Коалиция агрессоров под флагом ООН

Война в Корее оказалась для американцев отнюдь не легкой прогулкой, как многие думали изначально. Иллюстрация с сайта www.history.army.mil

На рассвете 25 июня 1950 года тысячи северокорейских военнослужащих, взломав оборону своих соотечественников с юга, пересекли 38-ю параллель, разделявшую де-факто существовавшие два корейских государства, и устремились в южную часть полуострова. Было ли это вторжение спровоцировано проамериканским режимом Ли Сын-Мана, безраздельно правившего в Сеуле, вопрос об этом до сих пор дискутируется в среде политологов и военных ученых. Однако, бесспорно, начавшаяся вслед за этим долгая гражданская война, быстро переросшая в региональный конфликт, открыла новую страницу в истории военного искусства, став своеобразным эталоном формирования многонациональных военных коалиций эпохи холодной войны.

«ЛЕГИТИМНАЯ КРЫША»

Изначально своеобразие данного противоборства заключалось в солидной, как теперь говорят, «легитимной крыше» в виде резолюций Совета Безопасности ООН, во-первых, осудивших «агрессию КНДР», во-вторых, рекомендовавших членам этой организации предоставить южнокорейскому режиму любую необходимую помощь для отражения агрессии и, в-третьих, присвоивших многонациональным формированиям интервентов во главе с США наименование «войска ООН» с правом использовать флаг этой международной организации. Тем самым был создан прецедент, в соответствии с которым в последующем западные державы неоднократно в своих интересах проводили многонациональные силовые акции по всему миру. Надо отдать должное вашингтонской дипломатии, умело воспользовавшейся демонстративной, как потом стало очевидно, явно недальновидной «позой» своего антагониста – СССР, отсутствовавшего на заседаниях Совета Безопасности в знак протеста против отказа западных держав восстановить права «коммунистической КНР» в ООН, и фактически узаконившей верховенство США в сформированной военной коалиции.

В одной из резолюций Совета Безопасности содержалась прямая просьба к Вашингтону определить командующего «войсками ООН», на пост которого был немедленно назначен одиозный генерал Дуглас Макартур, совместивший этот пост с должностью главкома Объединенного командования ВС США на Дальнем Востоке.

Американцы тут же высокомерно отвергли всякие попытки генерального секретаря ООН создать Комитет, который должен был заниматься координацией военной помощи ООН и осуществлять проведение совместных боевых действий. Пентагон предпочел оставить планирование и проведение боевых действий в руках американских военных, взвалив тем самым на себя непомерное бремя забот по формированию коалиции.

Прежде всего Комитет начальников штабов ВС США настаивал на том, чтобы военная помощь других государств носила «реально действенный характер». При формировании многонациональной группировки американцам пришлось учитывать целый ряд факторов: язык, особенности национальной кухни, религию, имеющиеся вооружение и военную технику (ВВТ), численность ВС государства, готового предоставить формирования своих вооруженных сил в распоряжение ООН и действовать в Корее совместно с США и др. Так, например, американское военное руководство полагало, что в силу специфического мусульманского менталитета военнослужащих Египта, значительных различий в пищевых рационах, не говоря уже о языковой проблеме и низком уровне боеготовности, им будет якобы весьма затруднительно взаимодействовать с англосаксонскими союзниками. В общем, Египту, как и Афганистану, по вышеприведенным причинам было отказано во включении в «войска ООН», хотя они этого страстно желали.

Заботясь об «эффективности» действий союзных войск, генерал Макартур жестко потребовал, чтобы национальный контингент любого государства-добровольца состоял как минимум из усиленного пехотного батальона численностью не менее 1 тыс. человек, способного вести боевые действия в течение 60 суток без дополнительного обеспечения. Несмотря на попытки Государственного департамента США оспорить это требование под предлогом «необходимости максимально широкого международного участия» в корейском конфликте, Белый дом пошел навстречу генералу, хотя впоследствии вклад различных стран в создание «войск ООН» все же варьировался от двух дивизий (Британское содружество) до чисто символической сотни солдат из крошечного Люксембурга.

АНГЛОСАКСЫ РВУТСЯ В БОЙ

Один из северокорейских танков Т-34, подбитый «миротворцами». Фото с сайта www.army.mil

Первыми на резолюцию СБ ООН отреагировали, естественно, англосаксы. Британцы и австралийцы тут же предложили в помощь американским и южнокорейским ВС на полуострове свои военно-воздушные и военно-морские соединения, расположенные в Японии, а Канада и Новая Зеландия заявили о готовности выделить с этой целью свои военно-морские формирования.

