"Пришло время быть честными"

	Игорь Иванов и Мадлен Олбрайт. Общаясь с российскими дипломатами, американцы начинают понимать: не всегда люди из Вашингтона указывают, каким образом необходимо решать ту или иную проблему. Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

НЕСМОТРЯ на то что за последние несколько недель наши отношения с Россией определенным образом улучшились, все еще можно с уверенностью сказать, что с момента распада Советского Союза они достигли своей низшей точки.

И российские, и американские лидеры хотели бы остановить ухудшение наших отношений прежде, чем это нанесет кому-либо непоправимый вред. Каждая сторона признает, что другая будет продолжать настаивать на соблюдении своих интересов в области безопасности и благосостояния. Появление нового руководства в России, передача власти от президента Ельцина президенту Путину предоставляют нам возможность вернуть отношения в былое русло. Вопрос, будет ли эта возможность использована, остается открытым. Многое, что и говорить, будет зависеть от курса, который возьмет новое российское руководство. К примеру, действия, которые могут быть предприняты российским правительством в Чечне и, в более широком аспекте, в области прав и гражданских свобод человека, могут подорвать все надежды на улучшение отношений в ближайшем будущем.

В то же время, беря курс именно на это улучшение, мы должны пристально посмотреть на Путина, оценить сложность проблем, стоящих сейчас перед ним и, возможно, ограничивающих его способность действовать. Нам также следует определить, где разногласия по существенным вопросам могут помешать нашему продуктивному взаимодействию. Кроме того, необходимо ясно определить, чего мы хотим от России, чтобы обеспечить себе поддержку американской общественности. Нужно, чтобы наши цели находились в соответствии со способностями России им отвечать, если мы хотим избежать чередования больших ожиданий, глубокого разочарования и взаимных обвинений, омрачавших наши отношения в последние годы.

Несмотря на проблемы, стоящие перед Путиным, все еще есть пространство для прогресса на экономическом фронте, консолидации общества и проведения более последовательной внешней политики. С новым президентом России, возможно, удастся достичь даже большего прогресса, поскольку предыдущее десятилетие не прошло напрасно, несмотря на все разочарования и препятствия. Можно сказать, что в политическом спектре возник своего рода консенсус, особенно в среде коммунистов, поскольку русские пришли к осознанию того, что возврата к советскому прошлому нет, даже если многие неистово не соглашаются с политикой, проводившейся в последние десять лет. Идеологические расколы уступили место соревнованию между политическими и экономическими проблемами - что главнее. Это стало определяющей чертой российской политики. Эти изменения отражены в составе новой Думы, в которой доминируют прагматичные, некоторые бы даже сказали, циничные депутаты без определенной идеологии.

Несмотря на негодование Запада, ведущие политики признают, что сами русские несут всю полноту ответственности за то, что случилось с их страной. Кроме того, в последние два-три года они сами смирились с тем затруднительным положением, в котором находится их страна. Сам Путин уделил этому факту особое внимание в документе, опубликованном им в конце прошлого года, перед отставкой Ельцина, под названием "Россия на рубеже тысячелетий". Среди прочего он отметил, что для того, чтобы уровень жизни россиян приблизительно стал равен уровню жизни в Португалии или Испании, российской экономике понадобится примерно 15 лет при темпах прироста ВНП не менее 8% в год. Наконец, русские теперь понимают, что они должны положиться прежде всего на себя в любом усилии по восстановлению своей страны и ее положения в мире.

Широкие основы внешней политики Путина заложены в трех документах, которые были опубликованы или вынесены на всеобщее обсуждение за последние несколько недель. Это концепция национальной безопасности, военная доктрина и концепция внешней политики. Над этими документами работали в течение нескольких месяцев, они отражают предпочтения не только Путина, но и российской политической элиты в целом. Три аспекта этих документов заслуживают особого внимания.

Во-первых, они ясно дают понять, что основная угроза безопасности России исходит из внутренних проблем, таких, как упадок и разруха. В результате главной целью российской внешней политики является создание условий, которые будут способствовать внутренней реконструкции. Это влечет за собой гарантии продолжения доступа к западным деньгам, технологиям и рынкам, что является решающим моментом для экономического восстановления, так же как и деятельность, направленная на интеграцию России в глобальную экономику настолько безболезненно, насколько это возможно. В краткосрочной перспективе это также требует определенных усилий по восстановлению отношений с МВФ и переходу к реструктуризации долгов или их списанию в отношениях с Парижским клубом.

