Владимир Карякин
Иранские женщины учатся военному делу на совесть.
Фото Reuters
Конец 2011 – начало 2012 годов ознаменовались резким обострением обстановки в регионе Персидского залива. Внешними факторами, определившими новый виток американо-иранского противостояния, были обвинения со стороны Вашингтона в подготовке Тегераном покушения на посла Саудовской Аравии в США и очередной доклад МАГАТЭ по ядерной программе Ирана после того, как Тегеран объявил о начале работ по обогащению урана. На фоне дипломатических демаршей и сообщений о готовившейся операции против Исламской Республики Иран (ИРИ) Тегеран провел крупные учения в Аравийском море, целью которых, судя по заявлению иранской стороны, была отработка действий по перекрытию Ормузского пролива, а также испытания новых типов ракет.
Если попытаться проникнуть в сердцевину «гордиева узла» американо-иранских противоречий, то надо отметить, что в их основе лежит растущая тревога Запада по поводу политики Ирана, затрагивающей интересы США и их союзников на Ближнем Востоке.
Растущее недовольство Ираном со стороны Запада выражается в том, что эта страна, до сих пор не подконтрольная Соединенным Штатам и их союзникам, владеет значительной долей богатейших энергетических ресурсов данного региона и путями их транспортировки. И это идет вразрез со стремлением Вашингтона установить полный контроль над этим стратегически важным регионом планеты. Как показывает опыт новейшей истории, что бы ни происходило в последние годы в Ираке, Афганистане, Сирии и Ливии – все диктуется стремлением Запада установить контроль над сырьевой базой углеводородов и путями их транспортировки в регионе Ближнего Востока с непременным участием в этих процессах в качестве основных игроков группы стран, объединенных в Североатлантический альянс.
Иран в этом отношении остается страной, которая, несмотря на все усилия Запада, не только не находится в зоне влияния альянса, но стоит на пути его экспансионистских устремлений. Углеводородные ресурсы Ирана, как это было до недавнего времени в Ливии, являются национальной собственностью страны и составляют 10% мировых доказанных запасов. Уровень добычи нефти в Иране в настоящее время достиг около 4,5 млн. баррелей в сутки, из которых 3,5 млн. идут на экспорт. Основные покупатели иранской нефти – Китай, Япония, Индия, Южная Корея и лишь 10% от общего объема экспорта поставляется в Европу.
ОШИБКИ ПРИВОДЯТ К РЕВОЛЮЦИИ
До конца 1970-х годов, то есть до начала революции в Иране, Персидский залив практически полностью находился в сфере влияния Соединенных Штатов и ведущих западных держав, доступ которых к запасам углеводородов и безопасность нефтяных потоков не внушали опасений. Но самонадеянная политика Вашингтона и грубые ошибки ЦРУ (в числе которых следует назвать свержение правительства Моссадыка в начале 1950-х годов) вызвали рост антиамериканских настроений, что привело к антишахской революции в 1979 году под религиозными и антизападными лозунгами. С тех пор полыхает костер американо-иранского конфликта, который разгорелся с еще большей силой после захвата американского посольства и удержания в течение 444 дней его сотрудников в качестве заложников. В последующие годы критический уровень противостояния поддерживался за счет истерии Запада вокруг освоения Ираном ядерных технологий, создания новейших типов вооружений и угроз в адрес Израиля.
Более 30 лет Иран в глазах США представляется как угроза не только региональной, но даже глобальной безопасности. Тревогу у Запада вызывает тот факт, что Тегеран установил контакты со всеми политическими оппонентами Соединенных Штатов – от палестинской ХАМАС до президента Венесуэлы Уго Чавеса. Иранские лидеры постоянно жестко критикуют Израиль и даже ставят под сомнение правомерность его существования, что вызывает излишне нервозную и неадекватную реакцию Тель-Авива в виде призывов к немедленному проведению военной операции против Ирана.
