Виктор Коргун С захватом Северным альянсом ключевых городов Афганистана события в этой стране получает новое измерение - начинается политическая схватка за власть уже в самом Кабуле, и число ее вероятных участников будет возрастать.
Их соотношение с точки зрения политического веса и влияния может быть изображено графически в форме расходящихся концентрических кругов, в центре которых расположится Северный альянс. Его лидеры сформировали временное правительство, состав которого неизбежно будет меняться, пополняясь новыми фигурами. Вокруг этого ядра новой власти на разных, асимметричных орбитах уже появляются другие силы и отдельные политические деятели, претендующие на место в новой государственной структуре.
На первой, наиболее близкой орбите расположились союзники Северного альянса, которые вместе с ним входят в состав антиталибской коалиции - Объединенного исламского фронта Афганистана. Это генерал Абдурашид Дустум, генерал Исмаил-хан и Карим Халили, лидер хазарейцев-шиитов. Дустум, легко менявший свои политические симпатии, заняв Мазари-Шариф, скорей всего удовлетворится ролью правителя северных провинций и будет требовать себе максимальной автономии. Исмаил-хан, всегда лояльный президенту Раббани, будет претендовать на пост губернатора Герата и вполне может рассчитывать на это. У Халили, имеющего немалые заслуги в борьбе против талибов, неплохие шансы занять в новом правительстве пост представителя хазарейцев.
На следующем круге разместятся четыре лидера военно-политических группировок моджахедов - Гульбеддин Хекматьяр, Абдуррасул Саяф, Сайед Ахмад Гилани и Себгатулла Моджаддиди. Все они в свое время активно воевали против просоветского режима в Кабуле. Например, Хекматьяр, занимая пост премьер-министра в правительстве Раббани в 1993-1996 гг., серьезно дискредитировал себя, выступив его политическим противником. Ему принадлежит печальная слава разрушителя Кабула, на его руках кровь тысяч невинных афганцев.
Бывший король Афганистана Захир Шах, в свою очередь, не имеет твердой поддержки ни одной из сторон афганского конфликта: талибы категорически против его участия в процессе политического урегулирования, без восторга ждут экс-монарха и лидеры Северного альянса, получившие наконец власть и не жаждущие делиться ею. Включаясь в процесс формирования новой власти, Захир Шах может прослыть ставленником США, для которых он давно уже превратился в дежурную фигуру при любом варианте урегулирования.
Важно то, что за Захир Шахом стоит своеобразная "партия короля", состоящая из его родственников, при участии представителей старой гвардии афганских технократов. Среди первых - его внук Мустафа Захир, развивший в последнее время необычайную активность на Западе, сын Мир Вайс и зять, генерал Абдул Вали, человек амбициозный, но малоизвестный как политик.
В следующий круг могут и уже стремятся выйти политически активные деятели афганской эмиграции в Пакистане, России, Западной Европе и США. Это различные по своей политической ориентации фигуры - от роялистов-консерваторов до бывших марксистов. В их пользу могут говорить деньги и тесные связи с влиятельными кругами Запада.
Можно очертить еще один круг людей, которые обязательно войдут в обойму новой политической элиты страны. Это традиционные пуштунские этнические и религиозные лидеры - ханы племен, богословы, старейшины. Не вписавшись в политическую и государственную структуру талибов и отвергнув их религиозно-экстремистскую идеологию, эти деятели были вынуждены долгое время оставаться на периферии государственной политики. И хотя их политическое влияние в годы войны было серьезно ослаблено, а реальная власть на местах фактически перешла в руки полевых командиров, в нынешних условиях пуштунские лидеры все же могут стать важным резервом антиталибской сил на южном фланге борьбы.
Правящая коалиция на межнациональной основе, создать которую предлагают почти все зарубежные участники афганского конфликта, как мне кажется, нежизнеспособна. Основой новой структуры власти должна стать комбинация ведущих политических сил, могущих выработать компромиссный вариант как формулы власти, так и будущей модели развития Афганистана.
