Разговоры с самим собой. Каждая воображаемая семья несчастлива по-своему

Фото сайта pro-peregorodki.ru

Я ехал в утреннем полупустом вагоне на работу. Полгода с начала эпидемии. Все думали, это на неделю или две, а столько времени прошло, и конца этому ужасу не видно. Ну, ничего, привыкнем. Зашел в офис и прошел на свое место. В соседнем «кубике» сидел новый служащий. Меня вызвала директриса:

– Алекс! У нас новый сотрудник – Фред. Он раньше работал в городском похоронном бюро. Там во время пика эпидемии был сумасшедший дом. Он выписывал гранты неимущим на похороны и должен был потом ходить и наблюдать за расходом денег. И немного сошел с ума. Он, естественно, посещает городского психиатра, но это долгая история. А сейчас, конечно, уволить его с госслужбы невозможно, но похоронное бюро добилось, чтобы его перевели к нам, потому что у нас много свободных мест из-за смертей и увольнений. Я попытаюсь его тоже переправить куда-то. Потерпи месяц.

Я пошел на свое место. Фред смотрел в пустоту и разговаривал сам с собой:

– Как вы мне докажете, что ваш отец умер от коронавируса? Где свидетельство о смерти? Покажите его банковские счета!

Я сидел в своем «кубике» и писал отчет о процентном соотношении умерших от коронавируса моих клиентов к выжившим. Из мэрии запросили у всех выживших и неуволившихся соцработников эти цифры. У меня получалось, что из ста умерло десять. Но это приблизительно. Кто-то мог умереть и сам по себе, без помощи коронавируса, а кому-то я просто не дозвонился, и в этом случае могло быть все что угодно. Просто поменял клиент номер – и все. Тем не менее десять процентов совсем неплохо. Мне какая-то премия полагается? Может, без моей помощи вышло бы больше, чем десять, или меньше? Этого я никогда не узнаю.

В своем «кубике» Фред громко ругался с женой. То есть говорил сам с собой. Он доказывал жене, как ее любит, и просил, чтобы она его не бросала. Так как у Фреда жены не было, то он меня сбивал с мыслей. Перефразируя Толстого: каждая воображаемая семья несчастлива по-своему.

Отчет продвигался очень медленно и неохотно. Наконец я усилием воли заблокировал Фреда и продолжил свою писанину. Но тут раздался пронзительный волчий вой из зала ожидания. Это наш клиент Вилберт. Когда его долго не вызывают, он становится посередине зала ожидания на колени и начинает выть как волк. Ну почему его никто не вызовет? Ах да, его ведущая Лайма умерла еще в апреле. Я встал. Надо идти. Вилберт захочет видеть только ее. Как бы поделикатней этому волку объяснить. Потом вернемся к моим десяти процентам.

Директриса подошла к моему «кубику»:

– Ну, наконец, избавились от твоего соседа. Теперь можем вздохнуть с облегчением. Мне удалось отфутболить его в другое агентство. 

Нью-Йорк