Несмотря на то что уже через неделю после принятия проамериканских резолюций 41 из 59 стран, входивших в то время в ООН, объявила о своем одобрении действий Совбеза, далеко не все из них, даже из числа ближайших союзников, возжелали направлять свои войска на начавшуюся классическую войну, напоминавшую первоначально по интенсивности боевых действий ту, что совсем недавно завершилась в Европе.

В конце концов союзники смирились с мыслью о неизбежности участия в войне на стороне США и Южной Кореи. Тем более что их вклад в военную коалицию оказался весьма незначительным по сравнению с южнокорейцами и особенно американцами, доля в коалиции которых в первое время в сухопутном компоненте превышала 50%, военно-морском – 85% и военно-воздушном – 93%.

Если же говорить конкретно, то в начальный период действий южнокорейцы смогли выделить восемь пехотных дивизий и несколько отдельных частей и подразделений, подготовленных к этому времени советниками и специалистами из США. Американцы же выставили три пехотные и одну бронетанковую дивизии, а также 5-ю воздушную армию (835 самолетов), которые базировались на Японских островах, и 7-й флот ВМС США, насчитывавший около 300 кораблей всех классов.

Первые американские подразделения численностью около 400 человек прибыли в аэропорт города Пусан 1 июля 1950 года, а уже 5 июля вступили в бой с северокорейцами. Среди союзников первыми 29 августа в Южную Корею прибыли два британских пехотных батальона и штаб 27-й пехотной бригады. В конце сентября в состав бригады влился австралийский батальон. В сентябре-октябре группировка «войск ООН» была усилена филиппинским, голландским, таиландским и канадским пехотными батальонами и 29-й британской пехотной бригадой. На согласие рассмотреть вопрос о принятии их в НАТО Турция ответила направлением в Корею пехотной бригады, а Греция – пехотного батальона. В последующие месяцы послали свои войска Франция (усиленный пехотный батальон), Бельгия (пехотный батальон с люксембургской ротой), Новая Зеландия (артиллерийский дивизион), Колумбия (пехотный батальон), Эфиопия (пехотный батальон). Из Дании, Италии и Норвегии в Корею прибыли небольшие медицинские подразделения, а Индия направила целый полевой госпиталь (как, впрочем, соблюдая «нейтралитет», точно такой же госпиталь Дели направил и северокорейцам). Позднее Канада увеличила численность своих войск до усиленной пехотной бригады, а Великобритания в 1951 году на смену 27-й прислала 28-ю пехотную бригаду, а также танковый полк и саперный батальон. В июле того же года в Корее была сформирована 1-я пехотная дивизия Содружества, в состав которой вошли уже находившиеся там две британские и одна канадская бригады, два австралийских пехотных батальона и новозеландский артдивизион. Подразделения и части других стран – союзников США действовали в составе американских полков или дивизий.

Всего же в боях на стороне США и Южной Кореи принимали непосредственное участие формирования из 17 государств.

Тщательный подбор союзников для «реальной помощи» американцам и южнокорейцам все же не оправдал себя. Большинство национальных формирований оказались слабо подготовлены и экипированы. Поэтому уже на месте, в южнокорейском городе Тэгу, американцы и британцы были вынуждены создать два специальных учебных центра, через которые «прогоняли» все неанглосаксонские контингенты в период от нескольких дней до двух месяцев, что, кстати, уже на первых порах принесло свои позитивные результаты, по крайней мере в виде адекватного реагирования на исходящие сверху приказы и распоряжения. А подразделения Греции и  особенно Турции, подготовленные для действий в горной местности, получили даже позитивные оценки американцев.

СЕВЕРОКОРЕЙСКИЕ ВОЙСКА ОТСТУПАЮТ, НО…

Что же противопоставили северокорейцы этому постоянно наращиваемому многонациональному контингенту? На начальном этапе при вторжении в Южную Корею группировка северокорейцев включала шесть дивизий и две погранбригады в первом эшелоне, три пехотные дивизии (без полка), одну танковую бригаду и один мотоциклетный полк во втором эшелоне и в резерве – одну пехотную дивизию.

