Женщина может все…

Ирина Ракобольская. Фото 1940-х годов

«Женщина может все». Так говорила Мария Раскова, легендарная летчица, майор ВВС РККА, одна из первых женщин, получившая звание Герой Советского Союза в 1938 году вместе с Валентиной Гризодубовой и Полиной Осипенко за рекордный беспосадочный перелет Москва – Дальний Восток в качестве штурмана. И эти слова стали девизом женского 46-го авиационного полка.

С началом Великой Отечественной войны Раскова обратилась к И.В. Сталину с просьбой отправить добровольцев женщин-авиаторов на фронт. Приказом НКО СССР № 0099 от 8 октября 1941 года Марии Михайловне Расковой было поручено сформировать три женских авиаполка: 586-й истребительный авиаполк на самолетах истребителях Як-1; 587-й бомбардировочный авиаполк пикирующих бомбардировщиков на самолетах Пе-2 и 588-й ночной авиаполк на самолетах У-2. И если первые два полка были смешанными, то 588-й авиаполк, а с февраля 1943 года – 46-й ночной бомбардировочный, впоследствии гвардейский Таманский Краснознаменный ордена Суворова авиационный полк, был чисто женским. Все должности в полку – от командира, начальника штаба, писарей, интендантов, пилотов и штурманов до механиков и техников-оружейников  – исполняли только женщины. Точнее, молодые девушки – от 17 (как Вера Маменко) и до 22 лет. Все они не просто пришли добровольцами, они рвались на фронт, оббивая пороги военкоматов, горя желанием внести свою лепту в общее дело разгрома врага.

Командиром полка была назначена Евдокия Давыдовна Бершанская, 28 лет, опытный летчик-инструктор с девятилетним стажем, награжденная за летную работу орденом «Знак Почета». Начальником штаба – Ирина Вячеславовна Ракобольская, 22 года, студентка 4-го курса физфака МГУ, комиссаром – Евдокия Яковлевна Рачкевич, 34 года, на партийной работе в Красной Армии с 1932 года, адьюнкт Военно-политической академии. «Наша мамочка», как ее ласково называли девушки. Парторгом – Мария Ивановна Рунт, 30 лет, партийный работник. Причем командованию сразу удалось создать в полку атмосферу справедливой требовательности, дисциплины и взаимовыручки в сочетании с семейной теплотой и материнской заботой.

УМЕНИЕ – ЗАЛОГ УСПЕХА

Обучение и боевую слаженность полк проходил в Энгельсе, что на Волге. Первый приказ Расковой: «Всем стрижка волос!» Вперед на пол-уха, затылок – под «польку», иначе волосы в шлем не заправить. Летную программу, рассчитанную на два года в мирное время, нужно было освоить за четыре месяца. Подъем в 5.30. Работали по 13–15 часов в сутки. Вначале Раскова и Бершанская и днем и ночью летали с каждой из пилотов.

Марина Раскова. Фото 1938 года

Нелегко приходилось пилотам, еще тяжелее штурманам, но особенно доставалось техникам и вооруженцам (специалистам по вооружению). В пургу и метель, с рассвета и до зари они готовили машины. Осваивали загрузку бомб и кассет. Бомбы весом до 20 кг осколочные и фугасные 50–100 кг, порою больше их собственного веса, тяжелые, скользкие после смазки, не слушались, выскальзывали из слабых девичьих ладоней, помогали, как могли, коленками. От холода, бессилия, досады на глаза наворачивались слезы. Плакать нельзя. Стояли 40-градусные морозы. Лица девушек покрывались ледяной коркой, руки коченели, тонкие девичьи пальцы примерзали к металлу, а в рукавицах взрыватели не вкручивались.

К ночным полетам готовились вначале днем, отрабатывая «слепые полеты», летая в закрытой, затемненной кабине, не видя земли, только по приборам и командам штурмана. Учились видеть в темноте, при посадке угадывать землю каким-то шестым чувством. Отрабатывали противозенитные маневры и бомбежку на полигоне в ослепляющих лучах прожекторов на малых высотах.

В конце февраля 1942 года полк принял воинскую присягу.

