Елена Сорокина Парижская выставка Малевича - результат нежной дружбы гигантов. Амстердамский Стеделийк музеум пожаловал во временное пользование Городскому музею современного искусства в Париже часть своей коллекции Малевича.
Амстердамский фонд состоит в основном из работ, показанных на выставках Малевича в Берлине в 1922 и 1927 годах, составленных самим Малевичем. Вторая часть работ парижской выставки исходит из собрания Харджиева, находящегося в том же Амстердаме. Из смеси двух коллекций и получился Малевич глазами Парижского музея современного искусства.
Итак, главный супрематист торжественно и одновременно покрывается лаврами в двух европейских столицах - Париже и Берлине (где также открыта выставка Малевича). В Германии к нашему гению вполне привыкли: на его выставки всегда находились силы и деньги, а от публики не было отбоя. Едва завидев в программах черные или красные квадраты, она потоком лилась в музеи. Во Франции все иначе. Последняя выставка Малевича уходит в глубокое советское прошлое - в 1978 году уважаемый европейский куратор Понтус Ультен организовал в Париже ретроспективу отца-основателя мировой абстракции.
Тем более разочаровывает нынешняя парижская подборка работ Малевича из Стеделийка, собранная в стиле беглой иллюстрации на тему "от импрессионизма к супрематизму". В начале экспозиции висит импрессионистский портрет, за которым следует виток примитивизма, квадратный зал символизма, графика из Фонда Харджиева и пара красных крестов.
В фондах Стеделийка хранится самое большое количество работ Малевича. Музей распределил работы между Парижем и Берлином, собираясь закрыться на ремонт. Великодушный жест в почти феодальном стиле весьма обрадовал великих музейного мира, но Берлину лучше удалось склеить дары в связную концепцию, обогатив ее работами из других коллекций, а Парижу - гораздо хуже.
В который раз муссируется и растолковывается всем давно известное. "Абсолютный риск" и "преодоление границ в искусстве"... Выставка в Париже иллюстрирует не совсем новую, но вполне устойчивую тенденцию в музейном восприятии мифического авангардиста. После волны восхищения черными и белыми квадратами, прокатившейся по художественному миру в 80-х годах, музейные профессионалы решили обратить свое поклонение к импрессионистским началам беспредметного гения и его примитивистским работам. Затем реабилитировали возвращение к фигуративности в его поздних полотнах. Теперь пришло время символизма.
Несмотря на банальную экспозицию, каталог предлагает ряд интересных мыслей, сформулированных одним из самых известных специалистов русского авангарда во Франции Жаном Клодом Маркадэ. Малевич стыдился своих юношеских измен радикальному эксперименту и о символистских работах пытался не упоминать. В Париже показаны картины из белой, желтой и красной серий, современная переоценка которых позволяет снять с них клеймо "ошибок молодости". Жан Клод Маркадэ считает, что предсупрематистский символизм Малевича является одним из решающих этапов в его творчестве.
Он же обосновывает еще одно революционное наблюдение: французский примитивизм - не чета примитивизму русскому. В былинные времена постсезаннизма практически весь художественный мир находился под влиянием кубов, конусов и сфер Сезанна. Но талантливые французские интерпретации лишь разбавляли элементами "заокеанского примитивного" цивилизованный живописный модерн Сезанна. Малевич поступал наоборот и брал за основу своих формальных экспериментов отечественный примитив лубка и иконы.
Париж
