Ликвидация Штази празднуется в ФРГ как победа демократии

Погромщики быстро вышли из-под контроля правозащитников и занялись прежде всего захватом архивов Штази. Фото Zb/Zentralbild/Dpa

В Берлине торжественно отметили события 30-летней давности. Сам федеральный президент Франк-Вальтер Штайнмайер посетил район Лихтенберг, где 15 января 1990 годатолпы берлинцев штурмовали комплекс зданий Министерства госбезопасности ГДР (Штази). Федеральный президент поблагодарил всех присутствовавших на данном мероприятии за мужество, поскольку, по его мнению, штурмовавшие «бастион репрессий» продемонстрировали мужество.

Действительно, отмечает берлинская газета Berliner Morgenpost, «тридцать лет тому назад правозащитники вместе с разъяренными берлинцами спустя несколько недель после падения Берлинской стены предотвратили уничтожение актов Штази». Федеральный президент сказал, что благодаря мужеству граждан и мирных революционеров документы Штази остались в неприкосновенности и стали «частью нашего совместного, хотя и тяжелого наследия».

Несколько иначе описывают этот день в своих воспоминаниях бывшие руководители внешней разведки Министерства госбезопасности ГДР.

«Холодным вечером 15 января 1990 года сотни тысяч берлинцев, главным образом молодых людей, собрались возле огромного, похожего на крепость комплекса зданий на Норманненштрассе в районе Лихтенберг в Восточном Берлине, где размещалась штаб-квартира МГБ ГДР. В железные ворота, прикрывавшие вход в здание, полетели камни и кирпичи. Некоторые представители демократического движения, объединившего в рамках оппозиционной действующему правительству ГДР во главе с членом политбюро СЕПГ Гансом Модровым платформы «Новый форум», призывали участников демонстрации к спокойствию. «Новый форум» был задуман несколькими десятками оппозиционных активистов как политическая платформа для всей ГДР, которая сделает возможным участие людей всех профессий, слоев, партий и групп в дискуссиях и воздействии на решение жизненно важных общественных проблем. Но к акции 15 января призывал как раз «Новый форум», созданный лишь 9 сентября. Но их призывы тонули в реве толпы, скандировавшей лозунг оппозиции «Мы народ». Позднее этот лозунг трансформировался в лозунг «Мы – один народ», который стал своего рода девизом объединенной Германии».

Я был непосредственным свидетелем этих событий, работая в то время корреспондентом одной из советских газет в Берлине. Преемник легендарного Маркуса Вольфа на посту руководителя внешней разведки МГБ ГДР Вернер Гроссманн пишет в своих воспоминаниях: «Мы с самого первого дня (после падения стены) считались с тем, что взбудораженные правозащитники попытаются ворваться в наши помещения». Но указание об уничтожении актов поступило от руководства МГБ ГДР в подразделения Штази только в октябре 1989 года. Другими словами – слишком поздно, чтобы успеть что-либо уничтожить.

Так оно и случилось уже 15 января 1990 года. Когда толпы восточных и западных немцев начали штурм здания МГБ ГДР на Норманненштрассе, оно уже охранялось не гвардейским полком «Феликс Дзержинский» – спецподразделением службы безопасности, а простыми полицейскими. Другими словами, сотрудники МГБ ГДР, а следовательно, и главного управления внешней разведки были к тому времени разоружены.

О хаосе в спецслужбах ГДР свидетельствует такой факт (об этом пишет журнал Spiegel). Глава МГБ ГДР Эрих Мильке еще 8 октября 1989 года издал приказ о том, что все сотрудники госбезопасности должны постоянно иметь оружие с собой. А этого оружия было немало. Речь шла – с учетом полка имени Феликса Дзержинского – о 124 593 пистолетах и 7 592 автоматах. Но уже в середине декабря правительство Модрова выпустило указ о сдаче всего имевшегося у сотрудников МГБ ГДР огнестрельного оружия.

Впрочем, существуют сомнения в возможности активного использования оружия против погромщиков, если бы оно ко времени захвата здания МГБ ГДР находилось в руках сотрудников спецслужб.

В этой связи заслуживает внимания поведение Леонида Шебаршина, заместителя председателя КГБ после провала путча ГКЧП в августе 1991 года. В книге «Рука Москвы. Записки начальника внешней разведки» он писал: «Начальник комендантской службы В.Г. Опанасенко докладывает, что толпа на площади (Дзержинского) собирается идти на штурм КГБ. На стенах зданий пишут обидные лозунги, окружили памятник Дзержинскому». Что делать, спрашивает начальник комендантской службы. И тут примечательный ответ Шебаршина: «Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не применять оружия. Закрыть все ворота и двери, проверить решетки. Будем обращаться к московским властям и милиции». Но милиция на выручку не спешит, отмечает Шебаршин.

