Адам Нижаловский
Российские саперы получили новый защитный костюм «Сокол».
В современном мире, «разрываемом» в последние годы частыми тревожными сообщениями о возникающих вооруженных конфликтах международного и немеждународного характера, прочно укоренились и стали популярными термины: «мины», «минная опасность», «подрывы на минах» и т.п. Несколько десятилетий тому назад они применялись лишь узким кругом специалистов и мины не представляли серьезной угрозы населению земли. Однако коварные свойства этого вида оружия, массовость и неразборчивость в его применении многими командирами, особенно «полевыми» в ходе вооруженных конфликтов, высокая эффективность по поражению техники, личного состава и мощное психологическое воздействие на людей снискали ему «черную славу» по всему миру.
«Независимое военное обозрение» неоднократно обращалось на своих страницах к минной проблематике. Публиковались мнения и оценки многих компетентных и независимых экспертов. Так, в № 32 за 2001 год была опубликована статья «Минный лабиринт» генерал-майора Адама Нижаловского, заместителя начальника Инженерных войск Министерства обороны РФ по боевой подготовке и организации боевых действий с 1995 по 1999 год, международного эксперта ООН и члена Правительственной делегации России на переговорах в Женеве и Вене в 1994–1996 годы по пересмотру Женевской конвенции 1980 года о «негуманном» оружии.
Прошло 20 лет с момента переговоров и принятия дополненного и уточненного Протокола II к этой конвенции, который ввел значительные ограничения и запреты на применение мин, особенно противопехотных, представляющих наибольшую угрозу для гражданского населения. Многие «минные государства», в том числе и Россия, из-за этих ограничений невольно попали в «минный лабиринт», начали искать оптимальные пути выхода из него. В настоящей статье делается попытка оценки современного состояния проблемы и тех шагов, которые были предприняты за эти 20 лет.
ПРОТИВОРЕЧИВЫЕ ЗАДАЧИ
Минная проблема возникла давно, с началом широкого применения мин во Второй мировой войне, а также в ходе последующих локальных войн и вооруженных конфликтов. Она впервые обострилась в 70-е годы прошлого века в связи с массовым минированием армией США территории Вьетнама, что привело к многочисленным жертвам среди гражданского населения и увечьям людей. Тогда международное сообщество отреагировало на это обострение принятием специального «минного» Протокола к Женевской конвенции (1980). Второе обострение в начале 90-х годов было вызвано широким применением мин в ходе военных действий в Афганистане, Анголе, Камбодже, Мозамбике, Эфиопии, Никарагуа и других странах, приведшим к катастрофическим последствиям для их населения и экономик.
20 лет отделяют нас от момента острой постановки минной проблемы на международном симпозиуме в г. Монтре (Швейцария), созванном по инициативе Международного Комитета Красного Креста (МККК) 21–23 апреля 1993 года. И если на этом симпозиуме обсуждались различные аспекты применения мин, прежде всего противопехотных, как самых опасных для гражданского населения (медицинские, правовые, гуманитарные и т.п.), то уже на следующем симпозиуме, созванном в Женеве 10–12 января 1994 года, опять же по инициативе МККК, главное внимание уделялось военной проблематике применения противопехотных мин (ППМ), мерам контроля за их применением, а также альтернативным системам, которые могли бы заменить ППМ. Ставилась цель выработки общих взглядов международных экспертов на минную проблему и подготовки материалов для намеченного в феврале 1994 года заседания рабочей группы по пересмотру Женевской конвенции 1980 года. В ходе этих двух симпозиумов международными экспертами была сформулирована минная проблема и разделена на две основные составляющие: военную и гуманитарную.
С военной точки зрения ППМ являются одним из наиболее эффективных, простых и дешевых видов оборонительного оружия, действующего в автоматическом или управляемом режимах весьма продолжительное или строго заданное время. По опыту боевых действий в Корее, Вьетнаме, Афганистане и Чечне потери личного состава на минах составляли 50–70% от общих объемов потерь.