В свете этого острота кризиса сконцентрировалась вокруг вопроса о правомерности обладания Ираном собственным ядерным оружием. Однако здесь следует задать вопрос о том, какая из ныне существующих ядерных держав испрашивала у мирового сообщества, в лице ООН и МАГАТЭ, разрешение на его создание? Каждая страна решала этот вопрос самостоятельно, исходя из интересов своей национальной безопасности. Пока иранская атомная бомба не испытана, все разговоры о намерении Тегерана ее создать можно считать частью психологической войны против Ирана. И это делается на фоне негласного, тщательно скрываемого от мировой общественности обладания Израилем ядерного оружия. Поэтому не вызывает удивления тот факт, что в ООН страны Запада не ставят вопрос об объявлении Ближнего Востока безъядерной зоной, в которую входили бы Иран и Израиль.
АТОМ И НЕФТЬ
Технически создать ядерное оружие может любая страна, обладающая для этого необходимым научным и экономическим потенциалом. Иран таким потенциалом располагает и, возможно, в ситуации крайнего обострения обстановки на Ближнем Востоке пойдет на натурную демонстрацию своего атомного оружия, как это сделала Северная Корея несколько лет назад. Тем самым Иран войдет в клуб ядерных держав, хотя де-факто он уже является его членом, что будет подтверждено в случае провала попыток западного сообщества прекратить реализацию Тегераном своей программы освоения атомных технологий.
═ Комбинат по переработке урана в Исфахане. Фото Reuters |
В случае такого развития событий, как показала практика международных отношений, никакой катастрофы не произойдет. Государства, обладающие ядерным оружием, ведут себя более ответственно, так как осознают последствия его реального применения. А это служит делу укрепления региональной стабильности и, как это ни парадоксально звучит, безопасности, так как это оружие является сдерживающим фактором в отношении потенциальных противников. Однако в этом правиле есть исключение. Примером тому являются США, которые осуществили атомные бомбардировки мирного населения Японии не из военной необходимости, а из чувства мести, для того, чтобы окончательно добить поверженного врага.
Но это все прогнозы, а сейчас мировое сообщество интересуют два вопроса: до каких пределов может дойти политическое, экономическое и психологическое давление Израиля, США и их союзников по НАТО на Иран, чтобы вынудить его свернуть свою ядерную программу, и кто будет участвовать в военной операции против Ирана в случае невозможности решения первой задачи?
Что касается пределов невоенного давления на Иран, то экономические санкции показали низкую эффективность ввиду наличия у них значительных «прорех», которые обусловлены наличием незримой коалиции государств, поддерживающих Тегеран и выступающих против диктата Соединенных Штатов. Все они объединены общим экономическим интересом – надежным обеспечением своих экономик иранской нефтью. Как говорится, «никакой политики – только бизнес». При этом не надо забывать, что в экономику Ирана уже вложено более 100 млрд. долл. иностранных инвестиций, которые будут безвозвратно потеряны, как это произошло после крушения режима Каддафи. Эмбарго ЕС на закупки иранской нефти не принесут значительного вреда экономике Ирана, так как основные ее покупатели находятся в Азии. Невозможно представить ситуацию, когда Япония и Китай откажутся от поставок иранской нефти только потому, что США не могут заставить Тегеран играть по их правилам.
ТРИ НАПРАВЛЕНИЯ ДЛЯ УДАРА
Ответ на второй вопрос не очевиден. Как известно, американцы имеют возможность нанести удар по Ирану с трех сторон: со стороны Персидского залива силами ВМС США, включающими несколько авианосных ударных групп (АУГ) и атомных подводных лодок, а также 250 тыс. человек военнослужащих, расквартированных на базах в странах Залива. Но этих сил явно недостаточно для действий против такого сильного противника, как ИРИ.