Очистив от южнокорецев почти 90% территории страны, уничтожив и пленив почти половину личного состава южнокорейских формирований, в сентябре 1950 года северокорейская армия соприкоснулась с развернутыми для наступательных действий шестью американскими дивизиями и одной британской бригадой. Соотношение сил резко изменилось в пользу «войск ООН». Началось методичное вытеснение северокорейцев с территории южной части страны, в котором основную роль сыграла начавшаяся 15 сентября десантная операция в районе Инчхона 10-го американского армейского корпуса, поддержанная 6 авианосцами, 6 крейсерами и более чем 30 эсминцами 7-го флота ВМС США.

Развивая наступление, «ооновцы» достигли 38-й параллели, на восточном участке пересекли ее, а затем к концу октября резко продвинулись в направлении корейско-китайской границы. Этот бросок на север, инициированный Макартуром при пассивном «сопротивлении» союзников, как и ожидалось, в последующем лишь усугубил ситуацию вокруг корейской проблемы в целом и нанес вред военному положению самих «войск ООН». Следует признать, что и в последующем неоднократно возникали ситуации, когда американцы без консультаций с союзниками предпринимали шаги, заводившие ситуацию в тупик, вызывая резкое недовольство партнеров по коалиции, а порой и ставя ее на грань развала.

Между тем число стран, изъявивших желание направить в «войска ООН» в Корее свои формирования, к этому времени достигло уже 29, чему радовались в Госдепе и что ввергало в уныние Пентагон. Американские военные на первых порах всячески сопротивлялись количественному расширению «войск ООН» за счет стран третьего мира, выставляя в качестве аргументов не только неимоверные трудности, с которыми приходилось сталкиваться при решении проблем совместимости ВВТ и стыковок тактического и оперативного характера, но и небезосновательно полагая, что взваливание на США всего бремени, связанного с перевозкой, подготовкой и снабжением национальных контингентов, «может создать плохой прецедент для будущих совместных мероприятий под эгидой ООН либо других международных организаций».

Однако в основном по конъюнктурным политическим и чисто меркантильным соображениям (в надежде на обильную финансово-экономическую помощь со стороны США) целый ряд латиноамериканских и афро-азиатских государств продолжал методично навязывать себя американцам. И все же некоторым странам, к их большому неудовольствию,   было отказано. Это относилось, например, к тайваньскому режиму Чан Кайши, готового было направить в Корею 33 тыс. своих солдат; Либерии  из-за крайне низкого уровня подготовки ее военнослужащих и некоторым другим. Между тем ситуация продолжала развиваться так, что американцам действительно стало нужно пушечное мясо, главным образом в связи с тем, что, по их мнению, южнокорейцы, составлявшие костяк союзников на суше, все в большей степени не оправдывали надежд американских командиров из-за невысокой стойкости войск и слабой подготовки их офицерских кадров. Вопрос даже был поставлен таким образом, чтобы на офицерские должности в южнокорейские части направить американских военнослужащих.

РАЗЛИЧИЯ ТАКТИЧЕСКИЕ И ЯЗЫКОВЫЕ

На поле боя американцы всячески стремились включить формирования своих партнеров в американские части и соединения, подчинив их своим командирам, тем самым якобы обеспечивая «слаженность действий и боевое партнерство». Так, например, во 2-й пехотной дивизии США французский батальон стал неотъемлемой частью 23-го, а голландский – 38-го американских пехотных полков.

В целом же к уже прибывшим в Корею и «доподготовленным» контингентам войск союзников американцы относились с почти нескрываемым недоверием, за исключением, конечно же, англосаксов. Обычно национальные контингенты несколько недель держали в резерве или посылали обеспечивать тыловые коммуникации и лишь в исключительных случаях доверяли им взаимодействие в бою. Но даже в отношениях с англосаксами при организации взаимодействия у американцев нередко возникали проблемы, зачастую вызываемые различиями в тактических приемах и специфике штабной работы. Например, контингенты войск тех стран, где за основу были приняты британские полевые уставы и наставления, в обороне предпочитали укреплять господствующие на местности высоты, в то время как американцы основное внимание уделяли оборудованию склонов, с которых можно было бы вести массированный настильный и перекрестный огонь по противнику. Отличались также взгляды американцев и британцев на роль минных полей и порядок их установки, на организацию артиллерийского обеспечения в бою и т.д.

