Чем так похожи Донбасс и Сирия

Многие бойцы сирийской оппозиции имеют неудовлетворительную боевую выучку. Фото Reuters

Западные военные теоретики современности не скупятся на создание новых определений, таких как гибридные войны, асимметричные войны, прокси-войны. Этим терминам соответствуют все вооруженные конфликты, которые охватили в настоящее время большую часть Ближнего Востока, Афганистан, четверть Северной Африки, от средиземноморского побережья до экваториальной зоны и почти половину территории Донбасса. Военная мысль не стоит на месте, идет процесс замены старых определений на новые.

На протяжении второй половины ХХ века говорили, что война между государствами, обладающими чрезмерной военной мощью, может привести к их взаимному уничтожению. Но это не значит, что они отказываются выяснять отношения на поле боя, на территориях третьих стран или посредством поддержки армий третьих воюющих сторон. За последние 60 лет таких войн прошло множество, наиболее известные из них это Корейская (1950–1953), Вьетнамская (1964–1975) и Афганская (1979–1989). Тот период противостояния двух сверхдержав СССР и США известен как холодная война. В настоящее время подобные войны называют прокси-войнами, то есть опосредованными войнами, где используется третий участник или участники, получающие поддержку реально враждующих держав. В период с 1989 и примерно по 2013 год в прокси-войнах наметился небольшой перерыв, СССР прекратил свое существование, а Россия не участвовала в большой геополитической игре. Это была эпоха асимметричных войн, военной мощи США и НАТО противостояли плохо вооруженные и плохо организованные армии или милиция стран третьего мира. 

Наиболее известны: вторжение войск США в Панаму в 1989 году, войны альянса в Ираке в 1990–1991 и 2003–2004 годах, военная экспансия НАТО против Югославии в 1999 году, афганская война НАТО против движения «Талибан», ливийская кампания НАТО в 2011 году и интервенция французских войск в Мали в 2013 году.

АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ВОЙНА

Гибридная война – это очень широкое определение, включающее обширный комплекс действий, в том числе работу дипломатов, информационную войну, идеологическую борьбу, применение экономического и политического давления на противника, исключительную активность спецслужб и собственно военные действия. Для описания военной составляющей гибридных войн позволю себе ввести еще один термин – альтернативная война. Поскольку то, что происходит в перечисленных мной регионах, под категорию «современная война» в полномасштабном ее понимании никак не подходит.

Начнем с того, что воюют во всех указанных мной случаях квазиармия и народная милиция, повстанцы или террористы, назвать их можно как угодно, но, по сути, это ополчение, созданное на этнической, политической или конфессиональной базе, в составе которого большинство бойцов не являются профессиональными военными. Эти войны ведутся с применением партизанской тактики, которая преобладает над общевойсковым боем. Все эти войны приняли вид гражданских независимо от того, как они начались. Например, в Афганистане, Ираке и Ливии инициировала их иностранная интервенция, затем они плавно перетекли в межклановое, межконфессиональное или межэтническое противостояние. В Сирии и Донбассе война сразу завязалась и развивалась как гражданская на базе политических, межэтнических и межконфессиональных противоречий, но при этом враждующие стороны практически сразу начали получать поддержку из-за рубежа.

Весьма красноречив пример Донбасса. Там при завязке военных действий Вооруженные силы Украины (ВСУ) находились в стадии полного разложения, а спонтанно возникшее ополчение Донбасса представляло собой небоеспособную милицию. На начальном этапе преимущество в численности, в вооружении и технике было на стороне ВСУ, но Киев не смог им воспользоваться из-за полной профнепригодности как личного состава, так и всей военной структуры снизу до верху. Со временем ополчению Донбасса удалось создать подобие регулярной армии, что сразу же сказалось на ходе боевых действий. Вновь созданные вооруженные силы Донбасса начали громить на поле боя более многочисленные и плохо организованные украинскую квазиармию и небоеспособные добровольческие батальоны. В какой-то период эта война приобрела черты классической, но все же окончательно не стала таковой из-за отсутствия авиации, правильной общевойсковой организации и современных средств поражения у враждующих сторон. В момент успеха ополчения Донбасса на ход военных действий стали влиять другие, невоенные рычаги гибридной войны – политические и экономические. Западу удалось с помощью дипломатии и санкций вернуть эту войну в рамки альтернативной, то есть вялотекущей, затяжной, без решительных боевых действий. Клаузевиц в свое время писал: «Война ведется до победы, и точка». Это базовое правило было проигнорировано из-за политических соображений, в результате военный успех ополчения Донбасса сведен к минимуму. Одной из особенностей альтернативных войн является игнорирование основоположных правил военного искусства сильной стороной, поэтому военный успех часто сопутствует их слабым противникам.