Что еще более важно, согласно требованиям внутренней реорганизации, России следует избегать конфронтации всегда и везде, где это возможно. Российское руководство понимает, что оно не может позволить себе полный разрыв отношений с Западом, даже если оно хочет более настойчиво преследовать свои интересы в Европе, на Ближнем Востоке, в Восточной Азии и СНГ. Кроме того, в то время как Кремль стремится продолжать говорить о России как о главной силе в международных отношениях, на практике он хочет сфокусировать основное внимание на тех немногих областях, которые являются действительно решающими для восстановления России. Это включает в себя стратегические отношения с Соединенными Штатами, вопросы европейской безопасности, проблемы Каспийского региона, отношений с Ираном, СНГ, а также вступления в ВТО и допуска на западные рынки. Другими словами, Россия будет действовать скорее подобно региональной, чем мировой державе.

Во-вторых, в результате событий нескольких последних лет отношение России к внешнему миру изменилось. В более ранней версии концепции национальной безопасности, принятой в 1997 году, Россия рассматривала внешний мир, и в особенности Запад, относительно спокойно. Однако последние документы в области внешней политики ясно дают понять, что Запад вырисовывается в виде какой-то угрозы. Вступительные параграфы новой доктрины национальной безопасности, к примеру, резко противопоставляют усилия России по построению многополярного мира, в котором экономические и политические факторы играют все более и более увеличивающуюся роль, усилиям Запада во главе с Соединенными Штатами по доминированию в международных отношениях путем односторонних действий, зачастую с применением силы.

В-третьих, российская политическая элита прекрасно осведомлена о том, что беспорядок и недостаток координации в принятии решений в области внешней политики и их выполнения только усилили проблемы, появившиеся как результат недостатка ресурсной базы Москвы. Быстрая ротация на ключевых постах (пять премьер-министров, три министра иностранных дел, три министра обороны, пять министров финансов, пять глав президентской администрации и семь секретарей Совета безопасности начиная с 1 января 1996 года) - все это мешало осуществлению последовательной внешней политики, так же как и соперничество между министерствами и большими коммерческими концернами типа газовой монополии "Газпром" и одной из ведущих нефтяных компаний России "ЛУКОЙЛ". Раньше часто казалось, что российская политика определялась не столько позицией правительства, сколько действиями тех неправительственных институтов, которые обладали необходимыми ресурсами для решения проблем. Тогда эти решения принимались на основе узких бюрократических, а не национальных интересов. Если Путин будет в состоянии проводить более скоординированную и последовательную внешнюю политику, Россия сможет играть намного более эффективную и активную роль на международной арене, несмотря на ее нынешнюю слабость.

Имея столь глобальные заботы, Путин, вероятно, продолжит налаживать отношения с Западом, и в особенности с Соединенными Штатами, что он и делал с тех пор, как стал исполняющим обязанности президента. Он настоял на ратификации Думой Договора СНВ-2. Он собирается более активно принимать участие в дебатах по поводу модификации договоров по ПРО, СНВ-3 и системы национальной противоракетной обороны, несмотря на укоренившиеся беспокойства относительно американской политики в этой связи. Он будет стремиться к оживлению контактов России с НАТО, что было очевидно из его решения ранее в этом году встретиться с генеральным секретарем НАТО, несмотря на возражения российских военных.

Если Путин окажется сильным лидером, у Запада может появиться большее доверие к его способностям вести дела, несмотря на продолжающиеся сомнения. Это может стать лучшим достижением российской политики за последние годы ельцинской эры. Однако было бы серьезной ошибкой думать, что может быть достигнут быстрый прогресс по многим вопросам американо-российской повестки дня: модификация Договора по ПРО/СНВ-3, российско-иранские отношения, каспийские нефтепроводы и т.д. Это комплексные вопросы, которые было бы трудно решить даже при существовании намного большего взаимного доверия, чем сейчас.

