Владимир Карнозов
Неисполнение контрактных обязательств становится обычной практикой для западных военных компаний. Фото с сайта www.defenceimagery.mod.uk
Благородное англосакское семейство находится на пороге скандала. Ради получения выгодных экспортных контрактов Великобритания пошла на откровенный обман Австралии и Канады. Суть дела – в реальном состоянии программы «Глобальный боевой корабль» (Global Combat Ship, GCS).
ПРОЕКТ, КОТОРЫЙ ДАЛ ТЕЧЬ
Когда на этапе конкурсного отбора в 2017–2018 годах страны-партнеры искали подходящий тип фрегата для строительства на своих верфях, британцы представили дело так, что на тот момент GСS представлял собою «самый доведенный с технической точки зрения проект боевого корабля, который когда-либо в мировой истории поступал в производство».
Упражнялись в эпитетах не только менеджеры разработчика и строителя – фирмы Bae Systems, но также министры и морские лорды. По их заверениям, огромные инвестиции (127 млн фунтов стерлингов), к тому времени потраченные на НИОКР, имели целью всемерно снизить технические и технологические риски.
В частности, конструкторы при выпуске комплекта чертежей параллельно формировали его «цифровой двойник» по самым последним стандартам. Ничего подобного конкуренты предложить не смогли. Наличие «цифрового двойника» подразумевает, что вносить изменения в проект будет гораздо легче, чем в бумажную документацию (или даже в компьютерные чертежи, выполненные в системах проектирования ранних поколений).
Когда же австралийским судостроителям пришла пора браться за конкретную работу, вскрылась горькая правда. Все британские уверения оказались красивой сказкой.
Закладка головного корпуса для Королевского флота (F88 Glasgow) удивительным образом совпала по времени (лето 2017 года) с завершающим этапом конкурсного отбора в Австралии. Сначала работа спорилась, но стоило выиграть конкурс – и темпы снизились, а вскоре прошла «коррекция» сроков окончания строительства – 2023 год.
Между тем австралийцы (а глядя на них, и канадцы в 2019 году) сделали ставку на GCS в долгосрочной стратегии развития своих ВМС. И вот пришли печальные известия. Австралийская программа, еще толком не начавшись, уже задержана на 18 месяцев. А если верить источнику в Министерстве обороны, пожелавшему сохранить свое имя в тайне, на пару лет. Хотя еще этим летом на парламентских слушаниях высокопоставленные чиновники уверяли: все идет по плану. Но наступила осень, и местные СМИ прознали о серьезных затруднениях. Во время беседы со знакомым журналистом министр обороны обронил неосторожную фразу. Получив наводку, пресса стала копать глубже и добыла у местных промышленников информацию о реальной ситуации.
Вскоре двухгодовую задержку пришлось признать и головному исполнителю – британской фирме Bae Systems. Сначала все подумали, что смещение сроков реализации связано с изменениями в базовом проекте на лучшее выполнение требований ВМС Австралии. Но журналисты обнаружили: загвоздка именно в базовом проекте. Это, конечно, австралийцев не обрадовало.
«Некоторые правительства думают, что правильно поступают, скрывая технические подробности масштабных проектов, реализуемых ОПК. Однако на практике дело зачастую оборачивается провалами, потерей доверия общества и порчей имиджа правящей элиты», – говорится в колонке главного редактора сентябрьского журнала Asia Pacific Defence Reporter.
ГЛАДКО БЫЛО НА БУМАГЕ
Перенос сроков реализации крупных проектов не редкость. Техническая сложность современной военно-морской техники порой действительно требует времени при постановке производства. Каждая фирма, подающая предложение на конкурс, мечтает выиграть. Австралийское общество беспокоит иное: объем вранья при проведении международных тендеров на закупку вооружения превосходит все былые рекорды.
Казалось бы, в подобной ситуации правительству страны-заказчика следует действовать осторожнее: лишний раз перестраховаться и досконально проверить всю конкурсную документацию, привлечь к обсуждению широкий круг специалистов и экспертов...
Но не тут-то было. Прикрываясь соображениями «секретности», члены тендерной комиссии и их политические кураторы скрывают от общественности важные подробности, стремятся быстрее пропихнуть облюбованного участника в победители. В результате обсуждение предложений, поданных иностранными производителями, ведется без учета мнений местных экспертов. «Тема укрывательства важных фактов в области конкурсной закупки новой военной техники у иностранных разработчиков становится все более серьезной», – говорится в колонке Asian Pacific Defence Reporter.
