Владимир Иванов
Президент США Джон Кеннеди с министром иностранных дел СССР Андреем Громыко в Овальном кабинете Белого дома.
Фото из Библиотеки и музея имени президента Джона Ф.Кеннеди в Бостоне. 1962
14 октября исполнилось 50 лет со дня начала продолжавшегося 13 дней Карибского кризиса, который в США называют Кубинским ракетным кризисом, а на Кубе – Октябрьским кризисом. В этот период противостояние атомных гигантов – СССР и США – достигло предельной точки холодной войны. Мир вполне реально посмотрел в глаза грядущей ядерной катастрофы. Происходившие тогда события многократно исследовались западными и российскими учеными. Национальный архив по безопасности (NSA), находящийся в Вашингтоне, недавно опубликовал более четырех десятков совершенно секретных документов, показывающих, что Белый дом весьма серьезно готовился напасть на Кубу.
ИСТОРИЯ ВОПРОСА
Возникновение кризиса в отношениях США и CCCP советским правительством объяснялось как ответ США на размещение на территории Турции американских баллистических ракет средней дальности PGM-19 Юпитер. В 1961 году 15 таких одноступенчатых жидкостных ракет было установлено на пяти стартовых установках вокруг города Измир. Их обслуживание осуществляли турецкие специалисты, но ядерные боеголовки контролировались и снаряжались военнослужащими США. БРСД могли поражать цели, находящиеся на удалении до 2,5 тыс. км, а мощность их ядерного заряда составляла почти полторы мегатонны.
Развертывание ракетных установок США в Турции вызвало беспредельное негодование в рядах советских руководителей. Американские ракеты были высокомобильным оружием тех времен, а их предстартовая подготовка занимала всего лишь 15 минут. Кроме того, подлетное время этих БРСД составляло менее 10 минут и США получали возможность нанесения внезапного и крайне разрушительного удара по западной части СССР, включая Москву и основные промышленные центры. Поэтому лидеры Советского Союза приняли решение дать адекватный ответ Америке и тайно установить на Кубе свои ядерные ракеты, которые были бы способны поражать стратегические объекты практически на всей территории США.
Бывший в то время Председателем Совета Министров СССР и Первым секретарем ЦК КПСС Никита Хрущев официально выразил свое категорическое возмущение фактом установки американских БРСД в Турции. Позднее в своих мемуарах он писал, что отправка ядерных ракет и стратегических бомбардировщиков Ил-28 на Кубу была первым случаем, когда советские носители ядерного оружия покинули территорию СССР.
Вспоминая те времена, Хрущев отмечал, что в первый раз идея размещения ядерных ракет на Кубе пришла к нему в 1962 году во время посещения Болгарии. Один из членов делегации, которую Хрущев возглавлял, указал ему на Черное море и сказал, что в Турции находятся американские ракеты с ядерными боеголовками, способные в течение 15 минут нанести удар по основным промышленным центрам СССР.
Никита Сергеевич, бывший крайне эмоциональным и не в меру категоричным человеком, очень резко отреагировал на турецкую акцию Белого дома. Сразу после возвращения из Болгарии, 20 мая, он встретился с министром иностранных дел Андреем Громыко, министром обороны Родионом Малиновским и Анастасом Микояном, который был доверенным лицом Хрущева и по его поручениям занимался внешнеполитической деятельностью. Глава правительства предложил своим коллегам удовлетворить постоянные просьбы Фиделя Кастро об увеличении численности воинских контингентов СССР на Кубе и развернуть там ядерные ракеты. На следующий день Совет обороны большинством голосов поддержал предложение Хрущева. Правда, не все его члены были согласны с этим решением. Наиболее категорично против этой акции выступал Микоян.
Военное и внешнеполитическое ведомства получили задание обеспечить тайную доставку воинских контингентов, ядерных ракет и других вооружений на Остров свободы, который с 1959 года находился в экономической блокаде со стороны США.
В последних числах мая советская делегация, в которую входили политики, военные и дипломаты, встретились с Фиделем и Раулем Кастро. Последний возглавлял Революционные вооруженные силы Республики Куба. Представители СССР предложили ввести в страну советские войска. Это предложение, как отмечали участники переговоров, оказалось совершенно неожиданным для кубинского лидера и даже вызвало у него некоторую растерянность. Однако членам делегации удалось убедить Фиделя в большой вероятности и крайней опасности американской агрессии. На следующий день Кастро согласился с планом Никиты Хрущева.