ВОЙНА В ИРАКЕ

Эта война началась с интервенции НАТО и лишь спустя десятилетие приняла характерные черты альтернативной. В какой-то момент казалось, что антиправительственные силы вот-вот одержат победу. Шок, который пережили иракские военные во времена, когда военизированные формирования «Исламского государства» (ИГ), запрещенного в России, молниеносно захватывали города и территории, окончательно преодолен только недавно. О том, какие факторы способствовали военному успеху ИГ догадаться несложно. В период оккупации Ирака американские военные проводили странную политику в отношении местного населения, не считаясь с местными традициями, национальными и религиозными чувствами иракцев. Последствия этого бестолкового военного управления не заставили себя долго ждать, страну постепенно начали охватывать восстания, сначала на юге их подняли шииты, затем взбунтовались жители суннитского треугольника. Самым яростным выступлением против оккупантов стало восстание, начавшееся в апреле 2004 года в городе Эль Фаллуджа, который расположен в 60 км на запад от Багдада и населен преимущественно суннитами. Уже тогда партизаны-сунниты поняли, что в состоянии успешно отстаивать свои интересы военными методами. Когда к власти в Ираке окончательно пришли шииты, раскол между Багдадом и суннитским населением страны усилился.

Причина военных поражений Багдада в 2014 году кроется в самой структуре иракской правительственной армии. Она – прежде всего детище недальновидной политики США и формировалась на скорую руку. Изначально в нее набирали всех, независимо от конфессиональной принадлежности. Запрет на вступление в нее был только для бывших членов партии БААС (партия Саддама Хусейна). Весь командный состав армии казненного диктатора состоял в этой партии. Командирами новой армии становились дилетанты. Напротив, в ряды противников Багдада вливались профессиональные военные (не бог весть какие, но все же). Со временем из армии Ирака ушли все сунниты, поскольку они не хотели воевать за шиитское правительство, и с оружием, которое получили из рук американцев, они благополучно пополняли ряды военизированных формирований ИГ, которому удалось привлечь на свою сторону бывших иракских военных, ополчение суннитских племен и суфиев. И в результате сейчас Багдад защищает только шиитское ополчение, которое унаследовало от своих учителей пагубную манеру воевать, полагаясь только на огневое и техническое превосходство над противником, игнорируя другие составляющие военного искусства.

Во время просмотра документального видеоматериала, который размещен в изобилии в Интернете, складывается впечатление, что иракская правительственная армия не знакома с той неоспоримой военной истиной, что воевать надо в боевых порядках. Вызывает удивление то, как иракские военные ведут бой с противником под прикрытием бронемашин Hamvee. Во-первых, колонны иракских войск совершают марши без боевого охранения. Во-вторых, при встрече с противником они не удосуживаются развернуться в боевой порядок, то есть в линию боевых машин в направлении, откуда происходит нападение, а просто останавливаются как есть – бортами в сторону противника, разворачивают башни в направлении, откуда по ним ведут огонь, и беспорядочно стреляют без системы и управления, пехота спешивается и ведет огонь по тому же принципу. Удивительно, что иракские военные при этом не несут больших потерь. Похоже, что боевые качества их противника оставляют желать лучшего.

Бой в городе выглядит еще более комично, колонна бронетехники просто останавливается на узкой улице, пехота спешивается и кучками укрывается за броней, иногда самые смелые из бойцов выскакивают на открытое пространство и длинными очередями палят в произвольном направлении. Самое удивительное то, что противная сторона не использует противотанковые средства. Представьте, бронетехника стоит плотной колонной на узкой улице, ее можно просто сжечь, но этого не происходит.

В пешем порядке, в ходе боя в населенном пункте, бойцы иракской армии в лучшем случае действуют в колоннах по одному, небольшими подразделениями от отделения до взвода. При этом передвигаются на сокращенных дистанциях практически вплотную и умудряются вести беспорядочный огонь. О формировании штурмовых групп речь не идет.