Такие же мысли скорее всего были и в голове у Мильке. Вряд ли кто-то хотел брать на себя ответственность за убийства демонстрантов, тем более что центральной власти практически уже не было, да и оружие у немногих сотрудников, остававшихся в помещениях министерства, тоже отсутствовало.

Понятно, что погромщики быстро вышли из-под контроля правозащитников и занялись прежде всего захватом архивов МГБ. Не вызывает сомнений, что за их спинами действовали спецслужбы западных государств. Не слишком большое по численности подразделение народной полиции, находившееся в здании, довольно быстро капитулировало, и толпа ворвалась в здание и растеклась по бесчисленным коридорам, выбивая двери в служебные кабинеты. Небольшие группы людей умело координировали и направляли толпу.

Тогда мало кто знал, что захват МГБ был частью плана, позднее ставшего известным как план «Розовое дерево», или, по-английски, Rosenwood, поскольку задуман он был в недрах ЦРУ. В момент штурма в здании находились 120 сотрудников.

Основания для тревоги у Вольфа были. Как пишет в воспоминаниях Вернер Гроссманн, уничтожать, или, как он выразился, «минимизировать», первые секретные дела они начали лишь в конце октября 1989 года. То есть практически за месяц до разгрома штаб-квартиры МГБ. Поэтому какие-то секретные документы Штази могли оказаться в руках толпы и, следовательно, тех, кто стоял за ней и направлял ее действия.

Сам Гроссманн и его ближайшие сотрудники, по свидетельству журнала Spiegel, находились в расположенной близко к зданию конспиративной квартире. Сотрудники внешней разведки, помещения которой располагались на другой улице – Рушерштрассе, получили указание противодействовать толпе, если она ворвется в помещения внешней разведки, только образуя своего рода блок из человеческих тел, и таким образом оказывать пассивное сопротивление. Главная задача состояла в том, чтобы не допустить толпу до хранилища актов и коммуникационного центра.

До прямого вторжения на Рушерштрассе дело не дошло. Первоначально толпа ворвалась через взломанные ворота в столовую, а через нее – в магазин, где предлагался скромный ассортимент товаров, от которых отказались члены политбюро СЕПГ, проживающие в обособленном и закрытом для обычных граждан берлинском предместье Вандлице. Оттуда, отмечает журнал, небольшое количество демонстрантов, среди которых были скорее представители западных спецслужб, чем правозащитники, ворвались в помещения, где размещались подразделения контрразведки МГБ, и стали взламывать стальные сейфы.

Журнал замечает, что ворвавшимся было хорошо известно расположение помещений, поскольку один из перебежавших в Западную Германию в конце 1989 года сотрудников восточногерманской контрразведки детально информировал Федеральную разведывательную службу ФРГ (BND) о расположении сейфов. В помещения на Рушерштрассе ночью двое демонстрантов проникли через подвал и незапертую пожарную дверь. Но дежурный офицер заметил их благодаря видеокамере и сумел вызвать полицию. Оба демонстранта были арестованы. Таким образом, внешней разведке пока удалось предотвратить захват ее документов и их уничтожение продолжалось.

Можно было бы предвидеть такой ход событий? Скорее всего да. Не случайно Гроссманн, контактируя с генерал-майором Анатолием Новиковым, тогдашним руководителем представительства КГБ в берлинском районе Карлсхорсте, неоднократно просил его побудить советских руководителей вступить в контакт с правительством Модрова, чтобы тот принял действенные меры по защите имущества МГБ ГДР. Но, судя по всему, ни тогдашнего руководителя КГБ СССР Владимира Крючкова, ни тем более советского лидера Михаила Горбачева бывшие союзники по Варшавскому договору уже не интересовали. Как выразился Гроссманн, «ГДР просто списали». Но они лицемерили и заверяли восточногерманских товарищей в своей поддержке.

Гроссманн указывает, что по его настоянию Новиков все-таки сам встретился с Модровым и довел до него озабоченность своих коллег из МГБ. Но Модров уже никак на это не отреагировал. Скорее всего он понимал, что власть окончательно ускользнула из его рук и всем в стране распоряжались «новые форумы» различного уровня. ГДР была обречена. 

Берлин