Смена вех вероисповедной политики

Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте России формально не осуществляет контрольных функций. Фото с сайта www.kremlin.ru

В России в XX веке произошли три кардинальные перемены в отношениях государства к религии и Церкви, и соответственно в результате создавались новые органы взаимодействия государства с религиозными организациями. Первая перемена происходила с марта 1917 года до начала 1918 года; вторая – в советское время; третья – в конце перестроечного периода.

Как Синод лишился императорского кресла

Первая перемена начинается с упразднения действовавшего в течение 200 лет Святейшего правительствующего синода. Этому уникальному в своем роде учреждению в Своде законов Российской империи давалось следующее определение: «Святейший всеpоссийский правительствующий синод – есть соборное, обладающее в Русской православной церкви всеми видами высшей власти и состоящее в сношениях с заграничными православными Церквами правительство, через которое действует в церковном управлении верховная самодержавная власть, его учредившая». В приведенном определении законодательное положение о верховной самодержавной власти указывает на то, что гражданская власть через Синод управляет Церковью.

Византийская симфония паритета двух властей – священства и царства – в синодальный период трансформировалась в цезарепапизм. Таким термином обозначают отношения Церкви и государства, при которых устанавливается примат светской власти над духовной. Между тем еще в патриаршее время, то есть перед реформой Петра I, отдельно существовали власти – церковная и царская. К примеру, в 20–30-е годы XVII века в сфере церковного управления и суда патриарх был независимым и никем не стесненным. У патриарха был свой двор, свои бояре, окольничьи, стольники, стряпчие, дворяне, дети боярские, которым поручались патриархом разные дела по управлению. Действовали разряды и приказы. Патриарх вместе с высшим духовенством призывался на земские соборы и в царскую Думу. Патриарх Филарет даже имел официальный титул, как и светский правитель, – «великий государь». Однако начиная с Алексея Михайловича и принятого при нем Уложения 1649 года стала значительно принижаться патриаршая власть и иерархия в государстве. Некоторые функции по управлению Церковью были возложены на государственно-церковный орган – Монастырский приказ. А согласно «Духовному регламенту» 1721 года стал действовать Святейший синод.

Громоздкая административная система Синода разделялась на две части, что было его важной особенностью. В первую входило небольшое число членов Синода (до 11), преимущественно священно-церковнослужители со своей канцелярией. Во вторую – государственные чиновники. Среди них главным был обер-прокурор – «око государево», руководивший, по существу, всеми делами Синода и подчинявшийся только императору. Также имел свою канцелярию. Он не входил в состав членов Синода и не был его председательствующим, но без его ведома никакие дела не решались в Синоде. Отсюда происходила длительная борьба между синодалами (преимущественно митрополитами) и обер-прокурором. Чаще всего побеждал последний.

Протопресвитер военного духовенства Георгий Шавельский, бывший присутствующим членом Синода, отмечал, что Синод страдал непомерной централизацией. Были дела, которые действительно должен утверждать Синод, но и много дел, которые могли бы решаться на епархиальных уровнях. По образному выражению Шавельского, синодская мельница молола и зерно, и шелуху, «шелухой занималась, пожалуй, больше, чем зерном». В то же время такие подразделения Синода, как консистория (действовали при всех епархиальных управлениях) была «финансово-контрольно-полицейско-административным и менее всего пастырским учреждением».

Наконец, Шавельский указывает на то, к чему может привести и действительно привела беспрестанная и неумеренная опека Церкви со стороны государства. Благодаря ей Русская церковь в предреволюционный период жила слишком безмятежной жизнью, в атмосфере безопасности, спокойствия, внешнего благополучия. Ее враги считались врагами государства, которое с ними и боролось. По словам протопресвитера, «замирала церковная жизнь, требующая воодушевления, горения духа, устремления вперед».

Уже в эпоху реформ Александра II начали появляться критические воззрения на утвердившиеся ненормальные государственно-церковные отношения. Ректор Казанской духовной академии, будущий епископ Смоленский Иоанн (Соколов), в 1864 году в журнале «Христианское чтение» опубликовал серию статей под общим названием «Свобода совести». В них, исходя из исторического и современного опыта взаимоотношений Церкви и государства, он высказывает мысли о том, что гражданская власть может входить в Церковь не далее наружных дверей, но в духовные дела Церковь не допускает даже царя. Усугубляя прежнюю оценку, выдающийся канонист подчеркивает, что сила государства была самой враждебной для Церкви.

