Эрдоган прочувствовал потенциал сближения с Россией раньше многих

Глава Турции Реджеп Тайип Эрдоган в 2015 году участвовал в открытии в Москве Соборной мечети и пообщался с председателем Совета муфтиев России Равилем Гайнутдином. Фото с сайта www.tccb.gov.tr

В Турции 14 мая предстоят выборы главы государства. Действующий президент страны Реджеп Тайип Эрдоган – лидер предвыборной гонки. За тем, как республика готовится ко всеобщему волеизъявлению, следят не только граждане этой страны, но и мусульмане по всему миру, в том числе в России. Мало того что Анкара выступает важным партнером Москвы на международной арене, лично президент Эрдоган, а также государственные и общественные организации Турции находятся в тесном взаимодействии с российской уммой. О том, почему так происходит и каким видится отечественным последователям ислама развитие отношений обеих стран, корреспондент «НГ» Денис ПИСАРЕВ поговорил с первым заместителем председателя Духовного управления мусульман Российской Федерации (ДУМ РФ) Дамиром МУХЕТДИНОВЫМ.

– Дамир-хазрат, можно ли сказать, что Турция – основной партнер российской мусульманской общины? В какой мере развиты отношения между мусульманами обеих стран?

– Правильнее было бы сказать: не партнер, а братская страна. У нас очень серьезные связи практически во всех областях – от религии, науки и культуры до бизнеса. Да, между странами выстроена многомиллиардная система экономического сотрудничества, в которой наши единоверцы играют важную роль. Более того, российские мусульмане всегда выступали за геополитическое сближение двух государств, даже когда это казалось почти фантастикой. В качестве яркого примера приведу богослова Исмаила Гаспринского (1851–1914) и его доктрину «Русско-восточное соглашение». Мы в Духовном управлении мусульман РФ считаем идеи великого просветителя очень здравыми, нужными и полезными не только мусульманам, но вообще российской государственности, и развивали их на протяжении десятилетий. Сейчас, глядя на глубину взаимовыгодного партнерства Москвы и Анкары, все удивляются, как мы были правы. Ведь как бы осложнилась ситуация для России, если бы Турция включилась в западный санкционный пояс. А было время, когда, наверное, мы одни и работали на сближение, выстраивая мост между странами, так как это на пользу России и ее мусульманской общине. Нами двигали патриотизм и наша вера.

– Чем объясняются особые отношения мусульман обеих стран?

– Это целая совокупность факторов. Начиная с того, что и предки тюрков-мусульман современной России, и ранние османы в плане духовной традиции очень тесно связаны со Средней Азией и ее религиозными школами и суфийскими орденами. Этика и ценности наших предков во многом восходят к единому источнику в лице великих суфийских мыслителей Ясави, Накшбанда и других. Большинство мусульман России принадлежат ханафитскому мазхабу (правовой школе) и матуридизму (вероучительной школе), как и в Турции. Естественно, нас связывает и этническое родство, ведь большинство мусульман России – тюрки, как и турецкая нация. Мы понимаем друг друга без переводчика. Но тюркский фактор у нас исторически принято гипертрофировать, объясняя все пантюркизмом и не обращая внимания на цивилизационное родство, о котором я сказал выше. Российские кавказцы тоже имеют особые связи с Турцией в силу истории, географической близости и т.д.

Мы близки и в отношении институционального устройства религиозной жизни. Система Оренбургского магометанского духовного собрания была скопирована Екатериной II во многом с османской системы миллетов. Сегодня эта система продолжает действовать и в Турции, и в России с поправкой на правовые трансформации в связи с переходом от монархической к демократической форме правления.

И в республиканском периоде Турции тоже есть то, что нас объединяет. Такие знаковые для татар и башкир фигуры, как Гаяз Исхаки, Садри Максуди, Юсуф Акчура, Заки Валиди, внесли огромный вклад в развитие современной Турции. Некоторые содействовали самому основателю Турецкой Республики Мустафе Кемалю Ататюрку. Они похоронены в Стамбуле. Их имена чтят, как и на родине.

И сегодня тысячи российских мусульман живут и работают в Турции, тысячи турок – в России. Они взаимно духовно окормляются в наших мечетях, чувствуя нашу общность.

– Партнерство российских исламских организаций ограничивается Диянетом – управлением по делам религии или охватывает и другие структуры Турецкой Республики?

– Диянет под руководством уважаемого доктора Али Эрбаша, безусловно, один из ближайших и якорных наших партнеров за рубежом и хороший пример того, как следует выстраивать работу религиозных институтов и духовенства в современных светских обществах. В 2022 году в России отмечалось 1100-летие официального принятия ислама народами Волжской Булгарии, и на заключительном мероприятии юбилейного года – XVIII Международном мусульманском форуме – Управление по делам религии Турецкой Республики наряду с базирующейся в Тегеране Всемирной ассоциацией исламского единства стало одним из двух основных партнеров-соорганизаторов. Мысль Гаспринского о союзе евразийских держав – российской, турецкой и персидской – обрела вот такое воплощение.