Кроме того, неясно, кому Вашингтон может поручить выполнение данной миссии, как это было в Ливии. Израилю, при всей его решимости, сделать это в одиночку не под силу. Вариант, подобный уничтожению силами ВВС Израиля иракского ядерного центра в Озираке, здесь не пройдет. Кроме того, удаленность объектов удара и наличие достаточно сильной ПВО Ирана не позволят сделать это Израилю безнаказанно. Союзники США по НАТО в одиночку на этот шаг не рискнут пойти. Сами американцы не горят желанием начинать новую войну после неудачи в Афганистане. Ливия показала, что Вашингтон не собирается ввязываться в новые военные авантюры, а предпочитает действовать руками своих союзников. Но сформировать из них достаточно сильную военную коалицию проблематично, что находит отражение в отношении военно-политического руководства США к данной проблеме. Так в ноябре 2011 года министр обороны США Леон Панетта заявил, что «силовая операция в Иране возможна лишь в крайнем случае». По его мнению, удар по ядерным объектам Ирана задержит выполнение программы создания ядерного оружия только на два- три года. Его поддерживают бывший министр обороны США Роберт Гейтс и военный советник Барака Обамы адмирал Майкл Маллен, которые категорически против проведения военной операции. С другой стороны, в руководстве Израиля придерживаются мнения, что удар необходимо наносить немедленно и повторять такие удары каждые два-три года, чтобы не дать возможности Ирану завершить свою атомную программу.
Разноголосица в оценках, общая внутренняя нерешительность и отсутствие сформировавшейся антииранской военной коалиции государств говорят о том, что вероятность широкомасштабного военного конфликта в зоне Персидского залива невысока. В Вашингтоне, Брюсселе и Тель-Авиве понимают, что, несмотря на игру мускулами, проводимую США в данном регионе, абсолютное военное превосходство Запада еще не гарантирует им победы в войне. Дело в том, что здесь решающее значение имеет географический фактор.
Персидский залив может оказаться не только западней для боевых кораблей антииранской коалиции, но и, в определенных условиях, превратиться в новый Перл-Харбор. Да и сам Ормузский пролив будет непреодолимой преградой на их пути в зоны развертывания для нанесения ударов по иранским объектам из акватории Персидского залива, которая является самым удобным местом для дислокации американских АУГ. Опыт проведения военных операций США и их союзников против Югославии и Ирака показывает, что АУГ располагались на удалении 60–80 миль от берега. Глубина ударов палубной авиации по объектам при этом составляла 450–500 км. Пуски крылатых ракет по объектам на территории Ирака осуществлялись на дальностях порядка 600 км из акватории Персидского залива, 1100 км – из Красного моря и 1250–1600 км – из Средиземного моря. Как видно, это является совершенно недостаточным для действий на всю глубину иранской территории, протяженность которой составляет около 2 тыс. км в северном направлении от побережья Аравийского моря и примерно 2,5 тыс. км в восточном направлении от побережий северной части Красного моря и восточной части Средиземного моря. Заход АУГ в Персидский залив без предварительного разгрома иранской системы ПВО и уничтожения береговых ракетных частей Ирана, а также нейтрализации его ВМС представляется самоубийственной авантюрой и не может приниматься во внимание при серьезной проработке военной операции.
Не следует забывать, что движение судов по Ормузскому проливу осуществляется под совместным контролем ВМС Ирана и Султаната Оман. Чтобы войти в Персидский залив все без исключения морские суда следуют через иранские территориальные воды, а на обратном пути – через территориальные воды Омана. Иран разрешает иностранным судам проходить через свои территориальные воды на основании части III Конвенции ООН по морскому праву. При этом важно подчеркнуть, что США в данном вопросе имеют такой же юридический статус, как и Иран, поскольку обе страны подписали Конвенцию ООН по морскому праву, но не ратифицировали ее. Следовательно, никакого права ссылаться на международное законодательство у Вашингтона нет. Вместе с тем, учитывая усиление военной напряженности в данном регионе, иранский парламент занимается вопросом изменения практики использования иностранными судами территориальных вод Ирана в Ормузском проливе. Сейчас рассматривается проект закона, согласно которому иностранные военные корабли будут лишены возможности использования территориальных вод Ирана без соответствующего разрешения.
