Роман Яковлевский Атланты небо держат
На каменных руках
А.Городницкий
- Извините, срочно нужна помощь! Дело жизни и смерти!
- Снова судьбы Земли? - уточнил я у бледного, промокшего и взъерошенного парня, подбежавшего ко мне на пустыре близ Огородов Брамы. Что я делал на пустыре, спрашиваете? Ну, это в конце концов мое личное дело.
- Именно так. Вы не поверите, я понимаю... Но это куда серьезнее, чем... Скорее!
И мы побежали, перепрыгивая ямы и строительный мусор, по голой утрамбованной глине.
Я бежал и думал - зачем? Почему я не могу отказать в помощи этому совершенно незнакомому человеку? В прошлый раз такая переделка стоила мне порванной куртки и подбитого глаза. В позапрошлый... Тогда изо лба Ясир-Коша выпал огромный рубин и разбился на тысячу кусков. Три осколка я подобрал на память - я не знал еще, что это был рубин. Надо будет продать один. Если вернусь. Что значит "если"? До сих пор возвращался только живым.
Мы нырнули в какой-то подвал, и я видел, как замерцала на куртке парня символика, невидимая прежде. Знак принадлежности к тайному союзу. Как у Вовика и Ньялу - но другая. А впрочем, поди разберись в этих значках - я до сих пор свастику с "пацификой" путаю.
Выбрались мы на каком-то болоте. Черные, словно обугленные стволы поднимались вокруг, уходя в небосвод; не бывает на Земле таких деревьев, уж я это точно знаю. Под ногами - кочки, брусника и мотки колючей проволоки. Нагнулся, сорвал красную ягодку.
- Вы только, пожалуйста, не смейтесь... - торопился парень. - Я не псих, и не розыгрыш это, честное слово! Понимаете, мой напарник заболел... свинка у него, в постели лежит. А тут такое дело... Одному не справиться.
Его слова заглушил лопот чудовищных крыльев - будто паруса в бурю. Роняя черные перья - одно такое вонзилось в землю рядом с нами, верхушка его долго дрожала над нашими головами - на болото спустилась, накрыв его широченными крыльями, птица. Очень похожая на будничную ворону, но размером с "Конкорд".
- Каждый месяц, в полнолуние, сюда прилетает эта птица. Вот уже сорок тысяч лет. Она сносит одно-единственное яйцо. - Голос парня, перешедший в таинственный шепот, был едва узнаваем. В нем появилось даже какое-то величие взамен прежней суетливости. Если ничего не сделать, через три часа из яйца вылезет птенец Хвур. Он заклюет великого червя Ику, вращающего планету, и тогда мир погибнет.
Птица каркнула - да так, что посыпались обгорелые сучья с деревьев. Взлетев, растаяла в седых клочьях низких туч...
- Надо поторопиться! - сказал взлохмаченный парень и - с кочки на кочку - запрыгал к яйцу. Я - за ним.
Яйцо было не то чтоб совсем неподъемное, но - сами представляете, каково тащить его по болоту, поминутно проваливаясь в жирную трясину. А впрочем, выбора не было: или мокрые ноги, или погибнет мир. Да на моем месте...
- Ну, и куда его? - прокряхтел я, когда мы вылезли из болота и, толкая перед собой проклятое яйцо, полезли сквозь кусты.
- На поляну Лунного Камня. Это близко - минут сорок. Если без передышки. Через час двадцать туда придет маленькая девочка Топокгрохх. Если она не увидит яйца на поляне... фу ты... она заплачет, и горы затрясутся от ее рыданий, и долины затопит морс ее слез.
Я на ходу пожал плечами. Яйцо как яйцо - ну, синее, ну, в желто-буро-зеленых пятнах. На глобус похожее. Я б из-за такого плакать не стал.
Девочка Топокгрохх была босая, в сереньком платьице, но с огромными синими глазищами - будто в них отражалось это самое яйцо. Постояла, глядя на Хвурово убежище, пососала палец и ушла.
Ни за что не скажешь, что ей сорок тысяч лет!
- Ну, как? - спросил я. - Можно идти?
- Ты что, ты что?! - он чуть не вцепился мне в плечи. Потом вдруг как-то обмяк, руки веревками повисли. - Теперь яйцо надо нести обратно.
-...?
- В полночь на болото выползает великий змей Морган, внук Ику... Если не будет яйца, сослепу он проглотит земной шар. Понимаешь?
- Подавится!
...В общем, сдался я. Покантовали это яичко обратно. Дотащили, гляжу на часы - полдвенадцатого.
- Ну все - теперь у меня свои дела.
-Но, - он распахнул серые свои глаза, - разве ты не хочешь увидеть великого змея Моргана?
- Хочу, конечно, - вздохнул я. - Но в час я должен спасти мир, прополов огород Брамы. Иначе расцветет черная амброзия, и все живое на Земле вымрет от аллергии.
-Как? - у него даже челюсть отвисла. - Так мы не одни такие?
Ответить я не успел: бежал к огородам Брамы. "Конечно же, не один: я амброзию пропалываю, Вовик - помогал ему как-то - отбивает нашествие ургов из канализации, доктор Ньялу из Серенгети кудрячит глокую куздру. И так - почти каждый. "Атланты небо держат на каменных руках".
Я одного понять не могу: как это мир до сих пор не погиб?
Почему небо не падает?
