Левиафан против православной монархии

«Грех православия в том, – утверждал Грановский, – что его доселе заставляли нести солдатскую охрану государственного режима». Фото РГИА. 1914–1915

Синодальный период истории Российской православной церкви отмечен множеством примеров противостояния духовенства властям. Вот несколько случаев, предшествовавших крушению православной монархии. Некоторые из них объясняются искренним сочувствием угнетенному народу, а другие – самодурством и корыстолюбием представителей духовного сословия.

По мнению Дмитрия Мережковского, епископ Антонин (Грановский) был «едва ли не самый просвещенный и духом свободный среди современных русских архиереев». Василий Розанов нарек Грановского Левиафаном, имея в виду его огромный рост, неуклюжесть, «громоподобный голос» и мрачный, как казалось философу, вид. На знаменитой картине Павла Корина «Реквием», изображающей «звезд православия», Грановский – в первом ряду.

Но епископу приходилось нелегко. «На протяжении полувека чиновники в вицмундирах и рясах травили, изгоняли, издевались над Антонином. Его не понимали и не хотели понимать», преследуя «всякий проблеск творческой мысли» (А.Э. Левитин, В.М. Шавров. Очерки истории русской церковной смуты. – М., 1996. С. 586). Он смело откликнулся на Кровавое воскресенье – расстрел мирной демонстрации петербургских рабочих 9 января 1905 года: «Роковой удар смерти похищал из среды нас… и таких, кто сердцем был далек от всякой смуты… Могильные холмы сдавили… под ними легли и люди полной чистоты… Мы… обнимаем их молитвенной любовью. Они убиты, но не опозорены, дабы мы не отвращали сердец своих от них… В сознании невинности многих умерших… приникнем к их плачевным могилам» (Слово. 1905, 22 января. № 43. С. 1).

В декабре 1905 года Грановский объявил, что самодержавная монархия – институт, «происходящий от дьявола». Манифест от 17 октября, которым российскому народу были даны разные свободы, подтолкнул его к выводу о крушении в России абсолютной монархии. И, приняв самостоятельное решение, он перестал поминать за богослужениями императора как самодержца. «Для пастырей церкви в этом моменте, – заявил он, – призыв снять пелену, веками натянутую на их сердце, и стряхнуть долговременное оцепенение» (Слово. 1905, 18 декабря. № 330). «Грех православия в том, – утверждал Грановский, – что его доселе заставляли нести солдатскую охрану государственного режима. Священное горение сердец и задушевность молитв были культивируемы на пропаганду и защиту… строя, именуемого самодержавием». Вывод: «Православие и самодержавие отталкивают друг друга».

Обрушился Грановский и на Синод: «Когда кучка мужиков посадит архиерея на кол и устраивает около него дикий танец, в Синоде затыкают уши» (Грановский – митрополиту Флавиану (Городецкому), 17 марта 1914 года // РГИА. Ф. 796. Оп. 205. Д. 696. Л. 35 об.), «теперь Синод немой и глухой» (там же. Л. 13). Фрондерство Грановского обернулось для него отправкой на покой в один из монастырей. В дальнейшем он стал одним из лидеров обновленческого движения.

Служители церкви осмеливались выступать и против тогдашних «силовиков». Архиепископ Таврический Димитрий (Абашидзе) в 1916 году в письме к синодальному обер-прокурору Александру Волжину обвинил Херсонское жандармское управление во вмешательстве в архиерейские дела (РГИА. Ф. 797. Оп. 86. III отд. 5 ст. Д. 87). Без какого-либо согласования с иерархом некий жандарм разослал по церквам Таврической епархии антисемитскую брошюру «Вопль русской души», обратившись за содействием к благочинному и полицейской власти.

Однако фронда церковников не всегда объяснялась благородными побуждениями. В иных местах доходило до откровенного сопротивления полиции, что, к примеру, позволил себе настоятель Ниловой пустыни Тверской епархии. Информацию об инциденте дает архивный документ – представление прокурора Тверского окружного суда (РГИА. Ф. 797. Оп. 83. III отд. 5 ст. Д. 25).

В 1912 году «смотритель за рыболовством» отправился с инспекцией во владения Ниловой пустыни. Но инспектору потребовалось содействие, причем в лице полицейского – помощника уездного исправника, при котором, как следует из документа, был по крайней мере один нижний чин. Очевидно, ранее инспектора в монастыре игнорировали, не реагируя на его законные претензии. Так что потребовалось принуждать монахов к повиновению при помощи полиции.

Нарушения правил рыболовства были установлены и на сей раз: нашли невод сверх допустимых размеров – явное доказательство алчности монахов, допускавших хищнический лов рыбы. Инспектор пошел на конфискацию невода и улова. Соответствующий акт был составлен в монастыре. Но архимандрит приказал запереть монастырские ворота. «Таким образом, – говорится в представлении прокурора, – чины полиции… оказались арестованными в монастыре». Вести же переговоры архимандрит отказался. Лишь на другой день «арестованные» получили свободу. Подробности освобождения в представлении не отражены.

Можно было бы счесть этот инцидент поучительным. Он даже напоминает о евангельской истории – как Петр и его товарищи были испытаны Христом, пославшим им в назидание слишком богатый улов (Лк 5: 6–9). Однако мы ничего не знаем о том, ждало ли монахов Ниловой пустыни раскаяние по примеру будущих библейских апостолов или чернецы продолжили в свое удовольствие и рыбку есть, и человеков улавливать.