Несмотря на всю неуверенность относительно Путина и его политики, Соединенные Штаты должны воспользоваться сменой российского руководства, чтобы восстановить отношения с Россией и стараться изменить их в лучшую сторону. Здесь не место углубляться в детали о том, какой подход выработать к определенным проблемам, но можно наметить некоторые основные принципы.

Первая задача состоит в восстановлении доверия, которое было потеряно в последние годы, поскольку это является обязательным условием для плодотворных переговоров по вопросам стратегической важности и проблем нераспространения ядерного оружия - главным вопросам наших отношений с Россией. Мы можем воплотить это в жизнь, отказываясь от пафосных разговоров и начав реалистичный диалог о качестве наших взаимоотношений. Разговор администрации Клинтона о "стратегическом партнерстве" создавал в России ожидания, которые мы были не готовы оправдать, и неудача наших попыток это сделать привела к тому, что многие русские приписали нам зловещие намерения, которых у нас никогда не было. Теперь пришло время быть честными. Наши отношения с Россией - это еще не подлинное партнерство, и они не станут таковыми еще несколько лет. Построение подобных отношений - достойная цель, но на данный момент между нами существуют смешанные отношения сотрудничества, соревнования и пренебрежения в зависимости от определенной проблемы. В этом нет ничего необычного или неправильного. Это тот тип отношений, который установился у нас с большинством стран мира, и мы должны открыто говорить об этом.

В соответствии с подлинным характером наших отношений в наших публичных заявлениях и частных переговорах мы должны ясно дать понять, что интенсивность наших связей с Россией будет варьироваться в зависимости от обсуждаемой темы. По некоторым вопросам, как, например, стратегический баланс в ядерных вооружениях и нераспространение оружия массового поражения, Россия будет центральным направлением нашей политики. По другим вопросам, в частности что касается европейской безопасности, она будет в числе ключевых игроков, но необязательно самым главным из них. В остальном же, к примеру, в вопросах безопасности в Восточной Азии, она будет играть еще меньшую роль. В контексте глобальных экономических проблем в лучшем случае она будет партнером второстепенной важности. Мы также должны ясно дать понять, что продолжение Россией жестокой войны в Чечне наложит строгие ограничения на возможности улучшения наших отношений.

Кроме того, поскольку мы стремимся восстановить наши отношения с Россией, нам необходимо оценить ее ограниченные способности к принятию на себя каких-либо обязательств в этой связи, как материальных, так и психологических. По этой причине необходимо, чтобы Соединенные Штаты устанавливали реалистичные цели, учитывая истощенные ресурсы России, и фокусировали внимание на тех проблемах, к решению которых Россия продолжает оставаться причастной. Это позволит заручиться поддержкой общественности в Соединенных Штатах, что даст стимул длительному конструктивному сотрудничеству между нашими странами. По вопросам экономического и внутриполитического развития мы не должны требовать от России слишком многого, как мы это делали раньше. Мы должны оценить весь комплекс и всю сложность стоящих сейчас перед ушедшей от своего советского прошлого Россией проблем. Также мы должны признать, что наше собственное понимание процессов, происходящих в ней, далеко от идеала. Вместо того чтобы давить русских различными программами, мы должны позволить им взять инициативу на себя, подчеркивая нашу готовность помочь, если программы и политика, которые они решат проводить, будут иметь политический и экономический смысл.

Наконец, мы должны соблюдать разумную дистанцию в отношениях с российским руководством, в отличие от политики клинтонской администрации в эпоху правления Ельцина. Слишком интенсивные отношения только деформируют наше восприятие событий в России, отвлекая нас от отрицательных сторон, как случалось при прежнем руководстве. В то же время нам необходимо создать более широкую сеть контактов в Москве и в регионах, с тем чтобы получить более полную и сбалансированную картину ситуации в России и помочь восстановить резервы благосклонности, которые иссякли за последние семь лет.

В установлении таких взаимосвязей могла бы отсутствовать драматичность последних лет, и в то же время некоторым это может показаться скучным. Но нам необходимо перестать ждать слишком многого, понять, где наши интересы пересекаются с российскими, а где вступают с ними в конфликт, и признать, что наша способность к сотрудничеству ограниченна. Итак, только начав воспринимать Россию более реалистично, мы сможем надеяться на восстановление наших отношений со страной, которая и в будущем будет играть жизненно важное значение для нашей собственной безопасности и благополучия.