Все детали предстоящей операции по переброске войск и техники были уточнены в ходе визита Рауля Кастро, посетившего Москву в конце июня 1962 года. В ходе этого визита Рауль Кастро и министр обороны СССР Родион Малиновский подписали проект секретного «Договора между Правительством Республики Куба и Правительством Союза Советских Социалистических Республик о размещении Советских Вооруженных Сил на территории Республики Куба». Этот документ был составлен специалистами Главного оперативного управления ГШ МО СССР. Фидель Кастро внес некоторые поправки в этот документ, суть которых советскому лидеру изложил посетивший Москву Эрнесто Че Гевара. 27 августа Хрущев одобрил предложения Кастро. В окончательном тексте договора отмечалось, что СССР «для усиления ее обороноспособности» в случае возникновения опасности агрессии внешних сил направит на Кубу свои ВС, что будет обеспечивать поддержание мира во всем мире». В случае военных действий против Кубы или нападения на советские ВС, дислоцирующиеся на территории острова, правительства союзных стран, используя право на индивидуальную или коллективную оборону, предусмотренное статьей 51 Устава ООН, предпримут «все необходимые меры для отражения агрессии».
ВВОД СОВЕТСКИХ ВОЙСК
Военное сотрудничество Москвы и Гаваны началось весной 1960 года. В начале марта в гаванском порту был взорван французский теплоход «Ле Кувр», который доставил на Кубу боеприпасы, приобретенные в Бельгии. С тех пор США, лидирующие в западном мире, заблокировали все возможности кубинского правительства закупать вооружения за рубежом. Практически сразу после этого взрыва пленумом Президиума ЦК КПСС был решен вопрос об оказании военной помощи Кубе. В июле 1960 года в ходе визита в Москву военного министра Кубы Рауля Кастро было подписано совместное коммюнике. В этом документе были сформулированы долгосрочные обязательства Москвы перед Гаваной. Коммюнике носило открытый характер. Только в течение июля того года советское руководство дважды предупреждало Белый дом о готовности оказывать Кубе необходимую военную помощь, включая непосредственное военное участие в обороне страны.
Поставки советской военной техники осуществлялись из резервов, хранившихся на складах ВС со времен Второй мировой войны. Гавана получила около трех десятков танков Т-34-85 и самоходных артиллерийских установок СУ-100.
После событий в заливе Свиней и провала утвержденного 4 апреля 1961 года окончательного варианта плана проведения «Операции Запата», в результате которой силами так называемой «бригады 2506», состоящей из специально обученных и вооруженных кубинских эмигрантов, должно было быть свергнуто правительство Фиделя Кастро, правительство СССР приняло постановление о расширении военной помощи Кубе. Было решено поставлять на остров ВВТ на льготных условиях. 4 августа и 30 сентября 1961 года были заключены соответствующие соглашения. Общая стоимость поставляемых вооружений составляла 150 млн. долл. При этом Куба должна была выплатить СССР только 67,5 млн. долл. К концу марта 1962 года ВС Кубы получили 400 танков, 40 истребителей МиГ-15 и МиГ-19, несколько радиолокационных станций и некоторые другие виды военного имущества. Обслуживанию и эксплуатации советской военной техники кубинских военных обучали советские инструкторы как в местах развертывания на острове, так и в центрах подготовки, в училищах и академиях ВС СССР.
Группа советских войск, предназначенная для развертывания на Кубе (ГСВК), была сформирована уже к 20 июня 1962 года. Общее руководство разработкой плана доставки и размещения советского воинского контингента на Кубе осуществлял заместитель министра обороны СССР маршал Иван Баграмян. Непосредственно составляли план заместитель начальника Генерального штаба генерал-полковник Семен Иванов и начальник оперативного управления Главного оперативного управления ГШ ВС СССР генерал-лейтенант Анатолий Грибков.
Предстоящая операция, о которой знал крайне ограниченный круг лиц, проводилась под строжайшим секретом. Чтобы ввести в заблуждение руководство США и составить у него представление о том, что это просто стратегические учения и некоторая гражданская акция в северной части СССР, операции было дано название «Анадырь».
В ГСВК должна была войти дивизия стратегических ракет (16 пусковых установок и 24 ракеты Р-14) и два ракетных полка, имеющих на вооружении 24 пусковые установки и 36 ракет Р-12. Этим силам придавались ремонтно-технические базы, а также части и подразделения обеспечения и обслуживания. Мощность ядерных зарядов, которые могли быть доставлены к поражаемым целям в ходе первого пуска, составляла 70 Мт. Для прикрытия ракетных сил планировалось использовать четыре мотострелковых полка.