Поддержка с воздуха, которую оказывает иракской армии коалиция, не очень эффективна. Нередки случаи, когда солдаты багдадского режима гибнут от дружественного огня американской авиации.

При этом стоит учесть, что иракская армия получает серьезную помощь со стороны не только США, но и Ирана. Багдад может себе позволить закупать современные образцы вооружения, в том числе и российского производства, такие как тяжелые огнеметные системы (ТОС) «Солнцепек» и боевые вертолеты Ми-28Н. Почему же боеспособность армии Ирака находится на столь низком уровне? Глава Пентагона Эштон Картер в сердцах сделал резкое заявление для американской прессы по этому поводу: «Мы можем обучать их, мы можем поставлять им военное снаряжение, но мы не можем побудить их сражаться».

Сразу хочу заметить, что Эштон Картер не является военным специалистом, он физик-теоретик, который стал политиком, дать правильный анализ проблемы боеспособности своих подопечных он вряд ли в состоянии. Не знаю, как американские инструкторы обучали иракских солдат, но когда я вижу, как иракский снайпер натурально втыкает ствол своей винтовки в грунт, делая упор, чтобы дослать патрон в патронник, мне все стразу становится ясно. Невольно вспоминается, как американцы готовили грузинскую армию, которая в августе 2008 года показала свою полную небоеспособность.

Вот еще одна отличительная черта альтернативной войны: в ней воюют вооруженные формирования или квазиармии с плохой выучкой, плохим управлением и неудовлетворительной организацией. Войска формируются по клановому, этническому или конфессиональному признаку. Иракская армия, которая, напоминаю, является шиитским ополчением, принципиально не хочет воевать на землях суннитских племен, в так называемом суннитском треугольнике Ирака, а это почти треть территории страны. И наоборот, суннитские повстанцы неуютно чувствуют себя на землях, где преимущественно проживают шииты. На границах этих территорий успех на поле боя порой зависит от случайностей из-за низкой боеспособности враждующих сторон. Оценивая оперативную обстановку на иракском ТВД, можно судить о том, как военное руководство противоборствующих сторон осуществляет планирование и организацию военных действий и их всестороннее обеспечение.

Альтернативные войны отличаются долгосрочностью. На примере Ирака видно, что продолжительное по времени противостояние ведет к образованию новых квазигосударств, население и элита которых в конце концов привыкает ощущать себя независимыми. Возможным выходом из гражданской войны в Ираке может быть его разделение на страну шиитов, суннитов и курдов. Но это только гипотетически, слишком много внешних сил считают этот регион зоной своих интересов, непонятно, смогут ли они прийти в обозримом будущем к какому-то согласию.

Снайперская пара в день может отправить к праотцам от десяти и более солдат противника. Фото с сайта www.wikipedia.org

На стратегическом уровне эта война носит прокси-характер (что, бесспорно, влияет на ее продолжительность), здесь наблюдается геополитическая игра суннитских государств Персидского залива, Иордании (ведущая роль принадлежит Саудовской Аравии) и Турции (тоже суннитского государства, но которое преследует свои цели) против шиитского Ирана (который поддерживает единоверцев и стремится укрепить свое влияние на всем ближнем и центральном востоке). Суннитские княжества и королевства рассчитывают на поддержку Запада, который ведет свою игру в регионе. Израиль также защищает свои интересы в этой драке. Если рассматривать регион в целом, включая Сирию и Афганистан, то видны еще четыре серьезных игрока: Россия, Пакистан, примыкающий к коалиции суннитских стран и Запада, и ведущие самостоятельную игру Китай и Индия. Общим противником для Запада, Израиля и суннитских стран является Иран и Россия. Кстати, большое количество закулисных игроков и вмешательство России не позволили развиваться событиям в этом регионе по югославскому сценарию.

Межконфессиональный конфликт в Ираке сейчас носит непримиримый характер. Багдад явно не желает даже пытаться договариваться с главами суннитских племен и ополчения суфиев (которые тоже сунниты). А возможность мирных переговоров с ними есть. Дело в том, что сама группировка ИГ – это радикальные салафиты, проповедующие свое понимание изначального ислама с жестким восприятием главной формулы этой религии «ля илаха илла Аллах» (нет Бога кроме Бога). С их точки зрения, суфии, почитающие пророка и своих шейхов (особенно усопших), допускают «ширк» (почитание кого-то наравне с Богом, а это неправедность), грешат еще тем, что кроме пяти предписанных Кораном ежедневных молитв совершают Зикр. То есть налицо неразрешимое противоречие, которое может перерасти в откровенную вражду. Бывшие члены БААС также могут быть участниками переговоров, многие из них воюют не за религиозные убеждения, а защищая свои гражданские права. В альтернативной войне вчерашние союзники могут стать противниками.

