Мог ли быть модернистом Андрей Рублев

Каждая эпоха невольно привносит новое художественное осмысление сакрального образа. Казимир Малевич. Супрематическая Мадонна. 1910-е. Частная коллекция

Поэтому икона стремилась сохранять в максимально неизменной форме черты почитаемых лиц и основополагающих событий священной истории. Отсюда внешняя неизменяемость воплощенных красками образов. Они должны были прочитываться с первого взгляда.

Если мы вспомним древнюю икону «Богоматери Владимирской» – охранительницу Русского государства – и выстроим в ряд ее бесчисленные повторения, то заметим, что они никогда не будут одинаковыми, но при этом мы всегда узнаем именно этот образ. Каждый иконописец в силу дарованных ему способностей и талантов насыщал свое произведение внутренней молитвенной жизнью. Русская древняя икона тяготела первоначально к глубинному масштабному эпическому содержанию. Со временем изображение насыщалось множеством деталей, порою затемнявших ее сакральное содержание, но при этом икона никогда не теряла своего религиозного значения. При сохранении консервативной формы иконописец был всегда свободен в содержательной и цветовой трактовке образа. Поэтому говорить об определенном торможении развития иконописного дела не приходится.

Конечно, реформы патриарха Никона и позднее Петра Первого внесли свои коррективы в традиционный иконный образ. Появились живописные образá с «живоподобными» ликами и фигурами, которые вызвали острое неприятие у сторонников сохранения старой веры. Но европейские тенденции все же сохранились в контексте внешнего оформления православного богослужения до наших дней.

В произведениях, связываемых с именами прославленных иконописцев древности Феофана Грека, Андрея Рублева, Дионисия, можно заметить, особенно у первого, проявление внешней свободы в трактовке образов с целью достижения особой молитвенной выразительности. Но это никоим образом не нарушает устоявших иконографических схем. Для этого, конечно, не требовалось никаких богословских обоснований. Если же какие-либо непривычные отклонения возникали, то авторов могли и одернуть. Напомню появление сложных богословско-дидактических иконных композиций, написанных для соборов Московского Кремля псковскими мастерами после знаменитого пожара 1547 года. Они сразу вызвали ожесточенные возражения со стороны защитников чистоты православия, так что понадобилось «отеческое» вмешательство митрополита Макария.

Возможно ли ныне появление икон модернистского характера и нужно ли оно? Прежде всего надо помнить о том, что икона – религиозный образ, обращенный к самому сокровенному широких кругов нашего сообщества, ориентированного на веру. И новации в иконописи могут быть просто не поняты. Каждая эпоха невольно привносит свое художественное осмысление сакрального образа, но в рамках освященной традиции. Интеллектуальные игры в формотворчество здесь, по моему мнению, неуместны.