Александр Тихонов Итак, мы пришли ко второму системообразующему компоненту художественного рынка – покупателю. Профиль которого на рынке русского искусства также претерпел радикальные изменения за последние пятнадцать лет.
Без покупателя из России этот рынок был бы обречен на малозаметное прозябание на задворках мировой аукционной элиты. В конце 80-х – в первой половине 90-х годов этот рынок ориентировался на западного покупателя, привлеченного «запретным» плодом – советским искусством от нонконформистов до соцреалистов. Но вот с проведением Сотбис 14–15 декабря 1995 г. первого аукциона под названием «The Russian Sale», принесшего более 5 млн. фунтов, западный рынок поворачивается во всей своей красе лицом к русскому покупателю.
С этого времени, собственно, и начинает развиваться рынок русского искусства на Западе. Появление русского покупателя, как индивидуального, так и корпоративного, стимулирует активность аукционных домов, активизирует деятельность дилеров русского антиквариата (как правило, выходцев из бывшего Советского Союза), которые не только поставляют товар для русских аукционов, но и постепенно выбиваются в советники новым русским коллекционерам.
По мнению известного московского собирателя Валерия Дудакова, резкое, по сравнению с началом 90-х годов прошлого века, увеличение русских покупателей на западном рынке обусловило его нелогичность, под которой понимается абсурдность цен на произведения русской школы живописи. Объясняет коллекционер это тем, что «сейчас появилось много спекулятивных денег у людей, которые плохо разбираются в том, что они покупают». Как результат, с подачи своих советчиков они покупают картины, платя за них не реально существующую на сегодняшний день на международном рынке цену, а практически цену тех, кто им эту картину продает на аукционе. Один из наиболее показательных примеров подобного рода – покупка картины С.Делонэ несколько лет назад за 4,5 млн. евро при каталожной оценке в 500–800 тыс. До этого лишь несколько картин этой художницы были проданы на открытом рынке за 200–300 тыс. долл. Нельзя не согласиться с российским коллекционером, что получается как-то «нелогично».
Но эта абсурдность цен имеет и положительную сторону для развития рынка русского искусства вообще и для состоятельных любителей русского искусства в частности. По крайней мере, на данном этапе, когда сама Россия предложить, кроме покупателей, международному рынку ничего не может. Спровоцированный постоянно возрастающим спросом новых русских коллекционеров рост цен – прежде всего на до-авангардную живопись – вытягивает на рынок из европейских частных собраний значительное число произведений русской живописи. Для примера можно сказать, что средний Айвазовский, стоивший 15 лет назад от 20 до 30 тыс. долл., сейчас может стоить в 5–8 раз дороже! А на ноябрьских, 2004 г., торгах Кристис в Лондоне его полотно впервые было продано более чем за 2 млн. долл.
В начале XXI века тенденция продолжала развиваться. Причем в двух направлениях. Во-первых, на рынок поступили первоклассные произведения живописи, которые были проданы по невиданным ранее ценам. Во-вторых, некоторые из этих шедевров вышли на этот рынок вторично за сравнительно короткий промежуток времени и были проданы по ценам гораздо более высоким, чем в первый раз. Ограничимся лишь несколькими конкретными примерами, когда были достигнуты многократные превышения цен, достигнутых на предыдущих торгах. В 1989 г. картина Р.Фалька «Портрет индийского мальчика» была продана Сотбис за 10 500 фунтов. 14 лет спустя, также у Сотбис, за ту же самую картину было заплачено 72 тыс. фунтов. Картина К.Коровина «Сбор яблок» 1926 года, проданная в 1992-м за 7250 фунтов, десять лет спустя обошлась новому владельцу уже в 60 тыс. фунтов. Картина И.Репина, выставленная на продажу в июне 1995 г. под названием «Дочь художника Татьяна с семьей в интерьере» продана за 100 тысяч. А 30 ноября 2004 г. та же картина при каталожной оценке в 350–450 тыс. фунтов нашла своего покупателя за 1 013 250 фунтов (1 914 029 долл.).
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что вложение денег в покупку произведений русского искусства является, кроме всего прочего, и выгодным вложением капитала.
* * *
Наконец, в первые годы XXI века круг запрошенных рынком художников, на протяжении многих лет ограничивавшийся несколькими именами, был существенно расширен за счет включения мастеров художественных объединений начала XX века и русских художников Парижской школы. Но обо всем по порядку.