Все это дает основания полагать, что в реальном сценарии военного конфликта Соединенных Штатов с Ираном американские ВМС будут находиться за пределами Персидского залива, действуя с южного направления со стороны Оманского залива и Аравийского моря за пределами досягаемости ракетных сил Ирана, что значительно уменьшит глубину проникновения ударных средств на иранскую территорию.
Что касается других плацдармов, с которых можно было бы осуществить военную операцию против Ирана, то выбора здесь практически нет. По сообщениям СМИ, Турция, Азербайджан и Армения будут категорически против предоставления своих аэродромов, размещения баз снабжения и своего воздушного пространства для проведения воздушной операции. Грузия, стремясь доказать свою верность США, готова предоставить территорию в качестве тылового плацдарма для проведения операции против Ирана. Но здесь снова играет роль географический фактор. У Грузии с Ираном нет общей границы, а Армения и Азербайджан не дадут согласие на пролет американских боевых самолетов. Кроме того, небо над Южным Кавказом полностью контролируется российской системой ПВО С-300 и «Бук», размещенной в Армении, Абхазии и Южной Осетии. Речь здесь идет не столько о необходимости согласования пролета американских боевых самолетов с российской стороной, сколько о потере фактора внезапности.
═ Иранские ракеты на страже мирного неба. Фото Reuters |
Использование плацдарма в Афганистане для проведения военной операции против Ирана также является весьма проблематичным. Во-первых, там остался очень ограниченный воинский контингент, который потребует значительного усиления, что невозможно по политическим причинам для действующей американской администрации. Кроме того, при участии в сухопутной операции против Ирана американским войскам пришлось бы преодолеть обширную безводную пустыню Дашт-и-Кевир шириной около 500 км и горные хребты, чтобы попасть в центральную часть Ирана, где сосредоточены основные силы иранской армии. Американских авиабаз, расположенных на западе Афганистана, имеется только две, и расположены они в провинции Герат. Остальные аэродромы находятся в центральных и восточных районах страны на значительном удалении от объектов удара по иранской территории. Немаловажным здесь является также вопрос создания ударной авиационной группировки на территории Афганистана. Для этого необходимо будет осуществить переброску тысяч тонн грузов военного назначения и топлива по «северному маршруту» через Россию и по «южному маршруту» через Пакистан, который в настоящее время не функционирует. В целом следует отметить, что афганский плацдарм для проведения данной операции не представляется перспективным как с военной, так и с логистической точек зрения.
АСИММЕТРИЧНАЯ СТРАТЕГИЯ ЗАЩИТЫ
Рассматривая возможные сценарии реализации военной операции против Ирана, можно предположить, что она будет состоять из трех фаз. В течение первой фазы будет вестись борьба с береговыми силами и ВМС Ирана за обеспечение доступа американских АУГ на достаточное расстояние от береговой линии Оманского залива для увеличения дальности действия ударных сил. Вторая фаза военной операции, которая начнется параллельно с первой, будет включать борьбу со средствами ПВО и поражение наиболее важных объектов военного управления Ирана крылатыми ракетами. И только на третьей фазе, если будут выполнены задачи на первых двух этапах, у американцев появится возможность наносить массированные удары по объектам, расположенным в глубине иранской территории. При этом палубная и стратегическая авиация США сможет действовать в воздушном пространстве Ирана только при полном подавлении иранской системы ПВО.
Анализ показывает, что географический фактор накладывает жесткие ограничения на морскую, сухопутную и воздушную мощь США и в значительной степени ее нивелирует. В случае с Ираном абсолютное американское военное превосходство еще не гарантирует победы в войне.
