Евгений Пятунин Юристы военного времени. О деятельности Управления Народного Комиссариата юстиции РСФСР по Кировской области в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг./ Коллектив авторов. - Издательство ООО "Триада-С", 2000, 280 с.
В ПЕРВОНАЧАЛЬНОМ варианте книга задумывалась как воспоминание о ветеранах органов юстиции, которым она, собственно, и посвящена. Но в ходе работы с архивными документами рамки книги значительно расширились, что сделало издание практически уникальным и интересным широкому кругу исследователей и читателей. Прежде всего в книге впервые был рассекречен ряд документов и материалов военного времени, определяющих правовое поле того сурового периода.
Практически жизнь тыла - то есть российской глубинки военного времени - изучена весьма однобоко. С одной стороны, мы представляем грандиозное движение масс, мобилизацию, эвакуацию населения и предприятий, голод и бесконечный рабочий день. Другой срез жизни тыла афишируется в популярной литературе меньше - всплеск преступности, когда голодным людям и дезертирам надо было как-то кормиться, их не пугал даже ужас перед карательными органами. Тут же - массовая трудмобилизация и 5-6-летние сроки за опоздание или прогул, за "колоски" или полведра угля, украденного с паровоза.
На фоне этого великого брожения, в условиях призыва наиболее здоровых и работоспособных специалистов в РККА, на территории области необходимо было поддерживать законность. Как - об этом и рассказывает книга. Из рассекреченных документов можно узнать, что война началась для Кировского управления юстиции с грандиозной, как сейчас бы сказали, зачистки: в первые же дни войны здесь было расстреляно около тысячи "потенциально опасных" в тылу человек: второстепенных участников степановского мятежа в Нолинске в 1918 году, воров-рецидивистов, участников "православно-монархического подполья"... Все лето 1941 года судами области выносилось от 12 до 17 расстрельных приговоров в сутки. В 1941-1942 гг., как отмечено в книге, "расстрелы предателей, паникеров, членовредителей... стали систематическими".
В книге приводятся конкретные примеры карательной политики органов юстиции, направленной на укрепление трудовой дисциплины, на борьбу с "дезорганизаторами производства, лодырями и прогульщиками". Нередко в число "абсолютных лодырей попадали не могущие работать старики и женщины с грудными детьми. Только в 1942-1943 гг. подобных лиц в области было осуждено более 8,8 тысяч".
Тяжелая обстановка сложилась в лагерях области. Это подтверждается тем, что авторы книги не смогли обнаружить ни одного архивного документа той поры, касающегося деятельности исправительных учрежде ний НКВД. "Власти, осознавая чудовищность содеянного, - написано в книге, - заметая следы, уничтожали архивные материалы". Однако и те, что сохранились и приведены в книге, представляют несомненный интерес.
Например, с началом войны в лагеря Кировской области были этапированы арестованное правительство и граждане "буржуазной Латвии", несколько тысяч человек, которые "захватили с собой довольно ценное имущество и ценности в виде золотых и серебряных изделий, облигации и деньги". Было установлено, что латыши меняют ценности на еду и предметы быта у охраны. В результате органам юстиции была поставлена задача изъять ценности, поместить в кассу лагеря, обезличить (при живых еще владельцах) и направить в госбанк. В скором времени владельцы ценностей скончались, по официальной версии, от "эпидемии дизентерии".
С притоком на Вятку эвакуированного населения многие должности в местной адвокатуре и нотариате занимали приехавшие из Ленинграда и оккупированных территорий "спецы", среди которых были и квалифицированные юристы с профессорскими званиями.
Подводя итог, следует отметить, что Управление юстиции по Кировской области в период войны на фоне существующего тогда правового поля с задачами справилось. Судьи, члены военных трибуналов, адвокаты, нотариусы и ревизоры обеспечили исполнение законов военного времени...
Вятка