Кроме того, на Кубе должна была быть развернута дивизия противоракетной обороны, в состав которой входило 12 пусковых установок со 144 зенитными ракетами С-75, и зенитно-артиллерийская дивизия ПВО. Кроме того, в состав этой группировки входил полк фронтовых истребителей МиГ-21Ф-13.
ВВС ГСВК включали отдельную авиационную эскадрилью, отдельный вертолетный полк и два полка тактических крылатых ракет, способных нести ядерные заряды. На вооружении этих полков стояло 16 пусковых установок, 12 из которых предназначались для еще не принятых на вооружение ракет «Луна», и 42 легких бомбардировщика Ил-28.
В военно-морскую составляющую группы планировалось включить дивизию кораблей и бригаду из 11 подводных лодок, 2 плавбазы, 2 крейсера, 2 ракетных и 2 артиллерийских эсминца, бригаду из 12 ракетных катеров, отдельный подвижной береговой ракетный полк, вооруженный ракетными комплексами «Сопка», минно-торпедный авиационный полк, состоящий из 33 самолетов Ил-28, и отряд из 5 судов обеспечения.
В состав ГСВК должны были включить полевой хлебозавод, 3 госпиталя на 1800 человек, санитарно-противоэпидемический отряд, роту обслуживания перевалочной базы и 7 складов военного имущества.
Советское руководство планировало также развернуть в кубинских гаванях 5-й флот ВМФ СССР, состоявший из 26 надводных кораблей, 7 дизельных подводных лодок с баллистическими ракетам, несущими боеголовки мощностью 1 Мт, 4 дизельные торпедные подводные лодки и 2 плавбазы. Перебазирование подводных лодок на Кубу должно было проходить в рамках отдельной операции под кодовым наименованием «Кама».
Доставка войск на Кубу осуществлялась судами Министерства морского флота СССР. Общая численность передислоцируемой группы войск составляла почти 51 тыс. человек личного состава и до 3 тыс. человек гражданского персонала. В целом должны были перевезти более 230 тыс. тонн военной техники и других материальных средств. По предварительным оценкам советских экспертов, перевозка ракет, для которой требовалось не менее 70 грузовых судов, должна была занять около четырех месяцев. Однако реально в июле–октябре 1961 года для осуществления операции «Анадырь» было использовано 85 грузовых и пассажирских судов, которые совершили 183 рейса на Кубу и обратно. Позднее Анастас Микоян утверждал, что «только на транспорт мы израсходовали 20 миллионов долларов».
Однако Советскому Союзу не удалось до конца реализовать свои замыслы по созданию ГСВК, хотя к 14 октября 1962 года на Кубу доставили 40 ядерных ракет и большую часть оборудования. Узнав о столь масштабной переброске советских войск и техники к границам США, Белый дом объявил о «карантине» Кубы, то есть о введении военно-морской блокады. Советское правительство было вынуждено прекратить выполнение операции «Анадырь». Была приостановлена и передислокация надводных кораблей и подводных лодок к берегам Острова свободы. В конечном итоге все эти действия советского правительства и привели к возникновению Карибского кризиса. Мир в течение 13 дней стоял на грани третьей мировой войны.
 Патрульный самолет «Нептун» ВМС США пытается обнаружить на борту советского сухогруза контейнеры с бомбардировщиками Ил-28. Фото из книги Dictionary of American Naval Aviation Squadrons, Volume 2. 1962 |
УРЕГУЛИРОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ
14 октября 1962 года американский самолет-разведчик U-2, совершая очередной полет над Кубой, в окрестностях деревни Сан-Кристобаль сфотографировал развернутые позиции БРСД Р-12. Эти фотографии легли на стол Джона Кеннеди, вызвали резкую реакцию президента и дали толчок Карибскому кризису. Кеннеди практически сразу после получения разведывательных данных провел с группой своих советников закрытое совещание по возникшей проблеме. 22 октября эта группа правительственных чиновников, в которую кроме президента входили члены Совета национальной безопасности США, некоторые советники и эксперты, в соответствии с изданным Кеннеди Меморандумом о мероприятиях по национальной безопасности № 196 получила официальный статус и стала называться «Исполнительный комитет» (EXCOMM).
Через некоторое время члены комитета предложили президенту точечными ударами уничтожить советские ракеты. Другой вариант возможных действий сводился к проведению полномасштабной военной операции на территории Кубы. В качестве последней реакции США на действия СССР предлагалось заблокировать морские подходы к Кубе.