В ночь на 9 марта в последние ночные полеты случились первые потери. Под утро погода резко ухудшилась, усилился мороз, ветер, пошел снег, видимость пропала, летели, как в «молоке». Четыре экипажа не вернулись на базу. Только утром вернулся самолет Нины Распоповой со штурманом Лелей Радчиковой. Им удалось совершить вынужденную посадку в чистом поле. Три самолета разбились, погибли два экипажа. На второй день похоронили Лилю Тормосину, Надю Комогорцеву, Аню Малахову и Машу Виноградову. Были сделаны соответствующие выводы, назначены дополнительные тренировки. Только через два с половиной месяца, в конце мая 1942 года, полк перелетел на Южный фронт в район Ворошиловграда.

НА ЧЕМ ВОЕВАЛИ ДЕВУШКИ

Самолеты У-2 (с 1944 года – По-2) – это легкий учебный двухместный самолет, биплан с двойным управлением, с открытой по пояс двойной кабиной. Без радиосвязи, вооружения, без цельнометаллических бортов и броневых спинок, с переговорным устройством в виде обычной трубки. Деревянный каркас, обшитый фанерой и тканью (перкалью), пропитанной авиационным лаком (эмалитом). Лак придавал ткани прочность, но при этом легко воспламенялся.

«Небесный тихоход», «Кукурузник» – так отзывались о нем в народе за малую скорость и низкую высоту полета, наша «Ласточка», так любовно говорили о нем девушки полка, а немцы называли У-2 «Кофемолкой» или «Швейной машинкой» за характерное стрекотание мотора или «Русфанер» за его конструкцию.

Этот сугубо гражданский, легкий (800 кг), надежный, небольшой, простой в управлении самолетик мог садиться и взлетать с небольшой поляны, с лесной опушки или с деревенской улицы и летать даже в плохую погоду. Обладая небольшой скоростью (до 120 км/ч), он отлично справлялся с задачами сельского хозяйства, мог быть связным, почтовым, санитарным самолетом, мог перевозить небольшие – до 300 кг – грузы, но никак не подходил для войны.

Тихоходный и низколетящий, днем он сразу становился легкой мишенью, и только ночь давала ему шанс уцелеть. Но летать на маленьком самолетике ночью, в условиях ограниченной видимости, в отсутствие ясно видимых ориентиров, посадочных огней, в дождь, в снег, в мороз и ветер, находясь в открытой кабине, – задача не из легких даже для летчиков-мужчин.

Ольга Санфирова. Фото 1940-х годов

Огромная ответственность ложилась на штурмана. Нужно было пересечь линию фронта, сориентироваться и найти конкретную цель. В слепящем свете немецких прожекторов, под огнем зенитных орудий и пулеметов точно сбросить бомбы, суметь выйти из-под обстрела и вернуться обратно.

До 1944 года летали без парашютов. Считалось, что малая высота и небольшая скорость позволит самолету спланировать даже в случае поломки. Но это в мирное время, а на войне все не так. Каждый вылет мог быть последний. Шесть экипажей без парашютов сгорели в воздухе. Но сами девушки предпочитали летать без парашютов. Если собьют над чужой территорией, так лучше погибнуть, чем попасть в лапы к врагам. А еще можно было дополнительно взять на 20 кг больше бомб (на колени), да и неудобно, каждый раз с парашютом вылезать и залезать обратно в самолет, бегая туда-сюда на доклад после каждого вылета. Особенно в непогоду, в ночи «максимум», когда приходилось делать за ночь до 16 боевых вылетов. Впоследствии доклады стали приниматься уже непосредственно у самолетов.

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

В ночь на 12 июня 1942 года полк начал свою боевую работу. Основная задача: оказание помощи наземным войскам непосредственно на передовой, изматывая противника непрекращающимися ночными бомбежками. Также необходимо было вести разведку противника и погоды, но главное – уничтожать точечные цели: колонны противника на марше, переправы, мосты, железнодорожные станции, эшелоны, склады, штабы и огневые точки.

Первыми на задание вылетели командир полка и командиры эскадрилий. В первую ночь не вернулся экипаж командира эскадрильи Любы Ольховской со штурманом Верой Тарасовой. Это были первые боевые потери. На следующую ночь в небо поднялись 19 экипажей, весь полк. Первый массированный удар по врагу девушки посвятили памяти погибших подруг. Об их судьбе стало известно только через 20 лет после войны, когда жители небольшого поселка на Донбассе написали в «Правду» письмо о том, что над их поселком в июне 1942 года был сбит самолет У-2. Утром они нашли в кабине двух мертвых женщин и тайком их похоронили. Бывший комиссар полка Евдокия Рачкевич поехала на место, могилу вскрыли, летчиц опознали и перезахоронили в городе Снежном.