Для целого ряда государств мира, в том числе и России, мины пока являются одним из незаменимых видов оборонительного оружия, крайне необходимым для защиты протяженных границ, прикрытия участков морского побережья и обширных незаселенных районов от возможного вторжения извне.
Выполненные в последние десятилетия исследования в ряде стран (США, Россия, Китай, Израиль) подтверждают, что отказ от применения мин приведет к снижению эффективности огневых средств обороны на 20–30%, повысит потери обороняющихся войск на 20–25% и потребует существенного (в 1,5–2,0 раза) увеличения сил и средств обороны.
Следовательно, с военной точки зрения инженерные мины вообще и ППМ в частности являются эффективным видом оборонительного оружия, и отказ от их применения крайне невыгоден. Замена этого вида оружия альтернативными средствами пока технически и технологически затруднена, а экономически нецелесообразна.
ПОРАЖАЮТ БЕЗ РАЗБОРА
Гуманитарная составляющая минной проблемы заключается в том, что установленные мины поражают не только комбатантов непосредственно на поле боя, но и представляют большую угрозу для гражданского населения. По данным ООН и МККК на середину 90-х годов, в мире было установлено свыше 110 млн мин. На них еженедельно подрывалось 600–800 мирных граждан. Эта опасность сохраняется и сейчас. Из-за минной угрозы не обрабатываются миллионы гектаров плодородных земель. Погибшие и получившие увечья от взрывов мин люди приносят страдания родным и близким, ложатся тяжелым бременем на экономики слаборазвитых стран.
Таким образом, с одной стороны, мины являются одним из эффективных видов оборонительного оружия и по требованиям военных доктрин и боевых уставов многих государств должны применяться во всех видах боевых действий, особенно в обороне, а также для прикрытия важных военных объектов, участков государственной границы и т.п. Боевая необходимость массового применения наземных мин, реальные возможности войск по их применению и созданные огромные многомиллионные запасы определяют важность и жизненность военной составляющей минной проблемы.
С другой стороны, многочисленные потери гражданского населения на минах, особенно на ППМ, массовые увечья и страдания миллионов взрослых людей и особенно детей, ограниченные возможности международного сообщества по оказанию им необходимой помощи и по разминированию установленных мин противопоставляют военным аспектам минной проблемы ее гуманитарную составляющую, важность которой подтверждается двумя международно-правовыми документами:
– Женевской конвенцией 1980 года с ее Протоколом II (с поправками, внесенными 3 мая 1996 года) и Протоколом V «О взрывоопасных пережитках войны» – 2003 год;
– Оттавским договором (1997), к которому в качестве приложения принята «Конвенция о запрещении применения, накопления запасов, производства и передачи ППМ и об их уничтожении» (далее – Оттавская конвенция 1997 года).
Если первый документ разрабатывался при активном участи нашей делегации и в нем не ущемлены интересы безопасности страны, то второй был принят без участия России и в настоящее время, по нашему мнению, является неприемлемым. Несмотря на то что Оттавскую конвенцию приняли более 160 государств, она не носит универсального характера, поскольку к ней не присоединились основные страны – производители мин и обладатели их запасов (США, Россия, Китай, Индия, Пакистан, Израиль и др.).
В сложившейся ситуации Россия и ее Вооруженные силы должны придерживаться требований в этой области лишь одного международного документа – Женевской конвенции 1980 года.
 |
| Взрывоопасные предметы, обнаруженные при разминировании местности на территории Чеченской Республики. Фото предоставлено авторами |
ПЕРЕСМОТР КОНВЕНЦИИ
Основной целью пересмотра Протокола II Женевской конвенции 1980 года, а заодно и попытки решения минной проблемы был поиск разумного баланса ее военных и гуманитарных аспектов.
