Всеволод Емелин
Что ж ты, сердце, так стонешь и плачешь?
Фото Екатерины Богдановой
Вариация
Мечтал я попасть в когорту
Озорных московских гуляк.
И вот старый, облезлый,
потертый,
Бреду в дешевый кабак.
«Путинки» здесь сто граммов
Стоит всего сто рублей,
Не много таких шалманов
Осталось в Москве моей.
Я в этом логове жутком
Не требую карту вин.
С пустой душой и желудком
Беру дежурный графин.
А когда остынут пельмени
И опустеет стакан,
Меж столами, подобно тени,
Девичий движется стан.
И, кажется, что играют
На сотнях скрипок смычки,
И, рты раскрыв, замирают
Вокруг алкаши и торчки.
И словно чайная роза
На фоне слепого окна,
Приняв изящную позу,
Садится у стойки она.
Берет себе воду без газа,
Бросает задумчивый взгляд.
За столиками без приказа
Смолкает навязчивый мат.
Заплеванное заведение,
Здесь явно не место для Вас,
И что-то вроде виденья
Всплывает со дна моих глаз.
«Роллс-Ройс» ослепительно
черный,
Тяжелые ткани гардин,
Бискайские серые волны
И масло парижских картин.
Белая яхта в Ницце,
Лакей с подносом вина…
Позвольте к вам обратиться
С самого, самого дна.
Мадам, мое сердце разбито.
В бессонной похмельной ночи
Я видел, Вас любят бандиты,
Чиновники и богачи.
Я видел, пленительно-грубый
Ходок, скандалист и нахал,
Взасос Ваши сладкие губы
Лобзал ФСБ генерал.
Все звали его экселенцем,
А он называл Вас Жюли,
А может быть, даже
с чеченцем
Вы ночью той знойной ушли.
Мадам, полюбите мальчишку
С густой сединой у висков,
И я подарю Вам книжку
Моих запрещенных стихов.
И пусть грязна моя майка,
И пусть невысок мой рост,
В Фейсбуке полтыщи лайков
Собрал мой последний пост…
Никого между нами
В опустевшем вдруг кабаке,
Потрескавшимися губами
Тянусь я к ее руке.
И тут же смолкают скрипки
И только трубы горят,
И вместо ее улыбки
Сосед говорит мне – Брат.
Закусывай, вот тарелка,
Не надо было частить,
А то, похоже, что белка
Пришла тебя навестить.
А я, задыхаясь от боли,
Гляжу на подлый обман,
На липкий знакомый столик,
На галдящий шалман.
Такая уж злая судьбина
Навеки мне суждена,
И veritas вовсе не в vino,
А в водке дешевой она.
О вечном
Страна моя родная
Опять вернула Крым,
А я все вспоминаю,
Как был молодым.
Гулял я по Волхонке,
Весел и пригож,
На артиста Конкина,
Говорят, похож.
Раньше был красавец я,
А скоро я помру.
Все вокруг провалится
В черную дыру.
Ноль покажет градусник,
Что я ощущу?
То ли я обрадуюсь,
То ли загрущу?
Нет пространства-времени,
Ни радикулит,
Ни старый шрам на темени
Больше не болит.
Замолчал скрипучий
Ржавый организм,
Тот, который мучил
Здесь меня всю жизнь.
Мне с козырной масти
Уж не заходить
И российской власти
Больше не дерзить.
В магазин «Фаланстер»
Больше не ходить
И на сайт «xHamster»
Больше не ходить.
В морге мне умельцы
Чуть припудрят нос
И украсят тельце
Венчиком из роз.
И в храме Успения
Данный экземпляр
Всем для обозрения
Выложат в футляр.
Кончится история,
Серый порошок
Сгребут в крематории
В глиняный горшок.
Отвезут в багажнике,
Закопают где-то,
А тут еще окажется
Что и Бога нету…
Тост
Я пью за духовные скрепы,
За грозный чеченский
ОМОН,
За Хомс, за Дамаск, за Алеппо,
За доблесть шиитских
племен.
Я пью за погибель ИГИЛа
(Который в РФ запрещен),
За наши межзвездные силы,
За импорт, что был замещен.
* * *
За наше нелегкое счастье,
За наше движенье вперед,
За рейтинг родного
начальства,
Что так неуклонно
растет.
Я пью за ТВ-передачи,
На сердце от них веселей,
За очередные задачи,
За доллар по сотне рублей.
Я пью, не пугаясь похмелья,
Я с водкой мешаю вино,
За то, чтоб эксперты
сумели
Нащупать у кризиса дно.
За мудрость моих депутатов
Я выпью до самого дна,
За то, чтоб поднялась
когда-то
На баррель проклятый цена.
Я пью за сенсации в прессе,
За осточертевший хамон,
За Чайку, за Рябцеву Лесю,
Я пью за систему «Платон».
Я пью за здоровье народа,
Который хозяин страны,
И за приходящие годы,
Которые будут трудны.
