Марина Перелешина - Обычно ветераны войны говорят о том, что им очень долго снятся бои. Как вы сейчас спите, какие сны видите?
- Я практически не вижу снов сейчас, потому что я живу в таком ритме, когда на сны не остается времени. Я просто выключаюсь поздно вечером, а утром вскакиваю от бессонницы. А если и вижу, то какие-то короткие кошмары. Я расскажу вам, какой удивительный сон я видел при пробуждении от глубокого наркоза. Это совершенно анекдотическая история: я понимал, что дали газ и я засыпаю, дальше меня спасали... Я около десяти часов провел под капельницей без сознания, и когда я начал приходить в себя, было неприятное ощущение - меня били по щекам и говорили: "Васильев, открой глаза, Васильев, как тебя зовут?" У меня сработал какой-то инстинкт разведчика, может, я фильмов голливудских насмотрелся - о том, как пытают с помощью химических средств. И когда в больнице таким способом пытались привести меня в чувство, то я решил просто не отвечать, чем привел в замешательство врачей, даже специально позвали доктора: глаза открывает, признаки жизни подает, но ничего не говорит. А у меня было такое ощущение, что это меня чеченцы пытают и хотят обратить в ислам. Что меня еще ввело в заблуждение - то, что доктор, который меня лечил, говорил с кавказским акцентом, и тут я, еще до конца не пришедший в сознание, притворился разведчиком.
- Мы знаем, что Иващенко удалось спастись, бежать. Как получилось, что вы остались? Вы же в зале не сидели?
- Я бы не сказал, что Иващенко убежал. Он делал очень важное дело: ведь кроме тех, кто был в зале, было много людей за кулисами, которых он вывел. Я остался абсолютно сознательно, хотя в той ситуации нельзя было мыслить словами, на это не было времени. Когда начался захват, мы с Иващенко не были в зале. Мы были в студии звукозаписи, на третьем этаже. Когда мы узнали, что в зале стреляют, то сразу же бросились вниз. На пути стояли какие-то люди в черном, размахивавшие пистолетами, автоматами. Причем непонятно было, что это такое - это спектакль или все по-настоящему. Они сами очень суетились: постреляли по нам и побежали дальше, освободив проход через зал. Я тут же нырнул через сцену в зал, а там уже были все в сборе. Потом привели детей, которые в это время репетировали. Привели оркестр в полном составе - вытащили из оркестровой ямы. Кстати, оркестр мог спокойно выйти через служебный вход, который в это время был свободен. Но они не сообразили, испугались выстрелов. На самом деле это была трагедия для оркестра, в котором погиб каждый четвертый - восемь человек из тридцати двух.
- Создавалось впечатление, что вы слушали все информационные агентства сразу. Как вы получали информацию?
- У террористов были приемники. У меня была возможность подсесть поближе к одной из женщин, которая находилась у главного детонатора. Она видела, что я слушаю, и даже поворачивала приемник, чтобы я мог слушать, что происходит. Она вообще прониклась ко мне каким-то особым отношением, может быть, потому, что она знала, что я соавтор мюзикла. Мы с ней даже довольно долго беседовали.
- Они сами мюзикл смотрели?
- Да. Эта женщина, видимо старшая среди женщин, - она неотлучно находилась рядом со взрывателем. Она, видимо, и должна была произвести главный взрыв: она смотрела мюзикл полтора раза.
- Говорили о том, что террористы держали руки на взрывателях и все могло взлететь на воздух в любой момент. Террористы поняли, что пустили газ?
- Я тоже так сначала думал. Я считал, что для того, чтобы взорвать взрывпакет, нужно просто соединить два проводка. Через час после штурма я увидел, что эти два проводка были просто скручены, - я схватился за сердце. Потом я обнаружил, что для того, чтобы устройство сработало, нужны были батарейки: на протяжении всего времени, что мы там находились, раздавался треск скотча, от которого все содрогались, понимая, что готовят бомбы. Чеченцы прямо там, на месте, приматывали к взрывчатке выключатели, прикручивали проводки и из этих полуфабрикатов изготавливали бомбы на протяжении двух суток. Почему же они все-таки не взорвались? Звучит парадоксально, но ответ прост: потому что не было команды. Все было готово. Эти женщины действительно держали руку на взрывателе. Я видел, как эти исламские женщины относились к мужчинам как к высшим существам. Ни одна из них не могла принять решение о взрыве. Просто не было команды. Среди заложников были люди, на которых газ не подействовал вообще. Этот газ действовал не на всех. Вы представляете, что бы было, если бы хоть на одну из этих женщин этот газ не подействовал? Сильно повезло, что все отключились.
- Вы сидели рядом не только с заложниками, но видели в лицо террористов. Мы мало знаем об этом. Насколько это образованные люди? Каково было их состояние?
- Они были разными. Там были руководители, командиры: они были на одном уровне, в смысле иерархии, каждый из них мог принять решение - выпускать того или иного человека. У них были довольно большие полномочия. Эта группа людей была хорошо подготовлена. В нужный момент они нагнетали напряженность, в нужный момент разряжали. А были просто охранники, с которыми мне довелось встретиться, когда я выносил раненых. Это был боевой отряд.
- Говорят, что за две недели до того, как случился захват, у органов ФСБ была информация о том, что в Москве может произойти такого рода захват. У вас была информация?
- Нам ничего об этом не было известно. Хотя понятно, что этот террористический акт готовился давно... Кто-то из чеченцев сказал, что среди них были люди, ходившие на "Норд-Ост" четыре раза. Подозрительная любовь к мюзиклам? Один из наших актеров сказал, что видел одного из террористов на строительстве гей-клуба, который открыли буквально месяц назад.