Как же создавался этот документ, на какие компромиссы приходилось идти нашей делегации и как удавалось отстаивать принципиальные позиции? Спустя 20 лет постараемся объективно осветить эти и другие вопросы.
В 1994 году генеральный секретарь ООН, по инициативе Франции, учредил Группу международных правительственных экспертов по подготовке Конференции, на которой предполагалось принять переработанный Протокол II, а также новый, четвертый Протокол к этой конвенции – по лазерному оружию. В Группу международных экспертов от России первоначально вошли три офицера-специалиста: полковники А.В. Нижаловский, В.В. Кудрявцев и А.А. Гурвич. В 1995 году состав группы расширился. Были определены эксперты от МИД РФ и других ведомств. Практически все они в соответствии с распоряжением правительства РФ стали членами правительственной делегации России на переговорах в Женеве и Вене. Для подготовки Конференции Группа международных экспертов провела четыре сессии в 1994–1995 годах.
В промежутках между сессиями здесь, в России, анализировались достигнутые результаты и готовились материалы для предстоящих переговоров. По решению начальника Инженерных войск МО РФ генерал-полковника Владимира Кузнецова, который также являлся членом правительственной делегации, к этой работе привлекались офицеры управления НИВ МО РФ, ученые Военно-инженерной академии и 15 ЦНИИИ им. Д.М. Карбышева, а также специалисты из институтов и предприятий военно-промышленного комплекса страны. Совместно с МИД РФ организовывались консультации специалистов стран СНГ, принимавших участие в переговорах, для выработки согласованных позиций. Дважды в Москве проводились встречи с делегацией США для обсуждения принципиальных вопросов.
Несмотря на предпринимаемые усилия, в рамках четырех сессий не удалось выработать согласованный текст Протокола и договориться по ряду принципиальных вопросов: сроки переходного периода, который предложила Россия (наша делегация предлагала 15–17 лет, а западные страны либо вообще отвергали переходный период, либо соглашались на 3–5 лет); вопросы передачи мин и контроля за соблюдением Протокола; основные параметры Технического приложения к Протоколу по обнаруживаемости мин, срокам и надежности механизмов самоликвидации и самодеактивации.
Состоявшаяся в Вене с 25 сентября по 13 октября 1995 года Международная конференция по пересмотру Женевской конвенции 1980 года не достигла своей цели и, по существу, была сорвана. До последнего дня шли жаркие споры по несогласованным вопросам, проводились вечерние и ночные встречи экспертов, но достичь консенсуса так и не удалось, несмотря на огромные усилия председателя Конференции Йохана Моландера (Швеция). Правда, 13 октября Конференция приняла текст Протокола IV «Об ослепляющем лазерном оружии», который разрабатывался впервые и не вызывал особых разногласий среди участников переговоров.
ПОЗИЦИИ РАСХОДЯТСЯ
Генеральным секретарем ООН было принято решение прервать Конференцию в Вене, продолжить работу над Протоколом II и Техническим приложением к нему в ходе возобновленной сессии Группы экспертов 15–19 января и завершить ее на второй Конференции 22 апреля – 3 мая в Женеве.
На состоявшейся сессии Группы экспертов не удалось сблизить позиции сторон по несогласованным вопросам. Делегация России четко выполняла указания руководства страны и не шла на уступки. По многим вопросам нас поддерживали делегации Китая, Индии, а по некоторым – США, Украины, Пакистана и др. Убедившись в низкой эффективности работы сессии, председатель Йохан Моландер предложил делегациям варианты пакетных соглашений, которые касались всех наиболее чувствительных позиций. По прибытии в Москву эти варианты были тщательно проработаны в Генеральном штабе ВС РФ, МИДе, Росвооружении, Миноборонпроме и других заинтересованных ведомствах. С учетом этих проработок сформулированы указания делегации Российской Федерации от 18 апреля 1996 года, которые были полностью выполнены в ходе возобновленной Конференции. Ни одна из мин советского или российского производства не запрещалась обновленным Протоколом и не подвергалась доработке или уничтожению. Для приведения в соответствие новым требованиям и разработки качественно новых мин вводился переходный период продолжительностью девять лет. Принятые требования по самоликвидации и самодеактивации мин должны были подтолкнуть наших ученых и промышленность на переход к минам с электронными взрывателями и к разработке для них новой элементной базы.
