Мария Раевская Ирина Живописцева. О Галке, о Булате, о себе.../ Сост. М.Гизатулин и А.Крылов. – М.: Булат, 2006, 240 с., ил.
Голос надежды: Новое о Булате. Вып. 3/ Сост. А.Е.Крылов. – М.: Булат, 2006, 544 с., ил.
12 июня – грустный юбилей. Десять лет, как ушел из этого мира Булат Шалвович Окуджава. Чего нового можно прочесть о замечательном писателе и барде?
Ежегодный сборник материалов о Булате Окуджаве «Голос надежды» от выпуска к выпуску становится все объемнее. Третий номер просто удивляет разнообразием информации: здесь и неизвестные интервью и письма поэта, и мемуары, и критические штудии, и библиография, и рецензии, и материалы научной конференции, и настоящее биографическое «расследование»...
И при этом – никакой апологетики. Составитель не скрывает, что не все отзывались об Окуджаве так восторженно, как поэт Владимир Дагуров: «Это человек на букву «Ч» – чуткий, честный, чистый и чудотворный». Вот Анна Лыткина, знавшая в молодости родителей Булата, возмущается в 1962 году в письме, что Окуджава не торопится навестить Нижний Тагил: «Я уверена, что если бы поездка была ему оплачена, – он бы приехал. Память об отце его, видимо, нисколько не трогает. Популярность ему вскружила голову».
Неудачными – или неудачливыми – у Булата Шалвовича бывали не только поступки, но и стихи. Оригинальный раздел «Строка из старого стиха слывет ненастоящей» посвящен разбору трех не публиковавшихся ранее стихотворений Окуджавы. Известные исследователи авторской песни Анатолий Кулагин, Станислав Свиридов и Владимир Новиков высказывают предположения, почему же Булат Шалвович в свое время не пожелал их печатать. Семья поэта за десять лет, прошедших после его смерти, «не обнародовала практически ни одной новой для читателя строчки из его наследия». Зато благодаря «Голосу...» читатель узнает как минимум три новых текста Окуджавы.
«Как минимум» – потому что в сборнике публикуются еще три стихотворения в разделе Dubia, что в переводе с латыни означает «сомнительно» или «неуверенно». Сам ли Окуджава настучал на машинке (и не подписал) эти песенки или принес их откуда-то? Тексты эти взяты из архива Ирины Живописцевой. В 47-м году ее сестра Галка вышла замуж за Булата, однокурсника по филфаку Тбилисского университета. Четыре года Окуджава прожил в семье жены┘
Об этих годах рассказывается в мемуарной книге Живописцевой, которая тоже вышла не так давно. Среди подробностей послевоенного быта и описаний красот грузинской природы с особым интересом вылавливаешь крупицы информации о становлении Окуджавы-поэта. Про то, чьими стихами он увлекался (Маяковский, Багрицкий, Сельвинский). Про то, что любил и не любил в русском языке:
«Да, вспоминается, что ему очень не нравилось слово «кружавчики».
– Жав, жав, – говорил он, – это ужасно! Кружево – это совсем другое. Это прекрасно.
Он вообще не употреблял в разговоре уменьшительно-ласкательных слов. Но самое интересное, что со временем такие слова вошли в лексикон стихотворений и песен Булата. Чего стоит «надежды маленький оркестрик под управлением любви» (двойное употребление этих суффиксов). И прекрасно!»
Еще в книге Живописцевой есть неизвестные ранние стихи Окуджавы, его письма к жене в роддом, много фотографий и – тоже нет «апологетики» поэта. «Булат не выдержал искуса, уготованного судьбой для сорокалетних мужчин»: на семнадцатом году брака жена не смогла удержать поэта. Через год после развода, 7 ноября 1965 года, Галина, которой не было и сорока лет, скончалась от сердечного приступа. «Скорая» не смогла приехать вовремя, а врач, живший в том же подъезде, не захотел прийти на помощь, «чтобы не испортить себе праздник». Но поступок врача ее сестра назвала «безобразным», а поведение Окуджавы до сих пор считает «преступлением». «Преступно было его решение оставить жену и сына. И нет у меня в сердце прощения. По-моему, и сам он себе простить этого не мог». Но все, кому дорого литературное творчество Булата Шалвовича, вправе задуматься, а если бы Окуджава остался с женой и продолжал рассылать «письма в разные адреса с одинаковым обращением «Мой мышонок!» – это было бы лучше?
Живописцева допускает, что ее воспоминания «могут вызвать возмущение и негодование друзей и почитателей Булата Окуджавы, радость и торжество его недругов». Да нет, и не такое мы читали о творческих людях. Поэтому мемуары Живописцевой (как и сборник «Голос надежды») могут только порадовать «почитателей Булата Окуджавы».
Фото из книги