Ряд заседаний исполкома проводился в режиме строгой секретности. Но 22 октября Кеннеди выступил с открытым обращением к американскому народу и объявил, что Советский Союз завез на Кубу «наступательное оружие». После этого была введена военно-морская блокада острова.
Как следует из недавно опубликованных Национальным архивом по безопасности совершенно секретных документов того периода и из заявлений близких к президенту чиновников, Кеннеди был категорически против вторжения на Кубу, поскольку представлял себе тяжелые последствия этой войны для всего человечества. Кроме того, он был крайне озабочен тем, что ядерная война может начаться и в Европе, где у Америки были большие запасы ядерного оружия. В то же время генералы Пентагона весьма активно готовились к войне с Кубой и разрабатывали соответствующие оперативные планы. Против военного исхода событий выступал и Кремль.
Президент дал указание Пентагону оценить возможные потери Америки в случае начала войны с Кубой. 2 ноября 1962 года в докладной записке под грифом «совершенно секретно» председатель ОКНШ армейский четырехзвездный генерал Максвелл Тейлор, достаточно активно выступавший за военное решение кубинской проблемы, в докладной записке написал президенту, что даже если вторжение будет происходить без нанесения ядерных ударов, то в первые 10 дней боевых действий потери ВС США могут, по опыту проведения аналогичных операций, составить 18,5 тыс. человек. Он также отметил, что провести подобные оценки, не имея данных о боевом использовании ядерного оружия, практически невозможно. Генерал подчеркнул, что в случае внезапного ядерного удара с кубинской стороны потери будут огромны, но заверил президента, что ответный удар будет нанесен незамедлительно.
В связи с обострением межгосударственных отношений Кеннеди и Хрущев стали ежедневно отправлять друг другу письма, в которых предлагались различные компромиссные пути выхода из кризиса. 26 октября Советское правительство сделало официальное заявление. Москва предложила Вашингтону отказаться от нападения на Кубу и удержать своих союзников от подобных действий. Советское правительство также заявило, что если США прекратят военно-морскую блокаду Кубы, то ситуация вокруг острова кардинально изменится. Правительство СССР выразило готовность дать гарантии Америке, что прекратят поставки Кубе любых вооружений и отзовет из страны советских военных специалистов. Это предложение нашло положительный отклик в Вашингтоне. Но еще до получения официального ответа из Белого дома Кремль выдвинул новые условия. Советский Союз предложил США в ответ на ликвидацию своих ракетных баз на Кубе вывести из Турции ракеты «Юпитер».
К 27 октября напряженность отношений Москвы и Вашингтона достигла высшей точки. Никита Хрущев получил сообщение о сбитом самолете-разведчике U-2 и письмо Фиделя Кастро о том, что американское вторжение на Кубу может начаться в ближайшие несколько суток. Все это крайне обеспокоило советского лидера, поскольку события неуклонно развивались в направлении войны. Однако на следующий день, когда Белый дом официально согласился с большей частью предложений Кремля, Советский Союз официально объявил о своей готовности убрать ядерное оружие с Кубы. Таким образом, Карибский кризис пришел к завершению.
Необходимо отметить, что и США, и СССР в ходе обсуждения своих позиций использовали неофициальные каналы и задействовали для передачи своих предложений разведчиков, журналистов и просто хорошо знавших друг друга и близких к высокопоставленным политикам советских и американских специалистов.
Кеннеди пытался разрешить кризис путем установления неофициальных контактов с генеральным секретарем ООН У Таном, которому вечером 27 октября один из его эмиссаров в Нью-Йорке передал совершенно секретное послание с предложением оказать давление на Хрущева. Президент пытался привлечь и Бразилию, у которой были хорошие отношения с кубинским лидером, к разрешению возникшей кризисной ситуации путем проведения переговоров непосредственно с Фиделем Кастро без участия советской стороны. Америка хотела предложить Кастро отказаться от советских ракет. За это ему гарантировалось установление добрососедских отношений с США и другими западными странами. Но это начинание президента потеряло смысл, поскольку бразильский эмиссар генерал Альбино Сильва, который был уполномочен довести до Кастро предложения Вашингтона, прибыл в Гавану 29 октября, то есть через день после решения СССР убрать свои ракеты с Кубы.