Принятие 3 мая 1996 года в Женеве Протокола II с поправками не привело к разрешению минной проблемы, хотя стало очень важным и своевременным шагом в этом направлении. Делегации многих государств, в том числе и России, были удовлетворены результатами переговоров и принятыми документами. К сожалению, выразили недовольство Протоколом II ряд западных и развивающихся стран. Выразил свое неудовлетворение результатами и генеральный секретарь ООН Бутрос Бутрос-Гали. В своем послании участникам Конференции он отметил, что пересмотренный Протокол не отражает в полной мере интересов международного сообщества. «Он разочаровывает нас». Мы не договорились о механизмах проверок, о запрещении поставок мин. Говоря об «умных» минах, мы забываем о том, что все они антигуманны. И как резюме: «все мины должны быть ликвидированы сейчас».
В этих словах сформулирована главная мировая тенденция, основное направление разрешения минной проблемы и его конечная цель – полное и всеобъемлющее запрещение мин как вида оружия (очевидно, сначала противопехотных, а со временем и всех остальных). Безусловно, военная составляющая минной проблемы какое-то время сможет своим «авторитетом», реальными запасами мин, возможностями войск по их установке, а также экономическими аспектами отсрочить дату реализации этой цели. Но, судя по всему, полная ликвидация мин со временем произойдет неизбежно, поскольку выражает волю большинства населения Земли, поддерживается ООН, мощными «противоминными» движениями и неправительственными организациями.
Возникает вопрос: а как же быть с военной необходимостью применения мин? Или человечество уже победило войны как социально-политическое явление и развивается в условиях глобального мира? Что-то слабо верится в возможность этого, даже в далекой перспективе. Так какой же выход из «минного тупика», а точнее – из «минного лабиринта»? Безусловно, он есть и, по нашему мнению, сводится к двум возможным направлениям деятельности: кардинальному и эволюционному.
Кардинальное направление предполагает полное запрещение мин как вида оружия, отказ от его разработки, производства, накопления запасов, передачи и применения. Его реализация возможна через присоединение к Оттавской конвенции 1997 года и другим подобным документам всех без исключения государств, в том числе и России.
Эволюционное направление предусматривает дальнейшую гармонизацию военной и гуманитарной составляющих минной проблемы.
Именно второе, эволюционное направление было выбрано и предложено Группой правительственных экспертов руководству нашей страны в середине 90-х годов как единственно разумное и целесообразное для современной России. За 20 лет это решение получило полное подтверждение практикой жизни. Поэтому и сейчас военно-политическое руководство страны должно воздерживаться от принятия кардинальных решений и продолжать движение эволюционным путем.
Кстати, американские эксперты подсчитали, что присоединение к Оттавской конвенции обойдется для США в круглую сумму – более 30 млрд долл. (уничтожение запасов мин в течение четырех лет, разминирование всех установленных ими мин в течение 10 лет, разработка альтернативных средств, организация их производства и накопление необходимых запасов). Рассчитанная нами стоимость аналогичных работ в России была в несколько раз ниже, но в 1997 году страна просто не имела таких денег. Да и сейчас эта сумма является неподъемной для экономики и военного бюджета страны.