Фрегаты – не единственная тема, где Австралия крупно просчиталась, поверив клятвам иноземных продавцов. Параллельно идет программа по постройке на местных верфях 12 субмарин, где победило предложение французов. Выйдя на конкурс с серийной «Скорпеной», те вскоре осознали, что отстают по ряду технических параметров от германской подлодки Тип 218 (развитие 212/214), и поменяли предложение на Shortfin Barracuda 1A – наскоро придуманную экспортную версию новейшего атомохода «Сюффрень» (Q284 Suffren) с заменой ядерного реактора на обычную энергетическую установку.
Обрадованные, что Франция готова открыть доступ к новейшим технологиям, австралийские политики и военные поспешили объявить ее победителем. Свою роль сыграла и маркетинговая уловка: «короткоплавниковая», она же «австралийская барракуда» – название пришлось по душе покупателю. Весной 2016 года заключили основной контракт, предусматривающий лицензионное производство на сумму около 36 млрд долл.
Французы, однако, не торопятся выполнять принятые обязательства. Во-первых, сам «Сюффрень» еще довольно сырой (опытная эксплуатация ведется уже полтора года). Скорее всего по результатам морских испытаний потребуется доработка – обычное дело для головного корпуса. А создать на базе АПЛ дизель-электрическую – огромная работа, практически полная переработка первоначального проекта. Кто, как и когда будет ею заниматься – сами разработчики или некое австралийское отделение фирмы, – до сих пор не понятно.
Но разве это главное? Долгосрочный контракт получен, французы довольны. В следующий раз заказчику следует быть умнее, пока же получается по Пушкину: «Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад!»
ОТВЕРГНУТЫЙ «ХОБАРТ»
Критики действий австралийского правительства не раз указывали на постоянные недостатки проведения конкурсного отбора: скоропалительность решений, сокрытие реального положения дел от общественности, недостаточно глубокий анализ всех поступивших предложений, а порой и откровенный фаворитизм.
Новые корабли нужны для замены восьми кораблей типа Anzac постройки 1993–2006 годов. Австралия задумалась о современном фрегате в 2009-м, когда правительство выпустило очередную Белую книгу. Там поставлены две важнейшие темы развития флота – приобретение серии из 12 подлодок по программе SEA1000 и «отряда из восьми новых фрегатов размерностью крупнее, чем Anzac (полным водоизмещением 3600 т) с главной задачей – противолодочная борьба». Согласно бюджетному плану правительства, на программу SEA 5000 выделено 89 млрд долл. Начало строительства первого корпуса предполагалась в 2020 году на верфи в южной части страны.
Конкурс на лучший проект стартовал в 2016 году, предложения поступили из Великобритании, Франции и Италии. Между тем судостроительные компании и профсоюзы попросили военно-политическое руководство рассмотреть вопрос о целесообразности строительства новых фрегатов на основе корпусов и энергетики эсминцев типа Hobart.
Три таких корабля были сданы флоту австралийскими верфями в 2017–2020 годах. Предполагалось строительство четвертого, но правительство осталось недовольным иностранными партнерами. Первоначальные сроки готовности (2014–2017) сдвинулись на три года. Противники «хобартов» указывали также на перерасход примерно на 1 трлн долл.
По инициативе моряков и судостроителей проводился НИР по возможности доработки первоначального проекта с установкой разработанных местными специалистами РЛС наведения и управления типа CEAFAR, а также боевой информационно-управляющей системы 9LV фирмы Saab. Похожая модернизация была успешно проведена на фрегатах типа Anzac. ЭМ «Хобарт» разработан на основе испанского F-100 (класс «Альваро де Базан»). Эта же основа с некоторыми улучшениями предлагалась испанцами в ходе конкурса на фрегат для Австралии. Степень унификации по системам – до 75%.
F-100 – не новый (в строю с 2002 года), но ладный корабль с достаточно сильным вооружением, по габаритам подходящий для создания на его основе фрегата. При длине 147 м «Хобарт» имеет полное водоизмещение 7000 т. Соответствующие цифры для исходного GCS: 150 м и 8000 т (австралийского – 8800 т). Разница не такая уж большая, а продолжение строительства освоенного верфями корабля сулило сокращение времени и финансовых расходов.