Малые ракетные катера ВМС Ирана, ввиду их многочисленности, быстроходности и мощности вооружения, во взаимодействии с береговыми противокорабельными ракетными частями способны осуществить серию массированных ракетных ударов, что будет асимметричным ответом, в результате которого может быть нанесен неприемлемый ущерб американским ВМС. Это может создать такую ситуацию, что без применения ядерного оружия американцы не смогут достигнуть целей военной операции против Ирана.
Касаясь реального боевого потенциала иранских вооруженных сил, следует отметить то обстоятельство, что после череды войн на Балканах, Ближнем Востоке и в Северной Африке в мире уже не осталось иллюзий в отношении того, что армия, построенная по образцу времен Второй мировой войны, может в течение длительного времени противостоять высокотехнологичным вооруженным силам, какими являются армии США и стран НАТО. Однако это еще не означает, что не существует стратегии, позволяющей нанести значительный урон такому врагу и вынудить его заключить мир на условиях, приемлемых для объекта агрессии. Применительно к Ирану таких стратегий может быть несколько.
Первая стратегия. Массированное применение конвенциональных (то есть традиционных) средств вооруженной борьбы в условиях высокого уровня мусульманской пассионарности – «асабийи», означающей наличие групповой солидарности нации, выраженной в готовности пойти на жертвы для одержания победы над врагом. К упомянутым конвенционным средствам ведения вооруженной борьбы следует отнести иранский ракетный и торпедный арсеналы, катера, беспилотные летательные аппараты, мины, боевых пловцов и подводные мини-лодки. При этом залогом успеха является их массированное применение с целью снижения эффективности систем противоракетной, противовоздушной и противокорабельной обороны АУГ при отражении ударов. При этом важно понимать, что при всей огромной ударной мощи авианосца достаточно одного попадания бомбы или ракеты на его полетную палубу, чтобы вывести его из строя, а попадание нескольких торпед или подрыв на минах создаст крен, который не позволит самолетам производить взлет и посадку.
Вторая стратегия. Достижение неприемлемого исхода военной операции для нападающей стороны. Данная стратегия была сформулирована в свое время американским военным теоретиком Лидделом Гартом. Она гласит, что агрессора надо поставить в такое положение, когда «послевоенный мир будет худшим, чем довоенный». Примером этому является ситуация в Афганистане до и после проведения операции по разгрому талибов. Ожидается, что ситуация на Среднем Востоке после окончательного вывода американских войск из страны в 2014 году будет более сложной и взрывоопасной, чем это было до начала операции «Несокрушимая свобода» в 2001 году.
Третья стратегия. Наступательная партизанская война в случае проведения широкомасштабной военной операции против Ирана. По мнению иранской стороны, ее реализация будет основываться на проникновении малых боевых групп в страны Запада – на легальной основе под видом туристических или деловых поездок, путем нелегального пересечения границы такими группами или создания их на месте. Действия боевых отрядов будут оказывать сильное воздействие на психику западного обывателя, привыкшего жить в безопасности и комфорте. Объектами действий подобных групп будут объекты транспортной инфраструктуры, коммунального хозяйства и связи. Как сказал член комитета по национальной обороне иранского парламента Парвиз Сарвари, «раз кто-то в мире хочет сделать наш регион небезопасным, мы сделаем небезопасным весь мир». Это подтверждает, по информации СМИ, высказывания представителей американской разведки о том, что Иран готов к осуществлению терактов на территории Соединенных Штатов. Об этом, по свидетельству газеты Washington Post, свидетельствует предотвращенный заговор с целью убийства посла Саудовской Аравии в США.
Таким образом, единственной побеждающей стратегией борьбы иранского Давида против американского Голиафа является сочетание новейшего высокотехнологичного оружия с тактикой наступательной партизанской войны на всем пространстве военного противоборства. Так что при принятии Вашингтоном решения на проведение военной операции против Ирана ему следует тщательно взвесить все последствия данного шага.
Дарья Гармоненко