С первых дней полк участвует в ожесточенных боях на Донбассе, на реке Миус, у Таганрога, бомбит немецкие части, рвущиеся к Дону. Тогда враг был сильнее. Изнемогая в кровопролитных боях, войска Южного фронта отступали, линия фронта непрерывно менялась, ориентироваться с воздуха, четко определять ночью передний край, чтобы не ударить по своим, становилось все сложнее. Каждую ночь девушки бомбили наступающие немецкие части, а когда немцы подходили совсем близко – перелетали дальше на восток, вместе с нашими отступающими войсками.

С августа до конца 1942 года полк участвует в оборонительных боях за Владикавказ. После степей Ставрополья они не представляли себе, как можно летать в горах, в безлунные ночи, не видя привычных наземных ориентиров, когда восходящие воздушные потоки внезапно подхватывают легкий самолет, как перышко, вдруг поднимая вверх или, наоборот, бросают резко вниз, прижимая к земле. В горах совсем другая погода, коварная, внезапно меняющаяся, то укутывающая облаками вершины гор, то скрывающая низко стелющимся туманом низины и посадочные площадки. Зимой особенно донимали холод и снег. Зачастую случался снег с дождем и порывистым ветром, самолет мог быстро обледенеть и становился неуправляемым. Но девушки с особым упорством учились воевать в новых условиях.

До января 1943 года полк базировался в станице Ассиновской. Самолеты замаскировали в садах, между фруктовыми деревьями. У каждой из девушек была «своя» хозяйка. Теперь можно было постирать, погладить, а иногда просто поговорить. Пожилые женщины относились к ним, как к родным, волновались, переживали, ждали их из полетов. Работали тогда «с подскока», с небольших площадок у самого переднего края, перелетая туда с заходом солнца, а после ночных бомбежек, уже утром, улетали обратно в станицу. Летали бомбить одиночными самолетами, всю ночь до рассвета, сменяя друг друга.

Немцы говорили, что «Русфанер» прилетает с такой же пунктуальной точностью, с какой фельдфебель выходит на вечернее построение, и может сбросить бомбы даже на огонек сигареты, лишая их сна и отдыха. За каждый сбитый У-2 немцы установили награду – германский орден «Железный крест» и денежное вознаграждение – 2000 марок, вдвое больше, чем за сбитый советский истребитель. Они были вынуждены привлечь дополнительную зенитную артиллерию и организовать уплотненную, многоярусную систему массированного огня. Пробиваться к целям стало практически нереально.

НОВАЯ ТАКТИКА

Герои Советского Союза Руфина Сергеевна Гашева (на фото – слева) и Наталья Федоровна Меклин у самолетов По-2. Фото © РИА Новости

Нужно было менять тактику, и девушки придумали новый прием – летать парами. Первый экипаж проносился над целью, попадая в лучи прожекторов, маневрируя и отвлекая на себя огонь зениток. Второй тем временем заходил на объект с тыла, бесшумно планируя, с приглушенным двигателем, снижаясь до 500–400 метров, и сбрасывал бомбы точно на головы фрицев, а когда гитлеровцы переносили огонь на него, первый экипаж повторял действия второго.

Каждый такой вылет требовал огромного профессионального мастерства, выдержки и, конечно же, большого везения. В полку постоянно шла учеба, отрабатывалась взаимозаменяемость. Летчики переучивались на штурманов, штурманы на летчиков. Даже некоторые техники и вооруженцы научились летать. Если девушка-пилот погибала над целью, штурман сбрасывал бомбы и приводил самолет на базу. Если погибал штурман – бомбы на цель сбрасывал пилот. Так и воевали, со своими женскими хитростями, делая летними, короткими ночами по 4–6, а зимними, долгими до 16 вылетов каждым экипажем. Дважды за вылет пересекали линию фронта, зачастую в свете своих же прожекторов и под дулами своих зениток, постоянно ощущая смертельную опасность. Когда идет воздушный бой и в ночном небе мечется множество самолетов, зенитчикам непросто разобрать, где свой, где чужой. Каждое утро техники латали и заклеивали до 200 пробоин и лохмотьев в корпусе и крыльях своих «ласточек» от зенитных снарядов, пуль и осколков.