Но мы также активно работаем с университетами, научно-исследовательскими, культурными, благотворительными структурами. К слову, во время ликвидации последствий страшнейшего землетрясения на юге Турции в феврале с.г. работающий при ДУМ РФ фонд «Закят» направлял помощь во взаимодействии с официальными органами Турции.

– В каких областях это партнерство наиболее значимо?

– Для меня как человека, предметно занимающегося творческим наследием российских мусульманских теологов, очень важно сотрудничество именно в научной сфере. Несмотря на политику лаицизма в течение ХХ века, в Турции не произошел сопоставимый с российским опытом разрыв с духовной традицией и религиозной ученостью. И в круг интересов турецких ученых попадали не только собственно турецкие мыслители и их произведения, но и представители других государств. К примеру, мы сегодня интенсивно работаем над возрождением наследия Мусы Бигиева, а в Турции диссертации по его творчеству начали защищаться еще в 80-е годы прошлого столетия. Крупнейшим специалистом по творчеству Бигиева является доктор Мехмет Гёрмез – экс-председатель Управления по делам религии, исламовед с мировым именем. И сегодня в Турции бигиеведов едва ли не больше, чем у нас в России. В целом эпистолярное наследие наших теологов, историков, идеологов, хранящееся в библиотеках и архивах Турции, изучено лишь в малой степени, и эти лакуны нужно восполнять.

На том же форуме муфтий Равиль Гайнутдин (председатель ДУМ РФ. – «НГ») и доктор Али Эрбаш презентовали восьмитомный труд на русском языке, посвященный хадисам. Издание – продукт научного сотрудничества наших организаций, и далеко не первый. Я вижу большой потенциал именно в таком партнерстве, потому что политическая конъюнктура – вещь очень переменчивая, а книга и мысль остаются в веках, и они на уровне идей и смыслов связывают и сближают народы.

– Какую роль в этих взаимоотношениях играет президент Реджеп Тайип Эрдоган?

– Сегодня Россия интересна всему исламскому миру. Но именно Эрдоган прочувствовал геополитический потенциал сближения с Россией раньше многих. Придя к власти почти одновременно с Владимиром Путиным, он сразу же заложил курс на сближение с Россией.

Начиналось все с экономики. Очевидно, что добрососедское партнерство выгодно, а вражда противоестественна. Но требовалась серьезная политическая воля двух лидеров, чтобы преодолеть прежнюю инерцию.

Для России Турция в XXI веке стала одним из ближайших друзей. И это касается не только элиты и политики-экономики. Речь о миллионах простых россиян. Спросите, кто друг Москвы в мире, и наверняка они назовут Турцию в первой тройке.

– Можно ли говорить, что турецкий президент испытывает особый интерес к российским мусульманам? В чем это выражается?

– Одной из знаковых точек российско-турецкого сотрудничества стало открытие нового здания Московской Соборной мечети в 2015 году, во время которого Путин и Эрдоган в унисон продемонстрировали дружбу двух стран. Этот символ много лет закладывался и реализован нашим муфтием Гайнутдином. Эрдоган всегда понимал огромную роль мусульманского сообщества России как моста между странами. Но это же утверждение на самом деле работает и в отношении многих других исламских политиков. Для них мусульманское сообщество – это некая понятная точка входа в такую далекую и экзотичную в их понимании страну, как Россия, как шлюз, помогающий сбалансировать восприятие страны и ее культуры.

Сложно сказать, о чем конкретно думает и как размышляет господин Эрдоган, но вот в разговорах с турецкими интеллектуалами не раз приходилось слышать искреннее уважение к российским мусульманам как общности, обладающей своим собственным цивилизационным наследием, которое сохраняется в условиях поликультурной светской державы по сей день.

Как и Путин, Эрдоган поставил точку в политике западноцентризма и взял курс на то, что страна и ее нация должны оставаться такими, какие они есть, не пытаясь подстроиться под западные, подчас чуждые стандарты. Это, безусловно, роднит наши страны.

– Усилилось ли влияние Турции на мусульманское сообщество в мире при Эрдогане?

– При Эрдогане Турция стала одной из ведущих держав исламского мира. Не в последнюю очередь благодаря многовекторной внешней политике. Эрдоган популярен в исламском мире, поскольку он явил миру новый тип политического лидера-мусульманина – харизматичного, яркого, готового поднять на щит именно исламские ценности.