ПОЗИЦИЯ РОССИИ
 |
| Многофункциональный робототехнический комплекс разминирования «Уран-6». |
Проведенный анализ показывает, что в силу своего геополитического положения, военно-политических, военно-технических и экономических причин Россия должна придерживаться второго, эволюционного направления при выходе из образовавшегося «минного лабиринта», включающего, по нашему мнению, ряд реалистичных путей:
– полный охват всех государств мира либо Протоколом II с поправками, внесенными 3 мая 1996 года, либо Оттавской конвенцией 1997 года. Четкое и полное выполнение требований этих двух документов заставит первую группу стран ограничить и «гуманизировать» применение мин, прежде всего противопехотных, а вторую группу – уничтожить их запасы и отказаться от применения вообще. Человечество будет только в выигрыше от такого решения, поскольку объемы минирования резко сократятся, снизятся потери среди гражданского населения, а также расходы на лечение инвалидов и гуманитарное разминирование;
– постепенный отказ от ППМ и замена их альтернативными средствами нелетального воздействия. При этом утилизация имеющихся запасов мин должна проводиться планово, без лишних затрат. Параллельно этому процессу должны идти, также в плановом порядке, разработка, налаживание производства и накопление запасов альтернативных средств. Этот путь длительный, но верный и наименее затратный;
– постепенный перенос некоторых ограничений, согласованных для ППМ, на противотанковые мины, а в последующем и на остальные типы мин (например, по необнаруживаемости, регистрации, передачам и т.п.). Это позволит «гуманизировать» минную проблему, не отказываясь в обозримом будущем от мин как вида оборонительного оружия;
– расширение и интенсификация программ гуманитарного разминирования под эгидой ООН и других международных, региональных и национальных организаций. Изыскание для этих целей необходимых средств всеми разумными путями, подключение различных фондов, ассоциаций, движений и неправительственных организаций;
– активизация переговорного процесса по минной проблематике, поиск новых компромиссных решений и подходов, постепенное расширение сферы ограничений и запретов для мин. При этом контрпродуктивны попытки навязывания жестких и быстрых запретов странам, которые в силу своих национальных интересов и особенностей пока не готовы к кардинальным переменам в этой сфере.
Прошло 20 лет с момента разработки обновленного Протокола II и 10 лет с момента его ратификации и вступления в силу для России. Что же изменилось за это время в нашей стране и ее Вооруженных силах? На какие сферы эти два события оказали влияние и какое оно, это влияние? Что уже сделано по разрешению минной проблемы, а что ожидается в перспективе?
Прежде всего следует отметить, что этот период был продуктивным в военно-политической и дипломатической сферах. Из 115 государств – участников Женевской конвенции 1980 года 98 стали участниками дополненного Протокола II, в том числе и основные «минные» державы, что подтверждает его значимость и универсальность. К сожалению, ряд стран, в том числе и с нестабильной военно-политической ситуацией, все еще продолжают оставаться вне Протокола II (Бурунди, Джибути, Лесото, Того, Уганда и др.). Это не может не беспокоить мировое сообщество.
С 1994 года в России действует мораторий на передачу необнаруживаемых ППМ, а также мин, не оснащенных механизмами самоликвидации. С 1998 года полностью прекращено производство ППМ фугасного действия, которые являются основным источником жертв и увечий среди мирного населения.
С 1997 года, в соответствии с директивой Генерального штаба ВС РФ, основные положения дополненного Протокола II изучаются во всех военно-учебных заведениях России и на военных кафедрах гражданских вузов страны. Они строго соблюдались и соблюдаются нашими войсками в ходе вооруженных конфликтов и миротворческих операций.
В 2001 году Министерством обороны РФ впервые издано Наставление по международному гуманитарному праву для Вооруженных сил РФ, где определены основные требования по применению ППМ в соответствии с требованиями Протокола II. В новой редакции этого документа, разработанной в 2010–2011 годах, требования по применению ППМ сохранены.