КУРДСКОЕ ОПОЛЧЕНИЕ

Военизированные формирования иракского и сирийского Курдистана также являются детищем альтернативной войны. Их мотивация добиться независимости и немалый партизанский боевой опыт в какой-то мере дают им преимущество на поле боя. Курдское ополчение пешмерга смогло вторгнуться в пределы суннитского треугольника, захватить и удерживать суннитский город Киркук, а сирийская демократическая армия также успешно воюет с ИГ и другими джихадистскими группировками, наседающими на них с юга и запада, местами продвигаются в глубь территории, подконтрольной противнику.

Положение курдов осложняет неоднозначное отношение к ним со стороны участников коалиции. Турция, которая формально входит в состав международной коалиции, воюющей против ИГ, периодически предпринимает военные действия против курдских партизан на своей территории и против курдского ополчения в Сирии. Не так давно Эрдоган предложил США, возглавляющим коалицию, выбирать между ним и курдскими военизированными формированиями Сирии, которым Вашингтон оказывает военную помощь. Последние события показывают, что курды видят большую опасность для себя со стороны Турции, и, если дело так пойдет дальше, борьба с ИГ для них может перейти на второй план.

Вот еще одна черта альтернативной войны: формальные союзники порой воюют неформально, это видно на примере взаимоотношений Турции и сирийского курдского ополчения. В рядах джихадистов также происходят распри между различными формированиями. Формальные противники могут неформально сотрудничать, как в случае сотрудничества участников коалиции – Турции и Саудовской Аравии с ИГ или с группировкой «Джабхат ан-Нусра».

ВООРУЖЕННАЯ ОППОЗИЦИЯ В СИРИИ

Война в Сирии длится уже не один год, и совершенно очевидно, что за это время личный состав воющих сторон менялся, пополнялся. Естественная убыль в виде потерь и дальнейшее пополнение живой силы влияют на боевые качества войск. Новое пополнение в большинстве случаев бросают в огонь неподготовленным, учеба ведется уже в боевых условиях.

Один интересный факт говорит о низкой боевой способности сил вооруженной оппозиции (это касается практически всего ближневосточного ТВД), речь идет о так называемых суицидных атаках, когда на транспортное средство помещается большое количество взрывчатых веществ, и оно превращается в сухопутный брандер или, если хотите, фугас на колесах. Это значит, что оппозиция не имеет артиллерии, способной накрыть ураганным огнем противника, у нее также нет обученной пехоты, которая могла бы с минимальными потерями успешно атаковать вражеские позиции. Бороться с самоубийцами в условиях войны несложно.

Джихадисты пополняют свои ряды бойцами из иностранных добровольцев и наемников, с одной стороны, это неиссякаемый ресурс, с другой – это фактор, отрицательно влияющий на боеспособность вооруженных формирований, в составе которых есть иностранцы. И здесь не только проблемы с коммуникацией, но и с менталитетом иностранных бойцов. В последнее время поступают сообщения, что в вооруженных формированиях ИГ участились казни своих бойцов, похоже, руководителям джихадистов приходится таким образом поддерживать дисциплину.

Благодаря большому количеству видеоматериалов в Интернете можно сделать вывод о боеспособности военизированных формирований вооруженной сирийской оппозиции в целом. Строго говоря, боевые качества ИГ, «Джабхат ан-Нусра», «Джабхат аль-Исламия» и прочих мало отличаются друг от друга.

Военной техники у них мало, и они приспосабливают обычный транспорт и строительные машины для нужд войны. Этим занимаются также сирийские правительственные войска и ополчение. Такой факт наблюдался и в донбасских событиях, и в других похожих по содержанию вооруженных конфликтах и является отличительной чертой альтернативной войны.

