутреннего порядка и безопасности в государствах данного региона. Вместе с тем уровень профессиональной военной подготовки американских войск специального назначения и их боевой путь говорят о том, что главной целью их развертывания в Центральной Азии являются не вышеупомянутые задачи, а наращивание военно-политического влияния Соединенных Штатов в данном регионе, которое создает угрозу национальной безопасности России.

Еще одним шагом в направлении расширения американского военного присутствия в Центральной Азии является план осуществления полетов военной авиации в Афганистан из США через Северный полюс и территорию Казахстана. При этом речь идет о предоставлении аэропорта Алма-Аты в качестве запасной площадки для экстренного приземления самолетов.

С точки зрения обеспечения безопасности РФ Северный маршрут американской авиации создаст потенциальную угрозу для России и Китая, так как позволит в мирное время вести воздушную разведку против этих двух стран – в частности, наблюдать за полигонами в Казахстане и Западном Китае. А в случае принятия решения американской стороной на нанесение внезапного удара по военно-промышленным объектам России из арктических коридоров пролета американской военно-транспортной авиации появится возможность производить пуски крылатых ракет по целям на Урале, в Западной Сибири, Казахстане и Китае.

Удастся ли Вашингтону реализовать планы создания зоны своего военно-политического и экономического влияния в Центральной Азии, зависит во многом от позиции России, которая имеет в своем распоряжении такие мощные инструменты региональной политики и интеграции, как ШОС и ОДКБ.