По инициативе Российской Федерации в 2003 году был принят и ратифицирован Протокол V к Женевской конвенции 1980 года «О взрывоопасных пережитках войны», который стал очередным шагом на пути гармонизации военной и гуманитарной составляющих минной проблемы. Этот Протокол относит к взрывоопасным пережиткам войны две группы боеприпасов:
– взрывоопасные боеприпасы, которые были инициированы, снаряжены, взведены или как-либо иначе приготовлены к применению, но не взорвались (неразорвавшиеся боеприпасы);
– взрывоопасные боеприпасы, которые не были применены в ходе вооруженного конфликта (оставленные взрывоопасные боеприпасы).
Взрывоопасные боеприпасы включают в себя артиллерийские снаряды, минометные мины, ручные гранаты и другие виды оружия – кроме мин, мин-ловушек и других устройств, определенных Протоколом II.
7 декабря 2004 года президентом Российской Федерации Владимиром Путиным был подписан Федеральный закон № 158-ФЗ «О ратификации Протокола о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств с поправками, внесенными 3 мая 1996 года (Протокол II с поправками, внесенными 3 мая 1996 года), прилагаемого к Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие».
Заложенный в Протоколе II значительный гуманитарный потенциал реализуется в развитии технологий по защите гражданского населения от возможных угроз минного оружия, а также технологий обнаружения, обезвреживания и уничтожения взрывоопасных предметов.
Эти и другие вопросы, связанные с функционированием Протокола, ежегодно обсуждаются государствами – участниками Конвенции, в том числе в ходе совещаний экспертов по дополненному Протоколу II, которые в настоящее время проводятся на регулярной основе при активном участии российских специалистов.
По инициативе наших экспертов в рамках дополненного Протокола II поднимаются вопросы снижения опасности от самодельных взрывных устройств. Основной упор делается на техническое сотрудничество и регулярный обмен информацией между государствами-участниками в области обнаружения и уничтожения этих устройств. Кроме того, обсуждаются меры, направленные на предотвращение предпосылок возможности их «конструирования» из войсковых взрывчатых веществ, боеприпасов и иного военного имущества.
Дальнейшее повышение эффективности выполнения положений дополненного Протокола II представляется возможным в части развития технологий разминирования местности. Российскими специалистами накоплен значительный опыт в области гуманитарного разминирования. Только за последние несколько лет они обезвредили более 100 тыс. взрывоопасных предметов почти в 20 странах мира.
Уникален опыт Инженерных войск России по сплошному разминированию местности в районах проведения контртеррористической операции на территориях Чеченской Республики и Республики Ингушетия. С марта 2012 года по сентябрь 2014 года проверено около 5,5 тыс. гектаров сельскохозяйственных и лесных угодий, объектов экономики, частных домовладений. За этот период саперами обнаружено и уничтожено около 8 тыс. взрывоопасных предметов. Эффективность работы существенно возросла благодаря применению специального робототехнического комплекса разминирования «Уран-6» и новейшего защитного костюма сапера «Сокол».
Являясь участником дополненного Протокола II с 2004 года, Россия строго соблюдает его положения и регулярно предоставляет информацию о ходе осуществления его положений в ежегодном национальном докладе.
Подводя итог, можно сказать, что минная проблема, давно уже превратившаяся в «минный лабиринт», существует и регулярно напоминает о себе всему человечеству. В настоящее время просматриваются два пути выхода из этого лабиринта: кардинальный и эволюционный. Выбирая их, мы должны помнить о том, что движение по пути к миру без минного оружия должно быть реалистичным и поэтапным, без выставления недостижимых целей. Только в этом случае данному процессу можно будет обеспечить стабильность и поступательность. По нашему мнению, дополненный Протокол II выполняет в этом процессе эффективную и постоянно возрастающую роль. Опираясь на этот документ, участвуя в его совершенствовании и показывая пример в выполнении его требований, Россия способна выйти из «минного лабиринта» с минимальными потерями.
По крайней мере события последних лет, достигнутые реальные успехи и те усилия, которые предпринимаются в этом направлении нынешним командованием Инженерных войск Вооруженных сил РФ являются своего рода гарантией для оптимистических прогнозов.