Начну с оценки организации оборонительного боя. Сразу бросается в глаза, что позиции готовятся наспех, в инженерном плане все сводится к устройству ходов сообщений, траншей с неукрепленными стенками и плохими брустверами. Ни перекрытых щелей, ни блиндажей или вообще каких-либо укрытий от артиллерийского огня противника я не видел. Огневые позиции не оборудуют вообще, ни секторов, ни полок для облегчения изготовки и размещения боезапаса – ничего. Система огня не организуется. Мало кто из бойцов стреляет прицельно. Командиров не видно и не слышно, складывается впечатление, что весь процесс боя протекает без управления. Бойцы собираются кучками, по одному поднимают автомат на вытянутых руках над бруствером и стреляют в никуда. По тому, как часто им приходится передергивать затворную раму своих АК-47, можно сделать вывод, что утыкание патрона, следует за утыканием, а это значит, что бойцы оружие не чистят вообще. Пулеметчики зачастую укладывают свой пулемет со сложенной сошкой прямо на бруствер, при стрельбе частички грунта летят им в лицо, и они вынуждены закрывать глаза, так и ведут огонь с закрытыми глазами. Что говорить о стрелках, если пулеметчики зачастую стреляют не целясь, бесполезно расходуют боеприпасы, демаскируют себя, запасных позиций не имеют, а их противник этим не пользуется (можно сделать вывод о качестве сирийской армии).

В населенных пунктах оборона организуется несколько лучше. Устраиваются ходы сообщений и проходы в завалах, достаточно широкие, для перемещения легких грузовиков или внедорожников-пикапов с установленными в их кузовах крупнокалиберными пулеметами, зенитными орудиями или минометами. Но и здесь системы огня как таковой тоже нет. Позиции могут быть оборудованы за каменным забором (который сам по себе является хорошим ориентиром для артиллеристов противника), секторов нет, огонь ведется по одной линии без смещения вправо влево, через небольшие отверстия в заборе, с плохим обзором. Из зданий огонь ведется через отверстия в стенах, в этом случае огневые позиции иногда укрепляют мешками с грунтом. Во время уличных боев бойцы выскакивают из-за угла здания, как чертик из табакерки, дают несколько длинных очередей вдоль улицы и возвращаются обратно. Бесполезность такого огня очевидна.

Джихадисты неплохо научились использовать подземные коммуникации, довольно быстро роют тоннели, которые используют как ходы сообщения и укрытия. Против таких объектов эффективны боеприпасы объемного взрыва.

В атаке джихадисты не знают ни предбоевых порядков, ни боевых, бегут вперед толпой, ведут беспорядочный огонь на ходу, странно, что не уничтожают друг друга. На их счастье, противник демонстрирует плохую боевую выучку, при правильной организации обороны такие атаки моментально захлебываются из-за больших потерь.

БОЕВОЙ ОПЫТ СИРИЙЦЕВ

Не секрет, что относительному военному успеху, который сопутствует сирийским правительственным силам и воюющему на их стороне ополчению, Дамаск обязан действиям авиационной группы российских ВКС. Работа наших летчиков в Сирии была омрачена только одной ошибкой, это необеспечение прикрытия действия фронтовых бомбардировщиков истребителями с самого начала операции, которая сейчас исправлена. Российская авиация действует в Сирии интенсивно, идет большой расход горючего. Наши пилоты выполняют задачи армейской и фронтовой авиации. Расход боеприпасов, в основном авиационных бомб старого образца, небольшой, самолеты вылетают на задание с минимальной нагрузкой. Точность авиаударов при этом феноменальная. Это та часть войны, которую можно назвать асимметричной, что обусловлено применением современной авиации (наряду с устаревшими самолетами) и полным господством российских ВКС в небе Сирии.

Вернемся к войне альтернативной. Сирийские правительственные войска и ополчение заметно активизировались на фоне успешных действий российской авиации, но коренного перелома в этой войне не наступило. Для развития наметившегося успеха Дамаску в первую очередь не хватает личного состава, вооружений, техники, и не только. Сирийское военное командование, как и прежде, распыляет свои силы. Если верить военным экспертам, в распоряжении Дамаска около 120 тыс. бойцов, 1,5 тыс. танков, 2,5 тыс. единиц ствольной и реактивной артиллерии и до 2,5 тыс. БМП и БТР. Из этих сил можно выделить ударный общевойсковой корпус, включить в него мотострелковое, танковое и артиллерийское соединения, обеспечить поддержку армейской и фронтовой авиации. И этим кулаком последовательно громить противника по частям, перемещая его с одного направления на другое. Остальными силами изматывать противника в боях местного значения, не давая ему маневрировать. Но почему-то этого не происходит. Более того, сирийская армия не в состоянии уничтожить окруженные ею группы моджахедов, что делает бесполезным организацию котлов.