Фактически на протяжении всей войны в качестве центральной продолжала существовать языковая проблема. Даже американцы и британцы, говорившие на одном языке, иногда не понимали друг друга из-за расхождений технических и некоторых оперативно-тактических терминов. Все приказы и распоряжения командования «войск ООН» и нижестоящих штабов издавались на английском языке, что приводило к существенным задержкам при их переводе на национальные языки членов ооновской коалиции. Еще больше сложностей из-за языкового барьера возникало при ведении телефонных и радиопереговоров. Чтобы как-то решить эту проблему, в каждое подразделение союзных войск были направлены американские связисты, которые отвечали за организацию связи с американскими штабами. Практически все неанглосаксонские подразделения имели устаревшее радиооборудование, затруднявшее связь с американскими коллегами. Командование ВС США было вынуждено за свой счет постепенно заменить его на новое, американское, добиваясь  таким образом стандартизации средств связи. Возникали также трудности из-за отсутствия стандартизации средств и приемов по зашифровке информации и обеспечению скрытности управления.

В ДЕЛО ВСТУПАЕТ КИТАЙ

В целом, до поры до времени не получая серьезного отпора, американцы продолжали заниматься «совершенствованием» сколоченной ими военной коалиции под флагом ООН. Но Белый дом допустил существенный промах, позволив американо-южнокорейским войскам приблизиться к китайской границе и, что более существенно, устами несдержанного генерала Макартура открыто угрожать вторжением в Китай с применением ядерного оружия, подкрепляя это неоднократными случаями бомбардировок китайских объектов в приграничной зоне.

Не без санкции лично Сталина китайцы «адекватно» отреагировали на «империалистические происки». 25 октября 1950 года передовые части китайских «добровольцев» во взаимодействии с северокорейцами нанесли мощный удар по союзникам, а затем перешли в широкое наступление, за восемь месяцев очистив всю территорию Северной Кореи и даже продвинувшись примерно на 30–60 км южнее 38-й параллели. Именно в этот период американцы на себе почувствовали результаты «практической помощи» северокорейцам и со стороны СССР, направившего в зону конфликта две авиационные дивизии и несколько более мелких частей и подразделений, сыгравших не последнюю роль в прикрытии с воздуха не только важных объектов инфраструктуры, но и ведущих ожесточенные бои на земле китайских и северокорейских формирований.

Баланс сил на момент китайского вторжения в Северной Корее выглядел следующим образом: «войска ООН» включали пять американских, шесть южнокорейских дивизий, а также более мелкие части других союзников. Еще шесть дивизий и одна бригада действовали против партизан и окруженных частей северокорейцев на юге страны. Общая численность «войск ООН», находившихся севернее 38-й параллели, составляла 211 тыс. человек – из них 88 тыс. южнокорейцев, 123 тыс. американцев и военнослужащих других национальных контингентов войск. Им противостояли 18 китайских и 4 северокорейские дивизии общей численностью около 236 тыс. человек, еще 9 северокорейских дивизий и 9-я армейская группа НОАК находились в резерве.

Все последующие события на поле боя развертывались практически в районе 38-й параллели и принимали характер локальных, хотя и кровопролитных операций с обеих сторон. При этом весной 1951 года ооновцам даже удалось освободить Сеул. В конце концов обе враждующих стороны пришли к выводу о невозможности в дальнейшем проведения операций без реальной угрозы расширения войны до масштаба мировой с применением ядерного оружия и необходимости завершения данной фазы противоборства путем переговоров, хотя локальные бои продолжались до самого перемирия. К этому времени, а точнее в апреле 1951 года, президент США Гарри Трумэн наконец сместил тщеславного и эгоцентричного генерала Макартура, пользовавшегося существенной поддержкой со стороны американского военно-промышленного комплекса и влиятельной группы законодателей, открыто выступавших за «кардинальное решение коммунистического вопроса в Азии с использованием всех средств, включая ядерные». Устранение Макартура, кстати, с облегчением было встречено буквально во всех столицах стран-созниц, уже не на шутку опасавшихся втягивания в грядущую третью мировую войну. На его место в качестве главнокомандующего «войсками ООН» был поставлен более трезвомыслящий и уравновешенный генерал Мэтью Риджуэй.

АНАЛИЗ ПОЛУЧЕННОГО ОПЫТА

Надо отдать должное американцам, не ставшим дожидаться формального завершения переговоров о мирном урегулировании, а еще в ходе военных действий вплотную занявшихся практическим решением вопросов «упорядочения военной коалиции» и теоретическим обобщением связанных с ней проблем.