Сначала была З.Серебрякова. Феноменальный взлет интереса к работам этой самобытной русской художницы не имеет аналогов в короткой истории рынка русского искусства на Западе. В мае 2000 г. на аукционе Сотбис в Лондоне появились первые «ню» Серебряковой. С оценкой от 15 до 22 тыс. фунтов. К большому удивлению как покупающей публики, так самого аукционного дома и наследников художницы, картины были проданы с многократным превышением каталожных оценок. Каждая из двух выставленных на продажу «ню» была продана за 58 тысяч! И обе были куплены русским коллекционером. Спустя всего полтора года, 20 ноября 2001 г., аналогичные две «ню» приобретались уже за суммы более 200 тыс. фунтов. Но подлинным триумфом художницы стала продажа ее «Бани», написанной в Париже в 1926 году и проданной на этом же аукционе за 443 500 фунтов. Кристис, на волне такого интереса к работам художницы, в апреле 2002 г. продает в Нью-Йорке «Портрет Екатерины Зеленковой, сестры художницы» 1913 года за 328 500 долл. 20 ноября 2002 г. натюрморт художницы продается за 149 650 фунтов. На этих же торгах очередная «ню» Серебряковой была продана за 199 150 фунтов, с которыми она стала третьей из 10 самых дорогих картин ноябрьского аукциона 2002 г. Так что будь то «ню», портрет, натюрморт или жанровая сцена – все, носящее подпись Зинаиды Серебряковой, продается на аукционах Сотбис и Кристис в Лондоне и Нью-Йорке по рекордным ценам.
На ноябрьских торгах 2003 г. два полотна Айвазовского, впервые выставлявшиеся на продажу в 1997-м и также у Сотбис – но в рамках «Турецких торгов», тоже преодолели с помощью российских коллекционеров планку в миллион долларов. Думается, что вывод напрашивается сам собой: вложения в произведения русского искусства могут быть к тому же весьма прибыльным бизнесом. А учитывая, что рынок русского искусства находится на подъеме, и его потенциал далеко еще не исчерпан, следует быть готовым к тому, что в ближайшие годы мы явимся свидетелями еще более значительного роста цен на произведения русских художников. И прежде всего тех, которые до сих пор оставались в тени общепризнанных корифеев русского изобразительного искусства.
* * *
Надо отметить, что в последние два года на аукционах русской живописи у Сотбис стали появляться работы русских художников, ранее не появлявшиеся на этих торгах. Обычно они продавались на аукционах современного искусства или художников Парижской школы. Среди этих художников можно назвать Н.Тархова, А.Ланского, К.Терешковича, А.Лаховского, Г.Пожедаева, ранее почти неизвестных русским собирателям. Директор Русского департамента Сотбис Джоанна Викери также вводит в оборот более современные течения, «нон-конформистов» советского периода.
Иван Самарин – русских корней англичанин, посвятивший свою жизнь русскому искусству, успешно (60% проданных лотов) проведший свой первый аукцион русского искусства в Стокгольме 16 декабря 2004 г., не теряет надежды на то, что придет день, когда мировой рынок русского искусства станет реальностью. «Я верю в то, что придет день, когда станет реальностью свободная торговля и перемещение произведений искусства в Россию и из России; когда аукционы будут проводиться в самой России, а не в Лондоне или Стокгольме; когда прекратится контрабандный вывоз и ввоз произведений искусства в и из России». На начало 2005 г. пожелания лондонского эксперта по русскому искусству выглядят, мягко говоря, малореальными. Но в искусстве, точнее в торговле искусством, если не все, то многое определяется в конечном счете большой политикой.
Одним из последствий грядущего вступления России в ВТО явится открытие внутреннего рынка России для иностранных аукционных домов. Эти возможности могут быть реализованы в кратчайшие сроки. Слишком уж привлекателен и перспективен для Запада нарождающийся российский рынок антиквариата. Потенциал которого, так же как и потенциал природных ресурсов в России, кажется неисчерпаемым. Если к этому добавить скудность предложения на российском рынке антиквариата, то почти все условия налицо для «интервенции» зарубежных антикваров и аукционных домов на российский рынок. И может так случиться, что первым аукционом русского искусства на русской земле станет аукцион коллекции, собранной для этого случая Иваном Самариным в Стокгольме. Или французским Отелем Друо, между которым и старейшим и крупнейшим российским аукционным домом Гелос, благодаря усилиям Олега Стецюры, динамичного владельца последнего, установилось достаточно тесное сотрудничество. Надо полагать, что в дальнейшем развитии этого франко-русского альянса гораздо больше заинтересована французская сторона. Так что все участники антикварного рынка на Западе и в России – коллекционеры, антиквары и аукционные дома, о которых здесь шла речь, готовы к воплощению в жизнь принципа «искусство не знает границ». Готовы ли к этому в России те, кто призван содействовать осуществлению на деле, а не на словах, этого принципа – Министерство культуры и массовых коммуникаций (решение вопроса о ввозе-вывозе антиквариата), Министерство финансов (установление-отмена налогов на антиквариат) и Государственный таможенный комитет (контроль за перемещением антиквариата) покажет присоединение России к Всемирной торговой организации.
Женева