Что бросается в глаза? Танки и артиллерия не используются как род войск, им отводится вспомогательная роль – подавление отдельных огневых средств противника и разрушение отдельных укреплений. Воюет как род войск только пехота. К сожалению, за некоторым исключением, большая часть солдат имеет слабую боевую подготовку во всем ее спектре, начиная от физической подготовки, заканчивая слаженностью действий в составе подразделений. Меня удивило, что бойцы не в состоянии преодолеть не только завалы, но и небольшой забор двухметровой высоты, не обладают навыками передвижения под огнем противника. Личная импульсивная храбрость отдельных солдат является отрицательным фактором. Войны выигрывают не герои, способные красиво погибать, а хладнокровные подготовленные бойцы. Война – это не романтический порыв, а рутинная работа, направленная на выполнение боевой задачи и выживаемость в любой обстановке.

Складывается впечатление, что правительственные силы не нацелены на уничтожение противника и банально занимаются его выдавливанием, а главного закона военного искусства, ведущего к победе, не может отменить даже альтернативная война. Опять процитирую Клаузевица: «Победа заключается не просто в захвате поля сражения, а в физическом и моральном сокрушении вооруженных сил противника». Да, именно так, чтобы побеждать, надо физически уничтожать живую силу противника на поле боя. Согласен, что для достижения этой цели используется все оружие, которое войска имеют в своем распоряжении, но хочу обратить внимание читателя на один факт.

В условиях альтернативной войны, когда армии противников относительно немногочисленны, особую ценность имеет огонь снайперов. В чем преимущество снайпера? Начнем с того, что он бесконечно эффективнее вооруженной автоматическим оружием толпы, в условиях когда использовать авиацию и артиллерию против небольших групп противника нецелесообразно.

Еще раз подчеркну, что речь идет о настоящем снайпере, а не о дилетанте. Арифметика проста, снайперская пара в день может отправить к праотцам от десяти и более солдат противника. Легко подсчитать, что может сделать сотня снайперских пар. Снайперским огнем можно значительно проредить живую силу противника. Снайперские пары хороши тем, что они не ограничены в маневре и могут занимать огневые позиции на переднем крае или действовать самостоятельно или в составе рейдовых групп в тылу противника.

Конечно, снайперы не могут заменить армию, даже небоеспособную, но они в состоянии существенно помочь слабым войскам получить преимущество на поле боя над равным по силам противником.

В КАЧЕСТВЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Еще раз хочу подчеркнуть, что альтернативная война, начавшись однажды, не завершается в одночасье. Строго говоря, ее окончание чисто военными методами вообще невозможно, тем более когда причина ее возникновения не устранена. Воздушными налетами ее не остановить. Для победы нужно воевать на земле. При этом очевидно, что иностранная военная интервенция в конечном счете только усугубит ситуацию. Это видно на примере Ирака и Афганистана. Устранение Башара Асада возымеет тот же эффект в Сирии, что и устранение Саддама Хусейна в Ираке.

В настоящее время идет подготовка Анкарой и Эр-Риядом военного сухопутного вторжения на территорию Сирии без согласования с Дамаском. Пагубность такого решения очевидна. Но это в духе альтернативных войн, военная целесообразность игнорируется в угоду политическим соображениям. Саудовская Аравия сейчас фактически проигрывает войну хуситским партизанам в Йемене и на своих территориях. Если качество войск саудитов оставляет желать лучшего, зачем они нужны в Сирии?

Туркам в случае вторжения в Сирию неминуемо придется воевать с ополчением сирийских курдов, до боев с ИГ дело может и не дойти. Западу придется разнимать турок и курдов. Кроме того, Турция, член НАТО, рискует вступить в войну с Россией, дальше может последовать цепная реакция. Возможно, расчет делается на то, что Россия откажется от проведения военной операции. И в случае неудачи дальше демонстрации дело не пойдет.

Это вторжение может иметь смысл только в одном варианте – если удастся без боя занять территории, подконтрольные джихадистам (или хотя бы занять линию разделения), чтобы не пустить на них войска Асада. Для выполнения подобного замысла нужно согласие всех воюющих сторон, включая ИГ, на прекращение огня.