28 октября 1962 года министр обороны СССР издал директиву о демонтаже стартовых позиций ракет и переводе в Советский Союз личного состава. В течение месяца все ракеты и бомбардировщики Ил-28 были вывезены с Кубы. На Кубе остался небольшой контингент офицеров, сержантов и солдат РВСН и некоторых вспомогательных подразделений. Затем было принято решение о передаче кубинской армии завезенного вооружения и военной техники СВ, ПВО, ВМФ и ВВС. В течение 10 месяцев ВС Кубы были переданы самолеты МиГ-21, МиГ-15ути, Як-12 и Ан-2; вертолеты Ми-4; ракетные катера типа «Комар» и ряд других вооружений.
ОЦЕНКИ ЗАОКЕАНСКИХ ЭКСПЕРТОВ
Последние оценки этого кризиса прозвучали в работе, ставшей доступной для широкой общественности, ведущего специалиста по ядерному оружию США Федерации американских ученых (Federation of American Scientists – FAS) Роберта Норриса и директора программы ядерной информации FAS Ханса Кристенсена.
Ученые отмечают, что в десятках тысяч страниц, посвященных анализу этих событий, рассматриваются только некоторые виды оружия и не оценивается весь военный потенциал противостоящих сторон. По их мнению, кризис был значительно опаснее, чем считают многие специалисты. Это обусловлено тем, что в ходе этих событий военные действия могли начаться по чьей-то ошибке, просчету или неправильному истолкованию указаний руководства. Они утверждают, что к моменту военно-морской блокады Кубы, которая началась 24 октября 1962 года, на остров уже было доставлено 158 советских ядерных боеголовок пяти типов. Американская разведка не имела об этом ни малейшего представления.
Роберт Макнамара, бывший в период кризиса министром обороны США и принимавший самое активное участие в его урегулировании, в 1997 году в письме генералу Анатолию Грибкову, который представлял в это время в США МО СССР, написал: «США полагали, что СССР никогда не вывозил и не будет вывозить ядерные боеголовки со своей территории. В 1989 году мы узнали, что это не так. В то время ЦРУ утверждало, что ядерного оружия на Кубе нет... ЦРУ сообщало, что на острове 10 тысяч советских военных, на Московской конференции мы узнали, что их там 43 тысячи... Только в 1992 году мы узнали, что на острове были и тактические боеголовки».
По оценкам ученых, из всех этих боеголовок можно было использовать только 95–100 единиц, поскольку только часть ракет Р-14 была доставлена на Кубу, а из всех привезенных БРСД Р-12 в боевой готовности находилось только 6–8 ракет. Несколько бомбардировщиков Ил-28 находились в состоянии сборки, а остальные были упакованы в контейнерах. Наибольшую опасность для ВС США представляли два полка крылатых ракет ФРК-1 «Метеор», которые были оснащены 80 ядерными боеголовками и могли нанести удар по военно-морской базе ВМС США в Гуантанамо и по штурмовому десанту.
Как утверждают специалисты, до сих пор остается неизвестным, редактировал ли ОКНШ свои ядерные планы в связи с предполагаемым вторжением на Кубу, хотя существуют данные, что этот вопрос рассматривался генералами. Но 31 октября они приняли решение не использовать ядерное оружие в этой операции. Неясным остается вопрос и о том, имел ли полномочия командующий ГСВК генерал Исса Плиев по своему усмотрению принимать решение об использовании ракет «Луна» и ФРК-1 в ядерном снаряжении. Все это, по мнению ученых, требует дальнейшего исследования.
В период кризиса силы стратегического назначения США обладали значительно большей мощью и были более надежны, чем их контрагенты в СССР. Америка располагала 3,5 тыс. единиц ядерного оружия, общей мощностью 6,3 тыс. Мт, 1479 бомбардировщиками и 182 баллистическими ракетами.
Только 42 советских МБР, стоявших на вооружении, могли достичь территории США. Советский Союз располагал 150 бомбардировщиками дальнего радиуса действия, способными нести ядерное оружие. Однако, чтобы достичь цели, им пришлось бы преодолеть американо-канадскую систему ПВО, которая была достаточно эффективна. В начале 90-х годов генерал армии Анатолий Грибков заявил, что Хрущев и его военные советники знали, что по ядерной мощи США превосходили СССР в 17 раз.
Как отмечают американские эксперты, Кубинский ракетный кризис разворачивался на самом раннем этапе гонки ядерных вооружений, когда каждая из противоборствующих сторон была относительно незрела в ядерном отношении. Ядерные силы США строились по принципу создания барьера устрашения на пути главного противника – СССР. Безопасность самой Америки тогда стояла на втором месте. Но именно Кубинский ракетный кризис дал толчок процессу последующих переговоров о ядерном разоружении.