Синод с 1835 года располагался в центре Санкт-Петербурга, в здании Правительствующего сената. В зале заседаний стоял длинный стол, который имел название «присутствующий». За ним располагались члены Синода (обер-прокурор сидел за особым столом). Около одной из узких сторон 

Византийская симфония паритета двух властей – священства и царства – в синодальный период трансформировалась в цезарепапизм. Фото 1911 года

большого стола находилась, пожалуй, самая значительная из мебели вещь – тронное императорское кресло, имевшее скорее символическое значение. С тех пор как его установили, никто из императоров не восседал на нем. Однако кресло напоминало о том, в чьем подчинении находился Синод. К тому же за креслом на стене висел портрет правящего императора. На столе около аналоя, с которого выступали докладчики, всегда находились атрибуты религиозного и государственно-церковного значения: крест, Евангелие, подлинный «Духовный регламент» Петра Великого, перед аналоем – Библия. По оценкам современников, меблировка и все убранство присутственной залы были величественными и не могли не вызывать чувство благоговения.

И вот наступили февральско-апрельские дни 1917 года. Новым обер-прокурором Временным революционным правительством был назначен член Государственной думы Владимир Львов. Современники отмечали, что Львов в Думе часто возмущался всевластием обер-прокуроров в Синоде, однако, назначенный на эту должность, он своим деспотизмом затмил всех своих предшественников.

Шавельский рассказывает, что на одном из первых после революции заседаний (до этого Синод принял самое активное участие в низвержении царя и прекратил в богослужениях поминать его имя, но определил молиться за благоверное Временное правительство) собравшиеся члены Синода заняли свои места, вдруг с шумом открылись входные двери, и в синодальную залу ввалилась (как потом выяснилось, по приказанию Львова) огромная толпа синодальных чиновников и служителей. Члены Синода с удивлением смотрели на это скопище. А обер-прокурор, выпрямившись во весь свой огромный рост, наполеоновски протянутой рукой указывая на царское кресло, крикнул: «Убрать его!» Три-четыре служителя бросились убирать кресло, но оторвать его от пола не смогли – так прочно оно было прикреплено. Когда усилия оторвать кресло не привели ни к чему, обер-прокурор сделал новый жест: «Разойтись!» Толпа удалилась. Только после заседания кресло открепили от пола и вынесли. Кто-то из присутствующих предложил его поместить в музей.

Особенно неожиданным стало то, что произошло 17 апреля. Все члены Синода явились на заседание и заняли свои места. Вдруг, как и раньше, входные двери с шумом раскрылись, и масса синодских чиновников и служителей заполнила синодальную залу. Поднявшийся со своего кресла обер-прокурор крикнул: «Прошу встать!» Все члены Синода поднялись. Обер-прокурор, взяв со стола бумагу, начал, отчеканивая каждое слово, читать указ Временного правительства о роспуске Синода. Когда кончилось чтение, толпа шумно начала покидать зал, а за нею покинули зал и члены Синода.

Так закончилась история Всероссийского святейшего синода царского периода.

После того как в августе 1917 года начал работать церковный Собор, Синод в реорганизованном виде вошел в состав нового государственного органа – Министерства исповеданий. Последним обер-прокурором Синода был Антон Карташев, но он же стал министром исповеданий. В новый государственно-церковный орган вошли и подразделения из Министерств внутренних и иностранных дел, осуществлявшие отношения с другими религиозными объединениями. Министерство просуществовало недолго и было ликвидировано с вхождением в силу Декрета об отделении Церкви от государства (23 января 1918 года).

Не захотели Львова – получите Дзержинского

Вторая перемена произошла в советский период. Он характеризуется борьбой нового нарождающегося государства с религией и стремлением к ее искоренению. Несколько десятилетий, особенно в довоенное время, государство не шло с представителями религиозных объединений на диалог и действовало по отношению к ним преимущественно карательными методами. К ним прибегали такие властные органы и отдельные в них структуры, как Наркомюст, ВЧК, ОГПУ, НКВД и позднее – службы госбезопасности.

Историки, изучающие трагические события того времени, нередко цитируют записку Феликса Дзержинского, написанную им в 1920 году и переданную Мартыну Лацису. В ней бисерным почерком председатель ВЧК написал своему соратнику: «Без помощи ВЧК с попами всех мастей нам справиться будет невозможно». Представители упомянутых органов восприняли идейные установки, поставленные задачи, но действовали они разрозненно, без централизованного управления. С результатами их деятельности сейчас уже можно ознакомиться в открытой печати. Имеются в виду статистические данные, говорящие о числе закрытых и разрушенных культовых зданий, прекращении действия духовных образовательных учреждений, репрессированных, расстрелянных священно-  и церковнослужителей Русской православной церкви и служителей других культов.

Религиозные объединения были лишены двух фундаментальных прав – права юридического лица и права на собственность. Руководители государства еще до окончания войны приходят к мнению об утверждении специальных органов, которые бы осуществляли посреднические функции между государством и религиозными организациями. Правда, командно-административные методы по отношению к религиозным объединениям никто не намеревался отменять.