В конце сентября 1942 года в полк прибыли командующий Закавказским фронтом генерал армии И.В. Тюленев и командующий 4-й воздушной армией генерал майор авиации К.А. Вершинин для вручения девушкам первых фронтовых наград. Тогда же было приказано пошить всему личному составу полка новую форму: шерстяные юбки, гимнастерки и хромовые сапожки. До этого девушки получали мужские комплекты обмундирования. Сапоги кирзовые большого размера с портянками, брюки, кальсоны, шинели не по росту. Приходилось кое-как подгонять самим.

ЗАКОН СУРОВ, НО ЭТО ЗАКОН

У войны свои законы. Не только воюющая армия, вся страна тогда жила по законам военного времени. И женщинам скидок не делали.

Две девушки-механики, 19-летние вчерашние школьницы-добровольцы, Рая Харитонова и Тамара (Антонина) Фролова, вскрыли неиспользованную САБ (светящую авиабомбу) и из ее маленького парашютика сшили себе шелковые подшлемники, как у летчиц. Уж очень им хотелось походить на своих боевых подруг. Судили их всем полком судом чести. Приговор – исключить из комсомола и отправить в штрафбат. Две розовые макушки «потрошителей» подрагивали в такт рыданий уткнувших лица в колени девушек. А летчик Ольга Санфирова, возвращаясь на базу в условиях непогоды, задела высоковольтную линию и разбила самолет, чудом оставшись живой. Осуждена судом военного трибунала к 10 годам лишения свободы.

Командованию полка удалось добиться для них отбывания наказания на месте, дав возможность искупить вину боевой работой. Мечта девушек- «потрошителей» сбудется. Они освоят штурманское дело и станут летать, заслужат боевые ордена. Но до Победы доживет только Рая. Тамара сгорит под Новороссийском. Командир эскадрильи, гвардии капитан Ольга Александровна Санфирова успела сделать 630 боевых вылетов, сбросила на противника 77 тонн бомб. Уничтожила 2 артиллерийские, 3 пулеметные точки, до двух взводов пехоты, 1 склад, 2 переправы, 5 автомашин, вызвала 78 очагов пожаров. В ночь на 13 декабря 1944 года, выпрыгнув с парашютом из горящего самолета над территорией Польши, погибнет на минном поле. Звание Героя Советского Союза ей будет присвоено посмертно. Ее штурману Руфине Гашевой повезло больше. Она приземлилась на мины босиком. Унты упали еще в воздухе. Ее спасут наши разведчики. Солдат по фамилии Мороз даст ей свои сапоги. Он погибнет полтора месяца спустя.

Старший инженер полка Софья Озеркова вместе с техником Ирой Кашириной пытались оживить заглохший самолет, когда в хутор Воровский ворвались немецкие танки. Неисправный самолет пришлось сжечь, а самим догонять наши отступающие части. По дороге Софья застрелила двух остановивших их немецких мотоциклистов. Удалось переодеться в простую деревенскую одежду, спрятать оружие и документы. Через три недели вышли к своим у Моздока. Соня сдала заболевшую тифом Иру в госпиталь, а сама добралась в полк. Была арестована особым отделом за утрату партбилета и по подозрению в шпионаже. В сумятице отступления долго не разбирались, судом военного трибунала Озеркова была приговорена к расстрелу. Благодаря вмешательству вышестоящего командования дело было пересмотрено, и Соню оправдали. Она вернулась в полк остриженная наголо, молчаливая и больше не улыбалась. Старший инженер полка гвардии капитан Софья Озеркова с пятью боевыми орденами и медалями дошла с полком до Победы. Думается, что горький осадок остался в ее сердце на всю жизнь.

ДОЛГОЖДАННОЕ НАСТУПЛЕНИЕ

2 января 1943 года наши части прорвали сильно укрепленную оборону немцев на реке Терек, 3 января взяли город Моздок, а 5 января освободили город Нальчик. Враг отступал, наши части наступали ему на пятки. Женский полк перелетал с места на место, по следам отступающего противника. Все те же знакомые места, по которым они отходили в августе 1942 года. Девушки останавливались в тех же станицах у своих прежних хозяек. Вспоминалось, как те тогда грустно и молчаливо стояли с ребятишками у своих калиток, провожая глазами выруливающие по улице самолеты. И только маленькая девочка, нетерпеливо дергая мать за юбку, все повторяла: «Мам, мам, а они вернутся?» И они вернулись.

