Игорь Максимычев
Фото сайта Музеи России
В самом начале цикла антироссийского санкционного ража, охватившего Евросоюз по сигналу из Вашингтона, в германской политической среде появился уничижительный термин Putin-Versteher, который обозначал тех, кто проявлял хоть какое-то «понимание политики Путина». Термин возник на базе давно существовавшего пренебрежительного отношения Запада к жизненным российским интересам, развившегося в результате дезинтеграции Советского Союза, которое было истолковано как «поражение» Востока. И сегодня для многих в ФРГ считается зазорным всерьез относиться к тому, что есть вещи, которые Россия не может допустить или простить просто потому, что полна решимости оставаться Россией.
Привязка изобретенного понятия к имени российского президента должна была позволить его создателям сделать вид, будто речь идет не о вражде с великой державой, без участия которой невозможно обеспечение безопасности в Европе и мире, а о том, чтобы «образумить» внезапно и беспричинно закапризничавшую отдельную личность. Игнорируя приближающуюся к стопроцентной поддержку населением России связанной с именем Путина политики, почти все в Германии, кто претендует на то, чтобы быть выразителем настроений в обществе – журналисты, партийные деятели, комментаторы, политологи, озабочены главным образом тем, чтобы не допустить ни малейших подозрений, что их можно отнести к категории «понимателей Путина». И неважно, что под видом критики «политики Путина» наносится удар по всем гражданам России, по их праву на самостоятельное мнение, способности вести разумную международную деятельность, по их решимости сохранить свою независимость. Неважно, что ссора с Россией противоречит глубинным интересам самой евросоюзной Европы. Главное – вашингтонский босс доволен. С ослабленными партнерскими связями с Россией Евросоюз выпадает в осадок в качестве потенциального конкурента США.
Ответственность ФРГ за формирование политики Евросоюза огромна, поскольку именно Берлин (как правило, в паре с Парижем) задает в нем тон. Но с каждым днем становится все более понятным, что германские действия наносят ущерб не только Евросоюзу в целом, но и главным образом самой ФРГ. Конфликт с Россией возник и развивается не в вакууме. Одновременно на членов Евросоюза обрушился экономический кризис, острота которого усугубляется в результате санкций и контрсанкций, а также нашествие иммигрантов, причиной которого стали противоречащие международному праву интервенции в Северной Африке и на Ближнем Востоке со стороны США и их европейских союзников. Над Евросоюзом нависла террористическая угроза, уже материализовавшаяся во Франции. ФРГ как главный вдохновитель политики Евросоюза и его основной плательщик стоит в первом ряду стран, страдающих от деградации международного климата.
Особенно болезненно затронуло ФРГ бедствие, связанное с иммиграцией. Руководствуясь не очень ясными политическими мотивами, федеральный канцлер встала в позу доброго самаритянина и пригласила в свою страну беженцев из охваченного войной региона, «сколько бы их ни набралось». Набралось же их больше миллиона, причем поток прибывающих не уменьшается. Новогодней ночью в Кельне и других городах фатерланда оптимизм Ангелы Меркель («Мы с этим справимся!») разлетелся на мелкие осколки. Начался внутриполитический кризис такого масштаба, какого послевоенная германская история еще не знала.
Как раз в этот момент у нас стали появляться знатоки германских дел, призывающие «понять» госпожу канцлера и ее политику. Дескать, нет у ФРГ возможности вести другую политическую линию, надо войти в ее положение и «сделать ответные шаги». Если мы-де сейчас не поддержим фрау Меркель, то к власти в Германии могут прийти ужасные ультраправые! (Впрочем, никто точно сказать не может, что в этом случае изменилось бы к худшему в российско-германских отношениях.) Но ведь «пойти навстречу» и «поддержать» означало бы на практике поддаться наглому шантажу, сдать принципиальные позиции, отказаться от защиты своих интересов. Это мы уже проходили, едва-едва избежав в результате национальной катастрофы.
У подмосковного разъезда Дубосеково 75 лет назад в час смертельной опасности для России политрук Василий Клочков сказал солдатам своей роты (их оставалось 28 человек, и за ними на подступах к Москве не было больше никого): «Велика Россия, а отступать некуда». Сегодня его слова звучат более, чем когда-либо, злободневно. Мы действительно отступали достаточно долго, и теперь отступать нам некуда. А Ангела Меркель пусть самостоятельно расхлебывает кашу, которую заварила своими руками.