Однако правительство решило иначе. Осенью 2017 года оно постановило вооружить новые фрегаты комплексом ПВО «Иджис» (Aegis), интегрировав его c БИУС фирмы Saab (что было возможно и на доработанном «Хобарте»). Для сравнительного анализа взяли F-100, итальянский FREMM и британский GCS. Первые два – проверенные корабли, а третий тогда находился на этапе начала строительства головного корпуса.
Считалось, что самая большая сложность для всех трех проектов будет заключаться в замене европейских видов оружия на американские, выбранные заказчиком. Подобное уже проделано на линии «Альваро де Базан» – «Хобарт»; последний несет вертолет MH-60R Romeo Seahawk, 41-зарядную ВПУ Mk41, гидролокатор с подкилевой и буксируемыми антеннами.
Анализ предложений начался весной 2016 года, основной этап конкурса – в 2017 году, а в начале следующего победителем объявили GCS. Контракт на первые три корпуса подписан 30 июня 2018 года. Вариант корабля для ВМС Австралии назвали Hunter («Охотник») по имени головного корабля. Его закладка на верфи Osborne Naval Shipyard тогда планировалась на 2021 год, принятие в состав флота – на 2027-й.
В РЕЖИМЕ ЭКОНОМИИ
Почему Австралия отказалась от продолжения линии «Хобарта»? Анализ показал: стоимость строительства таких кораблей на 30–40% выше, чем в США и других государствах с мощным судостроением. По мнению специалистов, после модернизации местные верфи смогут строить крупные боевые корабли по приемлемой цене с циклом 18–24 месяца при условии тщательного планирования процессов и закупок систем и корпусного насыщения.
Рассмотрев вопрос, правительство решило отказаться от продолжения выпуска эсминцев и освоить строительство более прогрессивного британского фрегата. При этом надеялись на создание 2000 новых рабочих мест. Все корпуса (их будет не восемь, а девять) сформируют на верфях в Аделаиде, на строительство готовы потратить более 35 млрд долл.
Сегодня говорится о введении «Охотника» в строй «после 2031 года». Задержка частично связана с необходимостью разместить американские системы вооружений вместо английских, а также с перепроектированием ангара для комфортного размещения двух вертолетов. Но главная причина – в плохой проработке базового проекта.
Заполучив австралийский (9 корпусов) и канадский (15) заказы, британцы за счет серийности смогли сократить стоимость единицы конечной продукции. Но они не торопятся с новыми закупками для собственных нужд. Когда в 2010 году BAE Systems получила четырехлетний правительственный контракт на разработку фрегата типа 26 (вариант GCS для Королевского флота), предполагалась построить 13 кораблей на общую сумму 11,5 млрд фунтов стерлингов, заменив аналогичное число устаревших фрегатов типа 23.
Однако в 2016–2017 годах цифра снизилась до восьми. Недостающую пятерку решили возместить фрегатами типа 31. Они вчетверо дешевле, главным образом за счет радикального сокращения состава вооружения. Кроме того, дорогие форсажные газовые турбины Rolls-Royce уступили место лицензионным германским дизелям.
По мнению независимых экспертов, сокращение плана по фрегатам типа 26 вызвано недовольством Адмиралтейства засильем Bae Systems в национальном судостроении. Объявив конкурс на строительство фрегатов типа 31, заказчик постарался провести его так, чтобы победа досталась альтернативным поставщикам. Выиграла фирма Babcock. Ради этого пришлось отказаться от спроектированного в Британии корпуса в пользу меньшего (около 140 м) от датского фрегата Iver Huitfeldt.
В начале прошлого десятилетия Дания построила три таких корабля водоизмещением по 6645 т (английский вариант – 5700 т) с достаточно сильным ракетным вооружением: ПКР Harpoon и ЗРК двух видов – Standard 2 и Evolved Sea Sparrow. Британцы низвели его до системы ПВО Sea Ceptor. По сути, фрегаты проекта 31, мореходные, но с низкими боевыми качествами, скорее представляют собой патрульные корабли.
Сократив заказ на продукцию Bae Systems, британские адмиралы помогли фирме получить заказы за рубежом. Суммарно австралийская программа SEA 5000 и канадская Canadian Surface Combatant оцениваются в 150 млрд долл. Большой куш, ради которого можно и приврать.
комментарии(0)