Рекордно-скандальный год

Один из «героев» уходящего года.
Фото Арсения Несходимова (НГ-фото)

Неоднократно приходилось говорить о том, что антикварный сезон начинается по традиции в сентябре–октябре, а кончается в июне–июле. И все же обычное календарное деление нам более привычно, поэтому, думаю, вполне корректно сейчас поговорить об итогах уходящего, 2006 года. С антикварной, естественно, точки зрения.

Выдался он однозначно нескучным. И если в первой его половине вспомнить почти нечего, то вторая часть отличилась во всех смыслах. Из первого полугодия можно вспомнить только установление нового мирового рекорда цены для русской живописи. Тогда, в конце мая в Лондоне, во время традиционной русской весенней антикварной недели, аукционный дом Сотбис продал «Натюрморт с цветами» художника-бубнововалетца Ильи Машкова на общую сумму 3,4 млн. долл. Машков стал на время самым дорогим русским художником, отобрав это звание у прежнего фаворита – Бориса Кустодиева, который еще полугодом ранее получил 1,5 млн. за свою «Обнаженную». Прибавление составило сразу почти два миллиона долларов!

А буквально через пару недель после этого локально российского события антикварный рынок снова наперебой обсуждал «русский след». На этот раз художником был испано-француз Пикассо, чей «Портрет Доры Маар» был продан на торгах в Нью-Йорке за 105 млн. долл. (новый абсолютный мировой рекорд аукционной цены произведения искусства). И купил «портрет работы Пабло Пикассо», по достоверным сведениям, наш российский олигарх.

Но вот уже с конца августа – как плотину прорвало. События сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой. Сначала таинственный пожар случился в усадьбе Баратынских-Тютчевых «Мураново», где шаровая молния дотла сожгла 6 полотен, в числе которых были и Айвазовский, и Левитан, и Поленов, еще 15 сильно повредила, а 22 – несильно. Виновных, похоже, не нашли; и только общественность стала поговаривать, что неплохо бы что-то сделать с музейными хранилищами, как грянул эрмитажный скандал.

Из крупнейшего хранилища страны на протяжении пяти лет, оказывается, тащили экспонаты, которые продавали и сдавали в ломбарды. Всего умыкнули 216 предметов, замешанными оказались и хранительница фонда, которая тут же скончалась, и ее муж и сын, и еще группа питерских товарищей... Тут уж общественность заговорила о том, что неплохо бы что-то сделать и с самими музейными хранителями (например, для начала зарплату им поднять). Украденные экспонаты стали быстро возвращать в органы охраны культуры и подбрасывать в укромные места города на Неве (подбросили штук 20, да как-то и затихли). Дело, похоже, благополучно развалилось, по крайней мере всех подозреваемых отпустили, общественность, требовавшая крови руководителей отечественной культуры и музеев, удовольствовалась выговором директору Эрмитажа Михаилу Пиотровскому. Правда, по указанию президента была создана полномочная комиссия по проверке музейных фондов всей страны; проверка сейчас уже вовсю идет и закончится, говорят, лет через 15.

Осенью ньюсмейкеры нашего рынка разошлись не на шутку. Сначала пришло известие о запрете крупнейшим музеям страны (в том числе Третьяковке, Историческому, Русскому) проводить экспертизы произведений искусства для частных лиц. Это означало бы коллапс внутреннего рынка, ведь российская антик-торговля в основном строится на обеспечении предметов музейными экспертизами (как шутят антиквары, мы торгуем не вещами, а бумажками, то есть экспертизами). Антикварное и экспертное сообщества согласно заволновались, стали писать письма руководителям отечественной культуры... Пока ситуация неясна: руководители заявляли, что стоп-момент настанет уже 1 января, но сейчас что-то отмалчиваются.

А за неделю до открытия осенней русской антикварной недели все в том же Лондоне экраны телеприемников и газетные полосы заполнили чиновники Росохранкультуры, которые гневно осуждали решение аукционного дома Сотбис выставить на этой самой неделе на продажу коллекцию советских полководческих орденов, среди которых были высшие сухопутная и морская награды: ордена Суворова и Ушакова I степени. Законных оснований для снятия коллекции с торгов не было (британские юристы очень внимательны к такого рода мелочам), однако руководители Сотбис решили не ссориться с представителями охраны российской культуры и просто не допустили ордена до торгов. Сейчас, говорят, они уже все вернулись в Нью-Йорк, откуда и прибыли, а наши патриотически настроенные антиквары ведут переговоры о выкупе коллекции и возврате ее на родину.

Сама русская неделя также принесла несколько потрясений по части роста цен на отдельные произведения. Теперь самым дорогим отечественным художником является мирискусник Константин Сомов, эротическая «Русская пастораль» которого была продана в конце ноября аукционным домом Кристис за сумму в 5,2 млн. долл. Таким образом, весенний рекорд Машкова превышен снова почти на два миллиона!

И, наконец, совершенно фарсово выглядит история, завершающая, надеюсь, уходящий год. И снова в зоне внимания – Эрмитаж. Пять лет назад из залов крупнейшего музейного хранилища страны вырезали и вынесли картину французского художника Жана-Леона Жерома «Бассейн в гареме». Все эти годы ее то ли искали, то ли не очень. Однако неожиданно нашли. Да так оригинально: некто неизвестный, которого, конечно, не удастся опознать и отыскать, явился практически в Госдуму и передал пакет со свернутым вчетверо полотном помощнику депутата от фракции КПРФ Геннадия Зюганова. После чего бесследно скрылся. Коммунисты немедленно вызвали представителей Росохранкультуры, которые сейчас же прибыли в Думу, опознали в картине пропавший шедевр, и уже через два часа директор Пиотровский давал интервью различным телеканалам. Самое пикантное, на мой взгляд, то, что картина с изображением множества обнаженных женщин в бане подброшена именно коммунистам. К чему бы это?

Кстати, выговор с Пиотровского теперь, наверное, снимут.