В середине 1940-х годов было положено начало созданию специальных государственно-церковных органов по связям с религиозными организациями. Таким образом, большевистское правительство, отделив Церковь от государства, решило в 1943 году создать свой орган – Совет по делам Русской православной церкви, а на следующий год – Совет по делам религиозных культов. В 1965 году их объединили в Совет по делам религий (далее – Совет).

При всем сущностном различии относительно Святейшего синода Совет воспринял централизацию, контроль за деятельностью Церкви и вмешательство во внутреннюю ее жизнь, включая перестановку священно- и церковнослужителей. Как орган по осуществлению связей с религиозными объединениями он представлял собой централизованную организацию при Совете министров СССР. Информацию о своей деятельности направлял также в идеологический отдел ЦК КПСС. Центральным аппаратом руководил председатель. В Совет входили: организационно-инспекторский отдел, отделы по делам православных Церквей, мусульманской и буддийской религий, протестантских Церквей, иудейской религии и сект, Римско-католической и Армянской церквей, а также отдел международных связей, отдел по связям с мусульманскими странами, отдел международной информации, отдел статистики и анализа, юридический отдел, первый отдел, общий отдел. Кроме центрального аппарата Совет имел уполномоченных в союзных и автономных республиках, краях и областях, которые подчинялись и Совету, и региональным органам власти. В некоторых республиках были свои Советы. Главная задача, которую должен был выполнять Совет, – это реализация политики партии и правительства в их отношении к религии. Одна из главных его функций – координация процесса регистрации и снятия с регистрации религиозных организаций.

К другим функциям надо отнести контроль за выполнением законодательства о религиозных культах как самими религиозными организациями, так и представителями властных структур и других гражданских обществ, также контроль за финансово-хозяйственной деятельностью религиозных организаций, ведение патриотическо-воспитательной работы среди служителей культа. Совет выходил с предложениями по использованию закрытых культовых зданий и учету культовых ценностей, относящихся к памятникам искусства.

На Совет было возложено немало контрольно-распорядительных функций. В качестве примера можно назвать проведение цензуры религиозной (включая богослужебную) литературы и установление тиражей.

В годы перестройки Совет начинает действовать на основе новых подходов в отношении верующих граждан и к их организациям. Однако в начале 1990-х годов и этот государственно-церковный орган был упразднен.

Не командовать, а способствовать взаимодействию

Наконец, третья перемена – в 1991 году. Согласно новому законодательству о свободе совести, ликвидируются прежние централизованные государственно-церковные органы и в административных подразделениях на разных уровнях от федерального до регионального создаются небольшие по численности сотрудников структуры. Они и осуществляют связи с религиозными объединениями. К примеру, в администрации президента РФ – отдел по связям с религиозными объединениями, в Министерстве обороны – группа по связям с религиозными объединениями, в Татарстане (после действовавшего с 1996 года Совета по делам религий) в 2008 году утверждено Управление по делам религий при кабинете министров РТ.

В деятельность названных структур в сфере государственно-конфессиональных отношений входят, во-первых, обеспечение взаимодействия учреждений государственной власти с религиозными организациями; во-вторых, координация деятельности исполнительных органов гражданской власти в целях реализации действующего законодательства о свободе совести и религиозных объединениях.

Созданы и общественно-государственные совещательные и консультативные органы. В качестве примеров можно назвать Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ, Комиссию по вопросам религиозных объединений при правительстве РФ, Совет при президенте Республики Татарстан по межнациональным и межконфессиональным отношениям и др. Получили распространение экспертные советы по проведению религиоведческих экспертиз. Такой совет действует при Министерстве юстиции РФ. В 2013 году создан Независимый экспертный религиоведческий совет (НЭРС), состоящий из специалистов по философии религии и религиоведению.

В наше время порой на научно-практических конференциях некоторые выступающие выходят с предложениями о введении на федеральном уровне структуры в сфере отношений государства и религиозных организаций. Можно согласиться с таким предложением, но при условии, чтобы он не имел ни контролирующих, ни распорядительных функций.

Что же касается упомянутого в начале статьи тронного кресла, то, действительно, его место в музее. Более того, надо музеефицировать зал заседаний Святейшего синода и некоторые прилегающие к нему кабинеты. Правда, там уже разместили библиотеку им. Б.Н. Ельцина. Но целесообразнее будет ее перевести в Екатеринбург и сделать частью Ельцин-центра. Там же, где заседал Святейший синод, создать постоянно действующую экспозицию «История отношений государства и Церкви в России». В Санкт-Петербурге есть еще один объект, относящийся к нашей теме и вполне достойный будущей музейной экспозиции. На Литейном проспекте сохранилась квартира, в которой жил и работал один из выдающихся государственных деятелей и обер-прокуроров Константин Победоносцев (подробнее о его деятельности – в «НГР» от 7.06.17).