Страны ЕС делают выбор между деньгами и демократией

Из-за споров о финансах и европейских ценностях саммит ЕС слишком затянулся. Фото с сайта www.bundeskanzlerin.de

Саммит Евросоюза в Брюсселе войдет в историю как один из самых сложных для этой организации. Вместо запланированных двух дней он продолжился четыре и на момент сдачи номера в печать еще не завершился подписанием каких-либо документов, хотя главные спорные вопросы были разрешены. На понедельник актуальной оставалась проблема, как давать деньги на преодоление кризиса тем странам ЕС, которые, по формулировке одного из участников саммита, «не вполне разделяют европейские ценности». Проще говоря, Венгрии и Польше.

Представители 27 стран ЕС обсуждали два спорных вопроса: принятие семилетнего бюджетного плана и создание фонда, из которого будет финансироваться восстановление экономик европейских стран, пострадавших от пандемии. Именно этот фонд вызвал самые большие разногласия. Так как средств на его создание в запланированных объемах у Евросоюза нет, впервые в истории ЕС займет на финансовом рынке многие сотни млрд евро, чтобы отдать их в качестве безвозмездных грантов.

Это принципиально меняет характер взаимоотношений между странами Евросоюза. Ранее помощь по линии ЕС выделялась только в форме кредитов, что соответствовало интересам стран – доноров европейского бюджета. Теперь Объединенная Европа в финансовом отношении приближается к федеративному государству, где богатые регионы субсидируют бедные.

Именно размер заемных средств, поступающих в антикризисный фонд, стал главным предметом дебатов на саммите. После долгой дискуссии, продолжавшейся всю ночь, к утру понедельника информационные агентства сообщили, что все-таки удалось уговорить так называемую бережливую четверку – Швецию, Нидерланды, Австрию и Данию.

До ночи с воскресенья на понедельник Испания и Италия, которые будут получателями значительной части грантов, требовали, чтобы безвозвратная сумма субсидий составляла как минимум 400 млрд евро. Их в этом поддерживала Франция. «Четверка» и присоединившаяся к ней Финляндия были готовы выделить максимум 375 млрд евро.

Переговоры шли очень сложно. Как сообщает Би-би-си, президент Франции Эмманюэль Макрон даже стучал кулаком по столу и повышал голос на других лидеров ЕС. Но результат все-таки был достигнут. По информации Bloomberg, «четверка» и Финляндия все-таки отошли от своей жесткой позиции и согласились на сумму 390 млрд евро. Макрон заявил журналистам о «духе компромисса», который все-таки появился после долгих переговоров.

Правда, как стало ясно из заявлений европейских лидеров, сделанных в понедельник, за «дух компромисса» пришлось заплатить цену. Согласившись поддержать субсидирование стран Южной Европы, «четверка» настояла, чтобы размер выплат из фонда был увязан с тем, как та или иная страна ЕС соблюдает стандарты европейской дипломатии.

Особенно это условие принципиально для Нидерландов. Премьер-министр Нидерландов Марк Рютте и поддерживающая его правящая коалиция во главе с праволиберальной Народной партией за свободу и демократию контролируют 75 мест в 150 местной нижней палате парламента своей страны. Чтобы одобрить соглашение с ЕС, требуется поддержка большинства депутатов. А значит, и левых – социалистов, зеленых, Партии труда. А у них большие вопросы вызывают Польша и Венгрия. Руководство этих стран критикуется за отступление от демократических норм. Так, к Польше, где недавно переизбрался президент Анджей Дуда, есть вопросы в связи с судебной реформой, которая резко усиливает возможности для правящей партии «Закон и справедливость» влиять на судебную систему. Премьер-министра Венгрии Виктора Орбана давно критикуют за авторитарные замашки и ксенофобию. К Польше и Венгрии также есть вопросы в связи с соблюдением прав сексуальных меньшинств.

«Виноват голландец. Я не знаю, почему он нас не любит», – в раздражении бросил журналистам Орбан, объясняя причину, почему компромисса никак не удается достичь.

Тем не менее перед началом заседания в понедельник европейские лидеры рассчитывали на скорое завершение долгого саммита. «О достижении договоренности все еще следует говорить осторожно, но я бы сказал, что это осторожный оптимизм», – уточнил премьер-министр Италии Джузеппе Конте.