Миллионы в космос

Корабль-спутник Восток 3КА-2.

В Нью-Йорке прошли первые в этом году торги русским искусством. Они традиционно открывают русский год на аукционах мировых гигантах Sotheby's и Christie's, хотя по уровню вещей и публики разительно отличаются от лондонских, куда аукционные дома собирают самые сливки. Обширный зал дома Sotheby's на Йорк-авеню был почти пуст – несколько московских и питерских дилеров, чуть больше продавцов русского искусства, живущих в Америке. Но большинство лотов, разумеется, торговалось на телефону – в Москве и Лондоне, откуда поступают в основном телефонные биды, не спали.

По телефону уже в самом начале торгов купили за 746 тыс. долл. «Вид Петербурга» Василия Верещагина (при эстимейте 300–500 тыс. долл.). А еще через 10 минут случился и первый миллион, вернее два миллиона – именно за такую сумму, так же по телефону, после долгих торгов и под жиденькие, но все-таки аплодисменты было продано полотно «Танец с мечами» Генриха Семирадского. Эту типичную для творчества художника слащаво-академическую работу специалисты дома оценили в 600–800 тыс., учитывая, что ее авторская копия хранится в Третьяковке.

Впрочем, эта продажа приторно красивого Семирадского не характеризует вкусы российского арт-дилера. Почти следом за ним удачно была продана работа Бориса Григорьева – правда, тоже довольно миленькая – трогательный краснощекий мальчик вызвал значительные споры среди участников торгов, в результате которых подорожал с оценочных 200–300 до 780 тыс. долл. Вырос в цене и следующий лот – редкий театральный эскиз Николая Рериха для несостоявшейся постановки «Садко» Римского-Корсакова в лондонской Королевской опере. Его купили за 840 тыс. долл. при эстимейте 400–600 тыс. долл.

«Дети» Бориса Григорьева проданы на Christie's за 1,3 млн. долл.

Свой миллион случился и в разделе декоративно-прикладного искусства, который вообще раскупался очень хорошо. Стол 1930-х годов с микромозаикой по акварели Александра Орловского был изначально заявлен как топ-лот и оценен в 400–600 тыс. долл. После напряженных торгов его цена составила 1,9 млн. долл. Неожиданно дорого был продан ювелирный цветок в вазе от Фаберже – его цена поднялась с 50–75 тыс. до 662 тыс. долл. В этом же разделе был выставлен (и куплен в рамках эстимейта за 74 тыс. долл.) забавный лот – комплект лыж, принадлежавших царевичу Алексею. И все же, по мнению многих дилеров, основная проблема русского рынка сегодня состоит в том, что по-прежнему не поднимается уровень цен на вещи средней ценовой категории, в то время как топовые и дешевые работы значительно растут в цене.

Всего русские торги принесли Sotheby's чуть более 16 млн. долл. Но при этом хорошем результате они казались бы незавершенными, если бы не своеобразный десерт. Главным шоу дня стал аукцион одного лота – к 50-летию первого полета человека в космос на торги выставили космический корабль-спутник «Восток 3КА-2», шарообразную металлическую обгоревшую капсулу весом три тонны. Гагарин в ней, конечно, не летал, зато летали собака Звездочка и манекен Иван Иваныч.

Саму капсулу выставили в вестибюле (говорят, пришлось разбирать большие стеклянные двери, чтобы ее внести), а на торги собрался полный зал разношерстной публики. Сам аукцион занял не более 15 минут и оставил впечатление разыгранного спектакля. Покупатель капсулы был известен заранее – ее приобрел за 2,8 млн. долл. Евгений Юрченко, глава инвестиционного фона Александра Попова. Впрочем, кому еще кроме музеев и фондов мог понадобиться такой специфический объект, непонятно. Разве что какой-нибудь безумный олигарх мог приобрести ее как игрушку для своих детей. В любом случае капсула поедет в Россию, и сотрудники Sotheby's уже c ужасом ожидают процесс ее растаможивания.

Работы Семирадского и Григорьева стали топ-лотами торгов Sotheby's. Фото Марины Образковой

Торги Christie's космическими артефактами не блистали, но свой лот-миллионер также заработали. Уже в начале торгов по телефону в таком же полупустом зале был куплен портрет двух девочек кисти Бориса Григорьева (1,3 млн. долл.). Когда в зале его цена перевалила за психологически важный миллион долларов, стало понятно, что вне зависимости от того, как аукцион пройдет дальше (всего он принес 5,2 млн. долл.), русские торги в Нью-Йорке можно считать удавшимися, а русский рынок, похоже, – выбравшимся из кризиса.