Анна Марцева КОГДА книга Дюверже "Политические партии" впервые вышла в свет (а это случилось в 1951 году в Париже), она была весьма и весьма благосклонно принята западными политологами и социологами. Однако подлинное международное признание работа получила лишь в 70-80-е, когда "пророчества" Дюверже начали сбываться. Нам же "Политические партии" стали доступны только сейчас. Но, согласитесь, есть особый шик в том, чтобы познакомиться с книгой лишь накануне 50-летия ее первого издания!
Морис Дюверже - классик французской политологии, точнее - политической социологии. Помимо всего прочего, за Дюверже закрепилась слава одного из самых прозорливых ученых мужей современности.
В предисловии к русскому изданию "Политические партии" названы "энциклопедией знаний, необходимых для сознательного действия в сложнейшем мире политической жизни". Действительно, сама структура работы содержит в себе соблазн поверхностного подхода к тексту, вполне допустимого по отношению к обычной энциклопедии. Подробнейшее деление на книги, главы, параграфы, многочисленные графики, таблицы, диаграммы - все это могло бы облегчить задачу тем, кто хочет, к примеру, уточнить понятие "члена партии" или узнать о функциях оппозиции. Но для терпеливого и непредвзятого читателя "Политические партии" окажутся настоящим событием. Дюверже мастерски раскручивает сюжет и в то же время усыпляет бдительность подчеркнуто корректным стилем и отсутствием вульгарных провокаций. Тем не менее с последними страницами мы вдруг с ужасом обнаруживаем (стараниями Дюверже), что находимся в лабиринте, из которого нет выхода, но в котором можно неплохо устроиться, если избавиться от многих дорогих сердцу иллюзий.
Самой разрушительной и даже недостойной иллюзией Дюверже считает укоренившееся в обществе представление о демократии как "правлении народа посредством народа". Эта формула настолько же стара, насколько и бессмысленна. Дюверже с нехарактерной для него яростью пишет: "Никто и никогда не видел народ, который сам собой управляет, и никто никогда не увидит". Его собственное определение демократии звучит куда менее пафосно: "Управление народом элитой, вышедшей из самого народа".
Вторая недопустимая иллюзия - это вера в "плохие" и "хорошие" от природы партии. Дюверже предпочитает говорить о конкретных партиях в определенном историческом контексте. Причем именно о современных партиях, ибо мы с одинаковым успехом называем партией как клубы, объединявшие депутатов революционных ансамблей или враждующие группировки античных республик, так и большие народные организации, выражающие общественное мнение в современных демократических государствах. А это все-таки не одно и то же.
Дюверже задает координаты своей теории партий. Будучи представителем структурно-функционального подхода, он рассматривает партию не как общность идейную или социально-классовую, а как систему систем, которая в то же время является частью системы более высокого уровня - партийной. Всю эту сложную, детально расписанную картину Дюверже скромно именует схемой. Схематичность позволяет ему, во-первых, оставить пространство для развития теории, а во-вторых, найти достойное место для человека. Впрочем, в его книге человек занимает действительно почетное место. И не просто как "член партии", "избиратель", "активист", "симпатизант": Дюверже хочет представить каждый фрагмент политической структуры сквозь призму взаимодействия человека и партийной общности.
Дюверже не дает своему читателю расслабиться: шаг за шагом он подводит к главной теме своей работы - теме взаимоотношений между демократией и партиями. Начнем с того, что развитие партий связано с развитием демократии. История партий в их современном смысле насчитывает немногим больше века. Удивления же достоин следующий факт: если в 1850 году еще вовсю процветали философские общества и народные клубы, а о партиях знали только американцы, то в 1950-м партии функционируют в большинстве цивилизованных стран, а между тем некоторые политологи начинают поговаривать о кризисе партийной системы. Дюверже согласен, что дыма без огня не бывает. Да, принципы и нормы демократии расходятся с общим ходом развития партий. Сущность партий автократична и олигархична. Со временем партии вырождаются в тоталитарные ордены, а партийные баталии становятся религиозными войнами. Все эти аргументы еще не одно десятилетие будут тревожить умы политологов и социологов, принимая форму концепций "научной демократии" (партии должны сойти со сцены, так как представительство в выборных демократических органах может устанавливаться с помощью методики, очень похожей на опрос общественного мнения и "конца партий". "Но будет ли более удовлетворительным режим без партий - вот в чем действительно проблема... Будет ли свобода обеспечена надежнее, если правительство окажется перед лицом разрозненных индивидов, необъединенных в политические формирования?" Для ответа на этот вопрос нам стоит вспомнить, что мы только что расстались с наивным представлением о демократии. Значит, продолжает Дюверже, нам должно быть понятно, почему подлинная демократия невозможна без партий. Главный смысл политических партий - это создание новых элит. При любом другом политическом режиме мы будем иметь дело с преемственностью привилегированных элит. Поэтому, скажем, диктатура с единственной массовой партией куда прогрессивней и ближе к демократии, чем диктатуры без партий.
Однако сама демократия все еще под угрозой! Но, по мнению Дюверже, опасность кроется не в режиме партий, а в том типе организаций (военном, религиозном и тоталитарном), который они порой обретают. С другой стороны, партии подобного закрытого типа встречаются не так уж часто, и нет оснований полагать, что все партии обязательно будут развиваться в этом направлении - ведь в ходе их эволюции возможно немало внешних факторов, способных изменить ситуацию на 180 градусов.
Чрезмерное волнение за судьбу демократии, предчувствие грозящей ей беды со стороны вырождающихся партий - все это сродни фобии, свойственной человеку, выпавшему из реальности, потому что "если бы демократия и в самом деле была несовместима с партиями, это, бесспорно, означало бы, что она несовместима с условиями нашей эпохи".
Дарья Гармоненко