И впервые воочию, так близко увидели результаты своей работы. Неубранные трупы на полях, усеянных касками и автоматами, разбитые и лежащие вверх колесами грузовики на дорогах, сгоревшие танки с сорванными гусеницами и оторванными башнями среди вязкой, непролазной грязи.

За успешную боевую работу 8 февраля 1943 года полку было присвоено почетное «Гвардейский», вручено Гвардейское Знамя, и он стал именоваться 46-й Гвардейский ночной бомбардировочный авиаполк. В марте полк обосновался в станице Пашковская на Кубани, откуда бомбили подступы к «Голубой линии» – мощнейшему глубоко эшелонированному оборонительному рубежу с промежуточными рубежами обороны от 5 до 25 км в глубину, протяженностью от Азовского моря до Новороссийска.

24 апреля погибла Дуся Носаль. По пути на базу снаряд немецкого истребителя разорвался рядом с передней кабиной. Осколок попал пилоту в висок. Евдокия навалилась на ручку в первой кабине, и штурман Ира (Глафира) Каширина с трудом довела самолет, периодически вставая во весь рост, перегибаясь через козырек кабины и оттаскивая Дусю за меховой воротник комбинезона. И сама приземлилась впервые в жизни, с третьей попытки. Погибнет она позже, в ночь на 1 августа, сгорит над «Голубой линией».

Немецкие самолеты, надсадно гудя моторами, каждую ночь кружили над аэродромом, пытаясь его обнаружить. В целях маскировки аэронавигационные огни были отключены, а световые сигналы сведены до минимума и подавались только тогда, когда самолеты уже заходили на посадку. Пилоты в темноте «нащупывали» землю колесами шасси, угадывали каким-то шестым чувством по запаху листвы, травы и чернозема. Два самолета одновременно вернулись с задания, при заходе на посадку столкнулись в воздухе и рухнули на землю. Полина Макагон, Лида Свистунова и Юлия Пашкова погибли. Выжила только Катя (Хиуаз) Доспанова и через три месяца госпиталей вернулась в полк, летала, страдая от боли, скрыв справку об инвалидности. Кости обеих ног срослись неправильно. После полетов отходила в сторонку, садилась на ящик из-под бомб и тихо плакала.

Мария Руковицина была сбита днем, при жесткой посадке сильно ушибла печень. От госпитализации отказалась. «Лечиться будем после победы». Летала с грелкой, стиснув зубы. Но время было безвозвратно упущено. Врачи долго боролись за ее жизнь, но медицина оказалась бессильна.

Над целью тяжело ранило штурмана Раю Аронову, но она, превозмогая боль, успела сбросить бомбы. Уже в госпитале хирург вынул из раны в бедре клочья от комбинезона, свитера, брюк и много разных осколков зенитного снаряда, больших и маленьких.

В ночь на 1 мая вылетел весь полк, бомбили в районе Верхнего Адагуна. Сбили самолет Ольги Санфировой и Руфы Гашевой. Через линию фронта перетянуть не удалось, сели в тылу врага. Ночами пробирались в сторону фронта. У Лели 2 мая был день рождения, и Руфа подарила ей 4 семечки подсолнуха, случайно завалившиеся за подкладку в кармане комбинезона. Через двое суток девушкам удалось выйти к своим.

РАСПУТИЦА

Полноценной боевой работе мешали непогода, раскисшая земля, сплошные туманы и снегопады. Весной земля повсеместно окончательно раскисла, превратилась в вязкую, глубокую грязь. Войскам нужна была активная поддержка, а самолеты не могли летать, шасси вязли в грязи.

Бершанская нашла выход из положения. Были разобраны заборы и сараи, сколочены деревянные настилы-дорожки. Старт обозначался тремя фонарями «Летучая мышь», которые открывались с одной стороны только при взлете и посадке. Машину на руках, на «раз-два-три» ставили на доски, ведрами заливали в баки бензин, тащили на руках и подвешивали бомбы. Потом летчик увеличивал обороты, а техники и вооруженцы держали самолет за крылья и по команде «отпускай!», разбегались в разные стороны, а самолет взлетал, как из катапульты. При посадке он опять скатывался в грязь, его снова вытаскивали, ставили на доски, и все повторялось сначала. Было неимоверно тяжело физически. Девушки уставали, работали на износ. В эти полеты выпускались только «старые», самые опытные экипажи.