Риджуэй, основываясь на докладах командиров американских соединений, выдвинул предложение о том, что в последующем целесообразно включать в подобного рода коалиции от государств-участников не менее усиленного полка или бригады, которые имели бы в своем составе артиллерийские подразделения (части), сами занимались бы своим материально-техническим обеспечением и не требовали дополнительного обучения в зоне конфликта. По мнению генерала, важнейшей проблемой в будущем, как это было и в Корее, могло стать восполнение потерь в личном составе. Так, например, если французское командование регулярно направляло в Корею обученное пополнение и поддерживало численность своего батальона на первоначальном уровне, то бельгийцы в силу добровольного набора в конце концов оказались не в состоянии постоянно доукомплектовывать свои подразделения из-за явного нежелания граждан страны проливать кровь за чуждые им интересы. В связи с возникшей серьезной проблемой, связанной с обменом военнопленными, существенно осложнившей весь переговорный процесс, американцы впервые обратили внимание на необходимость предварительной проработки возможных ситуаций с этой категорией военнослужащих и их адекватным обменом как в ходе военных действий, так и после завершения активной фазы противоборства.

Но пожалуй, наиболее важные выводы из завершавшейся корейской войны американцы сделали под углом зрения формировавшегося параллельно принципиально нового военного союза западных государств – НАТО. Первым делом было решено максимально укрепить этот блок количественно. Еще в ходе корейской войны (1952) почти в пожарном порядке в НАТО втянули Грецию и Турцию, после долгих дебатов и даже сопротивления некоторых государств – членов (Франции, например) было принято решение о воссоздании военного потенциала Западной Германии с последующим ее принятием в блок. Прямым следствием исправления проявившихся недостатков военной коалиции в Корее стало решение на нью-йоркской сессии Совета НАТО в сентябре 1950 года уже в мирное время организовать объединенные ВС НАТО (ОВС НАТО) под единым командованием, а чуть позже натовцы постановили создать разветвленную систему баз в Западной Европе путем реализации блоковой «программы инфраструктуры». Когда в Корее начиналась война, страны НАТО имели лишь 14 недоукомплектованных и плохо оснащенных дивизий, причем только две из них были американскими. А уже через три года только в одной Западной Германии находилось 15 хорошо вооруженных дивизий, шесть из которых были американскими, а общее количество военнослужащих стран НАТО приблизилось к 7 млн.

С учетом солидного боевого опыта, приобретенного генералами и офицерами союзных войск в Корее, а также основываясь на предположении о большой вероятности возобновления на данном театре военных действий (ТВД) интенсивных боев с «коммунистами» уже в обозримом будущем, было принято решение о постоянной ротации военнослужащих-американцев между Европой и Южной Кореей. Причем первым с корейского ТВД в Европу отбыл главком Риджуэй, назначенный в 1952 году верховным главнокомандующим ОВС НАТО в Европе.

На основе обобщенного опыта первых месяцев войны в Корее военное руководство США разработало ряд предложений по улучшению взаимодействия между ВС стран НАТО. Необходимо при этом, резонно посчитали в Вашингтоне, сделать упор на стандартизацию организации войск блока, ВВТ, боевой подготовки, тактики и МТО. За образец, естественно, были взяты стандарты американской доктрины, оперативных концепций и оружия. Для этого был спешно организован перевод на языки стран-членов комплекса американских регламентирующих документов, включая основные уставы и наставления. Помимо этого было принято решение о направлении в войска этих государств военных советников и специалистов из США или других ведущих государств НАТО, уже перешедших на американские стандарты, в обязанности которых вменялась непосредственная подготовка либо контроль за ней в тех частях и соединениях, которые выделялись для участия в боевых действиях (на тот период – в Корее). Формально был решен вопрос о направлении в военно-учебные заведения США офицеров и унтер-офицеров из стран НАТО для прохождения курсов переобучения либо повышения квалификации.

Одним словом, прагматичные американцы выжали максимум для себя полезного из не столь удачной для них корейской войны задолго до ее завершения. Но при этом главный вывод, к которому пришли американские политики, состоял в том, что впредь США, как прежде, уже не смогут рассчитывать на то, что их союзники будут взваливать на себя бремя войны на ее начальном этапе (как это было в ходе Первой и Второй мировых войн), тогда как американцы в это время в относительно спокойном режиме будут развертывать свои вооруженные силы и военное производство. Чтобы диктовать свою волю, Вашингтон решил, видимо, раз и навсегда иметь уже в мирное время весьма крупные и хорошо подготовленные вооруженные силы, независимо от того, каких средств потребует их содержание.