Данила Моисеев
Глава кабмина Мишель Барнье и президент Эмманюэль Макрон сформировали правоцентристское правительство, не пустив туда ни ультралевых, ни ультраправых. Фото Reuters
Новый премьер-министр Франции Мишель Барнье объявил о создании кабинета министров. В него вошли сторонники президента страны Эмманюэля Макрона и консервативной партии «Республиканцы». Правительство получилось правоцентристским, то есть представляющим тот политический лагерь, который, считай, проиграл досрочные парламентские выборы, прошедшие в июне-июле. Этим отчасти довольны ультраправые и совсем недовольны ультралевые. Последние пообещали правительству вотум недоверия.
Состав правительства согласовывался долго и был окончательно представлен общественности только в субботу вечером. Из 39 министров ни один не представляет «Новый народный фронт» – ультралевый блок, победивший на выборах. Зато там оказалось много представителей пропрезидентской партии «Возрождение», которая выступила неудачно, и ее союзников по правоцентристскому блоку «Вместе за республику!». За ее представителем Себастьеном Лекорню, например, остался пост министра обороны. Главой МИД стал Жан-Ноэль Барро, представитель союзника президента, партии «Демократическое движение». Ни левым, ни сторонникам Марин Ле Пен не досталось ничего. Для первых есть разве что символический «подарок»: министром юстиции стал 72-летний Дидье Миго. Много лет он входил в Социалистическую партию, занимал ответственные посты, пока не ушел из политики в 2010 году. Сейчас он вернулся, но социалистом больше не является.
«Правительство проигравших всеобщие выборы», – так окрестил новый кабинет министров Меланшон, выразив в свойственной ему жесткой манере недовольство властными структурами, до которых он снова не смог дотянуться. Его планы стать премьер-министром рухнули. Теперь Меланшон обещает правительству вотум недоверия, что вряд ли произойдет.
Левые считают, что президент их обманул. Напомним, после того как в первом туре голосования на парламентских выборах преимущество получила партия «Национальное объединение» Марин Ле Пен, Макрон не постеснялся пойти на сделку с левыми силами и выдвинуть единых кандидатов на второй тур. В итоге «Национальное объединение» и ее союзники не только не получили большинства, хотя за них и проголосовало больше всего избирателей, но заняли лишь третье место. Возмущению Ле Пен и формального лидера партии Жордана Барделлы не было предела. Союз Макрона и левых был назван ими «недемократичным». А после второго тура возмущаться стали уже формальные победители выборов. Меланшон заявлял, что Макрон буквально «обязан» назначить премьер-министром Люси Кастетс и что за неуважение к избирателям он заслуживает импичмент.
Президент выбрал премьером 73-летнего Барнье, а не его ровесника Меланшона. Выбор пал на политика опытного и умеющего находить компромиссы. С чем-то его назначение сходно с назначением в 2021 году на должность премьер-министра Италии Марио Драги – бывшего главы Европейского центрального банка. Как и тогда в Италии, во Франции идея была в том, чтобы создать технократический кабинет министров, способный оперативно решать задачи, не отвлекаясь на политические интриги и дрязги.
Однако показательно, что уже не в первый раз в одной из ведущих стран Европы формальный победитель выборов отстраняется от участия в политических делах. В Нидерландах глава Партии свободы Герт Вилдерс не был допущен до поста премьер-министра, хотя его партия все-таки участвовала в создании правительства. Всеми силами стараются ограничить влияние и «Альтернативы для Германии», показывающей впечатляющие результаты на земельных выборах.
Пример Франции, пожалуй, является даже более впечатляющим: сразу две силы, показавшие на выборах лучший результат, не формировали кабинет министров. На руку Макрону сыграло то, что Франция является не парламентской, а довольно ярко выраженной президентской республикой.
В Европе есть два больших мотива происходящего в политической жизни, объяснил в разговоре с «НГ» доцент кафедры интеграционных процессов МГИМО Александр Тэвдой-Бурмули. С 90-х годов прошлого века у европейской бюрократии и системных партий развилось мнение о том, что нельзя допустить к власти несистемные силы, особенно набирающих популярность правых популистов.
«Определенные барьеры ставились и ставятся в Германии и Франции. При этом допуск правых сил во властные структуры в Австрии в начале века к катастрофическим последствиям не привел», – напомнил эксперт.
Второй мотив: это желание социальных демократов, либералов и правоцентристов – условно христианских демократов не потерять влияние в политике. Они хотели бы удержать за собой монополию в политическом пространстве и пытаются это делать через сложные и не самые эффективные коалиции.
«Макрон же осмелился создать правительство меньшинства. Это лишает его возможности проводить комплексные меры и заставит вести переговоры с каждым из блоков, чтобы принять важные законы. Если это не устроит левых и правых, им остается уповать на то, что они смогут довести дело до новых внеочередных выборов», – считает Тэвдой-Бурмули.