Дороги также стали труднопроходимы, прекратился подвоз бензина, закончились бомбы и продовольствие. С бомбами было проще. Отступая, немцы не везде успели взорвать свои запасы. Вооруженцы быстро освоили немецкие бомбы, и девушки возвращали их обратно, сбрасывая на головы фашистов приговаривая: «Нам чужого не нужно…»

Сделав 5–6 боевых вылетов ночью, утром они летели за бензином и маслом. Канистры по 20 л привязывали на плоскости, мелкие бомбы загружали в кабину. Для продуктов места не оставалось. У населения из продуктов можно было достать только початки кукурузы. Закончилась соль. Более полутора месяцев девушки питались одной кукурузой и спали на кукурузных стеблях. Шутили: «Мы – полк настоящих кукурузников!»

С деревянных полос полк сделал более 3,5 тыс. боевых вылетов. В ночь на 19 июля не вернулись два экипажа. Полина Белкина с Тамарой Фроловой и Дина Никулина с Ларисой Радчиковой. Полина и Тамара погибли, сгорели на вражеской территории. Дине удалось сбить огонь, перетянуть подбитый самолет через линию фронта и сесть на нашей стороне. Очнулись уже в госпитале. Обе девушки получили переломы и тяжелые ранения, но остались живы.

САМАЯ ПЕЧАЛЬНАЯ НОЧЬ

Наши тихоходные У-2 не только с ночи до утра разрушали немецкую оборону, уничтожали живую силу и технику, лишая его сна и покоя ночью, но и вселяли в немцев мистический ужас своей неуязвимостью. Снаряды, пули и осколки прошивали его насквозь, а самолет все летел. Попасть нужно было точно в мотор или в бензобак или убить сразу и пилота и штурмана. Суеверные немцы узнав, что их бомбят русские «фрау», стали называть их «ночными ведьмами».

В ночь на 1 августа в первый вылет ушло 15 экипажей. Начали работать по целям. Вдруг все зенитки разом прекратили огонь, и летчицы увидели, как в тишине один за другим самолеты стали вспыхивать и падать горящими факелами, догорая кострами уже на земле, разбрасывая фейерверк разноцветных сигнальных ракет. Сбросив бомбы, девушки снизились и почти над землей, на бреющем полете вернулись на базу. Четыре экипажа сгорели в воздухе, три экипажа поджег истребитель, один экипаж сбили зенитчики. За одну ночь полк потерял восьмерых. Не стало Жени Крутовой, Лены Саликовой, Ани Высоцкой, Гали Докутович, Сони Роговой, Жени Сухоруковой, Вали Полуниной и Иры (Глафиры) Кашириной. Распоряжением из штаба дивизии дальнейшие вылеты были прекращены. В ту ночь немцы впервые выпустили против «Русфанер» истребительную авиацию.

ДОЛЕТАЛСЯ, ГАДЕНЫШ

Спустя 60 лет стало известно, что все три наших самолета сбил обер-фельдфебель Иозеф Коциок на ночном истребителе Bf-110. Немецким истребителям, имеющим скорость более 200 км/ч, непросто было сбить тихоходный маленький самолет, летящий ночью на малой высоте, который очень трудно засечь бортовыми радарами и который практически сливался с рельефом местности.

Коциок очень гордился тем, что за один вылет сбил сразу трех «ночных ведьм». Против наших девушек немцы выставили одного из опытных асов люфтваффе, уже имевшего два Железных креста I и II степени, Немецкий крест в золоте, наградную пряжку «Ближний ночной истребитель» в золоте и «Почетный кубок люфтваффе». Накануне утром он получил одну из высших наград рейха, Рыцарский крест Железного креста за предыдущие победы. В ночь с 9 на 10 мая 1943 года он сбил три наших бомбардировщика и еще четыре в ночь с 15 на 16 мая.

Всего он успел сбить 33 самолета, из них в ночном бою – 21 наш самолет. Меньше чем через месяц, в ночь с 26 на 27 сентября, в районе Керчи, немецкий ас сбил наш ДБ-3, но тот, падая, успел его протаранить. Коциоку удалось покинуть падающий Bf-110, но его парашют не раскрылся. Справедливое возмездие свершилось.